Правила возвышения - Дэвид Коу

Спустя какое-то время Ялла услышала торжествующий вопль мертесских солдат и предположила, что подъемный мост наконец рухнул. Вскоре раздался многоголосый ликующий крик, потом еще один. Рушились опускные решетки. Похоже, Шерик заработал свои деньги.

Снова крики, звон извлекаемых из ножен мечей — и наконец исступленные вопли сошедшихся в рукопашной схватке солдат и бешеный лязг стальных клинков. Бой происходил недалеко от черепахи. Ялла услышала голос Роула, перекрывший все остальные: «Вперед, за Мертесс!»

И все же она, вся измазанная в крови, продолжала рвать рубашки на бинты и перевязывать раны. Постепенно звуки битвы отдалились, переместившись в замок. Один из отставших солдат заглянул под навес; на его молодом лице играла свирепая улыбка.

— Мы вошли в крепость! — крикнул он. — Ворота Кентигерна пали!

Ялла коротко взглянула на него и кивнула, а потом вновь занялась раненым, лежавшим перед ней.

Но минуту спустя появился другой солдат. У него была рваная рана на виске, из которой темная, полусвернувшаяся кровь медленно стекала по щеке до самого подбородка и капала на кольчугу.

— Вам нужна помощь целителей, — сказала Ялла, когда он заглянул под навес.

— Со мной все в порядке, первый советник. Герцог вызывает вас в замок.

Неужели Кентигерн уже пал? Она вышла в ночь вслед за солдатом.

Повсюду вокруг черепахи лежали мертвые тела, по большей части проткнутые стрелами, словно вертелами. Над землей, выжженной известью и смолой, все еще поднимался дым, и в серых стенах замка темнели выбоины от снарядов, посланных камнеметами. Подъемный мост, обугленный огнем Яллы, был расколот на две части, которые по-прежнему висели на толстых железных цепях, протянутых от крепостных ворот. Сразу за мостом лежали разбитые опускные решетки, словно сокрушенные неким могучим ураганом.

Ялла все еще слышала крики, доносившиеся из глубины крепости. Темные клубы дыма поднимались в ночное небо, отражая свет факелов и сторожевых костров. Она слышала звон стали где-то наверху. Солдаты сражались на крепостных стенах; штурм замка еще продолжался.

Она столкнулась с Роулом сразу за воротами; лицо герцога было покрыто копотью, грязью и потом. Он был легко ранен в плечо и бедро, но в остальном выглядел целым и невредимым.

— Вы посылали за мной, милорд? — спросила Ялла, останавливаясь перед ним.

— Как там раненые?

Она пожала плечами и сглотнула.

— Одни лучше, другие хуже, милорд.

— Их много?

— Да.

Герцог глубоко вздохнул и обернулся на звук голосов, раздававшихся в глубине двора.

— Как наши дела, милорд?

Он снова повернулся к Ялле и кивнул, оскалив зубы в подобии улыбки.

— Кентигернские солдаты оказывают яростное сопротивление. Они знают крепость лучше, чем мы, поэтому нам потребуется время, чтобы одержать окончательную победу. Но мы уже вошли в замок благодаря вам и вашему другу. Теперь они не смогут оттеснить нас за стены Кентигерна.

— Да, милорд.

— Я вызвал вас потому, что дым от всех этих факелов и костров летит в северо-восточном направлении, прямо к Андреасу и его людям.

Ялла бросила взгляд в темноту. Герцог был прав.

— Вы можете вызвать ветер, который повернул бы весь дым в направлении Мертесса или в сторону моря?

Ялла едва не расхохоталась. Даже если бы сейчас она не чувствовала страшную слабость, даже если бы она не потратила столько сил на туман для прикрытия мертесского войска, она все равно не сумела бы вызвать такой мощный ветер. Она была всего лишь одинокой кирси, а никак не Морной.

— Нет, милорд. Мои силы не столь велики. Извините.

Роул нахмурился и поднял глаза к небу.

— Андреас увидит дым и поймет, что случилось.

— Да, милорд.

— Мы правильно сделали, что отложили наступление на день.

— Да. — Но внезапно она подумала совсем о другом. Господствующие ветра как в Кентигерне, так и в Мертессе дули с океана Амона в глубь суши. Поэтому дым должен был лететь в направлении болота Хэриер и Сирисской степи, но никак не в сторону Хенеи. Складывалось такое впечатление, будто кто-то хочет предупредить Андреаса. Возможно, Морна. Или Избранный. Ибо он действительно обладал великой силой и хотел войны между Эйбитаром и Анейрой как никто другой.

ГЛАВА 27

Северная окраина Кентигернского леса, Эйбитар

Почти с самого начала все пошло не так, как надеялся Андреас. В первый день, сразу после полдневных колоколов, когда люди Виллида закончили подготовку к походу, небо немного прояснилось, хотя дождь по-прежнему моросил. Герцог убедил себя, что еще перед выступлением войска из замка — или, по крайней мере, к вечеру — распогодится. Ничуть не бывало. Напротив, как только они вышли за крепостные ворота и начали спускаться к городу, дождь усилился.

Он приказал всем жителям Кентигерна выйти на улицы провожать войско, и, разумеется, никто не осмелился его ослушаться. Но людям пришлось довольно долго стоять под холодным проливным дождем в ожидании, когда войско выйдет из замка и спустится по крутому склону холма в город. К тому времени, когда Андреас со своими солдатами вступил на городские улицы, жители Кентигерна уже промокли насквозь, и приветственные крики звучали неискренне и принужденно. Это заметил не только Андреас. Вместо того чтобы воодушевиться настроением толпы, солдаты заметно помрачнели, даже раздражились, словно недовольные необходимостью идти на войну в такую мерзкую погоду.

Едва они вышли из города на широкую дорогу, которая вела к Кентигернскому лесу, Андреас принялся подгонять солдат. Что еще он мог сделать? Они должны были дойти до Хенеи раньше Хагана и кергского войска. Но, выехав на открытую равнину, простиравшуюся между городом и лесом, герцог увидел, что небо затягивают тяжелые серые облака. Дорога превратилась в узкую тропу, покрытую толстым слоем красновато-коричневой грязи и местами почти непроходимую. Он позволил солдатам сломать строй и идти по высокой траве, чтобы не брести по месиву.

Однако упряжкам лошадей ничего другого не оставалось, кроме как держаться дороги. Повозки глубоко увязали в грязи, и лошади тащили их с трудом, громко всхрапывая и дрожа от напряжения. У двух фургонов отвалились колеса, которые пришлось ставить на место при меркнущем свете дня. К счастью, съестные припасы из накренившихся фургонов не выпали, но это была единственная удача за весь день. Они еще даже не вошли в лес, а на землю уже спустились сумерки.

Если Андреас и питал надежду остановиться на привал в первую ночь, она умерла еще на равнине. Им предстояло проделать еще очень длинный путь, и они успели пройти лишь ничтожное расстояние. Разумеется, луны затягивала плотная облачная пелена, и им пришлось разгонять мрак светом факелов. По-прежнему лил дождь, но густые ветви деревьев служили надежной защитой от него. Однако, хотя теперь они не мокли под дождем, одежда не высыхала на влажном воздухе. Андреас говорил себе, что ему приходится хуже, чем солдатам. Они, по крайней мере, согревались от ходьбы, а он прискорбнейшим образом мерз на своем коне — да так сильно, что в конце концов спешился и повел животное в поводу. Мгновение спустя он услышал, что Шерик сделал то же самое.