Избранница - Светлана Зорина

Ариэна сняла мокрые башмаки. До чего приятно было ступать босыми ногами по мягкому, как пудра, белому песку. Она поняла, что приземлилась на прибрежной полосе. Море отступило уже давно. Встречавшиеся на каждом шагу водоросли и ракушки высохли и поблекли от солнца. Время от времени дорогу Ариэне перебегали акриды — большие песчаные крабы, которые имели обыкновение промышлять на месте отлива. Их любимого лакомства — моллюсков — уже не осталось, но, похоже, акриды были рады, если удавалось найти хотя бы мёртвую морскую звезду или останки гигантской медузы киллы. Эти медузы достигали в диаметре двух локтей. На открытом воздухе их студенистые тела затвердевали и становились похожими на куски мутного стекла. Странно, но, разлагаясь, киллы почти не пахли. Ариэна задержалась, чтобы посмотреть, как ловко разделываются с дохлой медузой два крупных акрида. Челюсти у этих тварей были мощные, ничего не скажешь. Ещё больше её заинтересовал краб, который тащил что-то, сверкающее на солнце, словно серебро или хрусталь. Ариэна догнала маленького хищника. Его добыча действительно напоминала осколок хрусталя или серебряную пластинку.

— Извини, дружище, — сказала Ариэна. — Но придётся мне воспользоваться правом сильного. К тому же эта штуковина явно несъедобная…

Акрид даже зашипел от возмущения, когда она отняла у него находку.

— Ладно, не ворчи…

Девушка осторожно взяла краба за панцирь — так, чтобы он не смог дотянуться до неё своими острыми клешнями — и отнесла к останкам огромной киллы. Акрид тут же принялся за трапезу, явно забыв о своей потере.

Полупрозрачный осколок мерцал в руках Ариэны, переливаясь серебром и голубоватой зеленью. Совсем как тот паук на подвеске Эрении. Точно такое же сияние Ариэна заметила в нескольких шагах справа от себя. Только что ничего не было, и вдруг — как будто кто-то бросил сверху горсть серебра и диллинов. Ариэна подошла поближе. Это оказались заросли арилла, покрывшие несколько плоских каменных глыб, которые едва выглядывали из песка. Если бы арилл не засветился, она бы его, скорее всего, и не заметила. Почему он стал светиться? Почувствовал её присутствие? Ариэна вызвала туман, а когда он рассеялся, отломила себе новую ветку. Наклонившись, она заметила на песке точно такой же серебристый осколок, какой она только что отняла у акрида. Только этот был побольше.

«Дочери Найяры, одетые туманом, танцуют на берегу и собирают звёздные осколки, которые море выбрасывает к их ногам… Осколки большой звезды, упавшие с небес…»

Положив «звёздные осколки» в карман, Ариэна двинулась к берегу. Уже окончательно рассвело. Хрустальный замок исчез, но теперь всё вокруг казалось сделанным из хрусталя. Всё было исполнено света и радовало глаз чистотой и нежностью красок. Прозрачное голубое небо, матово-белый песок, отливающие перламутром камни… Даже высохшая от зноя трава у подножия холма напоминала тонкие, хрупкие узоры из серебра. Ариэна была почти уверена, что, стоит подуть ветру — и она услышит мелодичный звон. Она остановилась примерно в десяти шагах от ближайшего холма, на границе между прибрежной полосой и берегом. Какое-то чутьё, непонятное ей самой, подсказывало ей, что это черта, которую море не переходит даже во время сильного прилива. На склоне холма росли маленькие сосны со светло-серыми стволами и голубовато-зелёной хвоёй. Её нежный аромат, смешиваясь с запахом моря, наполнял воздух таким чудным благоуханием, что у Ариэны едва не закружилась голова. Кое-где с соснами перемежались заросли какого-то вечнозелёного кустарника с плотными кожистыми листьями изумрудного цвета. Когда налетел ветер, среди изумрудов засверкало серебро — оказалось, что с другой стороны листья гораздо светлей.

Ветер утих так же внезапно, как и начался. Ариэна долго стояла, наслаждаясь тишиной, прозрачной ясностью утра, тонкими ароматами и нежными красками этого мира. Она привыкла к буйному разноцветью лесов Див-Аранхи. И она любила эти леса. Див-Аранха была её родиной, но сейчас у Ариэны возникло ощущение, что она наконец вернулась в тот дом, откуда её давным-давно увезли, который она не помнила, но по которому она всегда втайне тосковала…

Каменистая тропа, петляющая между соснами и кустами, терялась где-то на вершине холма, но Ариэна знала, что она там не кончается. Наверное, тропа вела к тому белому дому, который она увидела, едва исчез призрачный замок. Стоя спиной к морю, девушка не столько услышала, сколько почувствовала, что начинается прилив. Море бесшумно под6иралось к ней, и Ариэна чувствовала его приближение, как ощущала в лесу близость зверя, затаившегося в кустах. Она только сейчас по-настоящему осознала, что она полукровка. Она бежала из своей страны, но здесь она почему-то не считала себя изгнанницей, которая ищет убежище на чужбине.

Гладкие валуны, которыми была выложена тропа, быстро нагревались от утреннего солнца. Старинный дом нежно белел на фоне рощи или сада. Здешняя белизна не была ослепительно-яркой, как снег на вершинах 3имогоръя, но она излучала гораздо больше света, а её тёплый матовый оттенок радовал глаз. Тропа, петляя среди зарослей, то спускаясь, то поднимаясь, действительно привела Ариэну прямо к воротам дома. И сам он, и стена вокруг него были построены из ракушечника. Ариэна знала, что это любимый строительный материал островитян, и даже слышала, как он изготовляется. Это была скреплённая очень прочным раствором смесь гальки и песка. Причём песок добывали в той части прибрежной полосы, где скапливалось много мелких ракушек. Считалось, что они придаёт материалу какие-то особые свойства. Какие — Ариэна не знала, но из-за этих маленьких ракушек стены постройки отливали перламутром. Именно благодаря им дом сиял на солнце таким глубоким и мягким светом. Почти всю невысокую ограду оплёл амарисс. Его резные лиловые листья, тронутые осенней ржавчиной, и дымчато-синие грозди плодов украсили белую стену причудливым орнаментом. На переспевших ягодах выступили мутноватые капельки сока. Некоторые грозди уже хорошенько пощипали птицы.

«Хоть кому-то польза, — подумала Ариэна, попробовав ягоды. — Замечательный сорт…»

Сломанные ворота, слабо скрипнув, пропустили её в заросший двор. Хозяйственные постройки превратились в развалины и почти терялись среди кустов. Часть двора была вымощена известняковыми плитами, между которыми пробивалась трава. Фруктовый сад, подступающий к дому с трёх сторон, уже начал облетать. Некоторые деревья гнулась под тяжёстью плодов. Время сбора урожая уже прошло, но здешний урожай не интересовал никого, кроме птиц. Большая часть плодов сгнила или засохла.