Настоящая фантастика – 2010 - Генри Лайон Олди

— Не перебивай! — шикнула на него Дунь Ша. — Левушка, читай дальше!

От этого обращения «Левушка», произнесенного нежным девичьим голосом, у меня на секунду остановилось сердце.

— Завет. — Кашлянув, я продолжил свое существование: — Жители Земли станут человечеством, когда первая навка на единороге пройдет через четыре самых больших под светом Солнца кольца. Подпись — Нинелий.

Некоторое время мы молчали, разглядывая лежавший на столе лист.

— И это все? — первым нарушил молчание Скотт. — Там больше ничего не написано?

— Сам же видишь — ничего, — я пожал плечами. — А ты ожидал длиннющее послание? Краткость — сестра таланта!

— Коротко, конкретно и четко. — Сказала Дунь Ша, мгновенье помедлила и весело хихикнула: — Но совершенно непонятно!

Я и сам ничего не понимал. Что значит «первая навка»? А что такое «единорог»? И где находятся четыре самых больших под светом Солнца кольца?

— Ладно. — Скотт Паразитински взмахнул рукой. — Ученые на Земле разберутся. Давайте готовиться к старту!

10

К исходу вторых суток полета к Земле мы наконец установили связь с родной планетой. Причем на связь с нами центры управления в Лукоморье, Соединенном Пятидесятье и Народной Китаянии вышли почти одновременно. Из разноязычной какофонии восторженных голосов мы поняли, что «орбитальный инцидент» угас сам собой еще несколько дней назад и теперь все мировые правительства совместными усилиями готовят экспедицию к Луне для нашего спасения.

Мы порадовались за установившееся единство жителей Земли и по многочисленным просьбам зачитали землянам послание старца Нинелия.

В эфире тотчас же установилось полное молчание.

— Хорошо, — изрек наконец центр управления в американском Хьюстоне, — привозите послание. Будем разбираться в научных лабораториях.

— Под строгим международным контролем, — добавил центр из нашего Лукоморья.

— Но с учетом национальной специфики, — тонко подметил центр управления в Народной Китаянии.

И на этой всемирной ноте общего согласия Земля отключилась от связи.

Мы занялись каждый своими делами. Я настраивал оптическую систему «Вия», Дунь Ша что-то вышивала крестиком на розовом платочке, Скотт отчаянно резался в электронные шахматы с «Котом Баюном».

Собрались мы вместе только за ужином. Я поочередно совал упаковки с продуктами в микроволновку для разморозки и подогрева, Дунь Ша накрывала на стол, а Скотт вертел настройку радиоприемника, пытаясь найти какой-нибудь музыкальный канал. Неожиданно приемник кашлянул и торжественным голосом произнес:

— Внимание, говорит Лукоморье. Говорит Лукоморье!

— Стой. — Я жестом остановил Паразитинского, который уже собирался перебраться на другую радиоволну. — Это что-то важное!

Мы все трое замерли, прислушиваясь к голосу из динамика.

— Работают все радиостанции, центральное телевидение и системы связи Лукоморья, — продолжал вещать голос из радиоприемника. — Передаем сообщение Телеграфного Агентства Лукоморского Союза!

Долгая пауза. А потом торжественный голос снова пронзил радиоэфир:

— Лукоморская наука одержала важную победу в исследовании и освоении космического пространства! Сегодня с космодрома Нур-Байкан осуществлен запуск космического корабля с первой космонавтом-навкой на борту Василичей Премудровой!

— Она все-таки решилась лететь! — Я хлопнул ладонью по столу. Василичу Премудрову я знал уже лет десять. Эту белокурую красавичу готовили к полету всем Звездным городком. Создание небесной красоты с дивными голубыми глазами под длинными черными ресничами уверенно сдавало все предполетные экзамены и проходило комплексные тренировки. Но категорически отказывалось сесть в пилотское кресло космического корабля на Нур-Байкане. И вот свершилось!

— Да, первая навка в космосе — это большое достижение. Поздравляю, Левиафан. — Скотт пожал мне руку.

— За это стоит выпить. — Я достал из контейнера с продуктами тюбики с черносмородиновым соком.

— Первая навка, первая навка, — задумчиво повторила Дунь Ша. — Вот и старец Нинелий писал о первой навке…

— Ты думаешь?.. — Скотт замер с открытым ртом.

— Первая навка… — На лбу Дунь Ши пролегла едва заметная морщинка. — Преодолеть свой страх и совершить поступок. Первый шаг на пути к человечности?

— Э… Допустим, — согласился Скотт. — Тогда что такое «единорог»?

— Может быть, старец имел в виду носорога? — предположила Дунь Ша.

— Если Нинелий имел в виду носорога, он бы так и написал — носорог, — горячо возразил Паразитински. — Нет, здесь что-то другое.

— Едино-рог. — Я произнес слово, разделив его на две части. — «Едино» — значит единый, общий. А что такое «рог»?

— Вот женишься, а жена тебе наставит рога — и ты сразу все поймешь! — хохотнул Скотт.

— Рог… На космодроме в предстартовом заклинании космические корабли называют РОГами — реактивными орбитальными гравицапами, — сказал я. — Тогда получается, что «единорог» — это единый орбитальный гравицап.

— В каком смысле «единый»? — поинтересовалась Дунь Ша.

— В смысле общий, всех жителей Земли, — предположил я. — Вот наш космолет сейчас состоит из лукоморского «Тугарина», топлива из Соединенного Пятидесятья и разгонника, сделанного в Народной Китаянии. Чем не «единорог»?

— Допустим. — Дунь Ша кивнула головой, соглашаясь с моими доводами. — Значит, второй шаг на пути к человечности — объединить усилия народов всей Земли. В том числе и для создания общего космического корабля. Будем рассуждать дальше. Итак, первая навка-космонавт должна на едином РОГе пролететь по орбите через что?

— Через четыре самых больших под светом Солнца кольца, — заключил я. — И где же эти кольца?

— У нашего известного писателя Толкиена есть история о кольцах. — Паразитински задумчиво поскреб кончик уха. — Но там идет речь, кажется, всего о двух кольцах… Космический корабль — даже самый маленький — ни за что не протиснется сквозь них. Хотя…

Скотт округлил глаза.

— Ну? — Я слегка подтолкнул его. — Что