Настоящая фантастика – 2010 - Генри Лайон Олди

— Лично мои шансы нулевые. — Паразитински махнул рукой в сторону своего скособоченного модуля. — Полная мертвечина…

— А я вот своего «Тугарина» оживил, — похвастал я. — Значит, не все потеряно!

— Взлететь сможешь? — Скотт окинул избушку заинтересованным взглядом.

— Нет. — Я покачал головой. — Топлива нет. Разгонник нужен.

— А все припасы китаеза попортил?

Я молча вздохнул.

— Значит, при ближайшем рассмотрении твои шансы тоже нулевые, — безжалостно констатировал американ.

Я помолчал, соображая.

— Знаешь, иногда два нулевых шанса вместе дают ненулевой результат, — сказал я.

— Это каким же образом? — Он скосил в мою сторону скептический взгляд. — Ноль плюс ноль — будет ноль. Ноль минус ноль — тоже ноль. И ноль умножить на ноль — снова ноль. А делить ноль на ноль и вовсе нельзя!

— Ты, наверное, математик? — предположил я.

— Кафедра прикладной математики института в Массачусетсе. — Лицо Скотта озарилось улыбкой. — Диплом с отличием, докторская степень, звание профессора. Аты?

— А я по образованию механик. Для меня два наших нуля — это… э… Например, как два колеса. На одном колесе очень сложно ехать. А вот два колеса — это уже велосипед! На нем можно кататься! И даже вдвоем.

— Хорошо, — сказал Скотт. — Давай еще раз оценим наши общие шансы. Продукты, вода, воздух — этого у нас в обрез. Твой модуль цел, но на нем нет топлива. Мой модуль разбит, но на нем…

Он запнулся, а потом впился пальцами в мое плечо.

— Ты чего? — недовольно дернулся я.

— Твой модуль цел, но на нем нет топлива, — повторил Паразитински, выпучив глаза. — Мой модуль разбит, но… Но на нем есть топливо!

Я вскочил на ноги.

— Что же ты молчал?

— А ты спрашивал?

Мы быстрым шагом зашагали к американскому модулю.

— Какое на твоей машине топливо? — на ходу спросил я.

— Окислитель — хрень болотная, горючее — болотина хренова.

Я разочарованно замедлил шаг.

— Не то. Мои Горынычи работают на живой и мертвой воде.

— А если попробовать? — предложил Скотт.

— Могут не согласиться, — вздохнул я. — Привередливые.

Через полчаса мы вернулись к «Тугарину» с двумя склянками. В одной маслянисто колыхалась ядовито-желтая хрень болотная, в другой возмущенно пузырилась ярко-зеленая болотина хренова.

Я подошел к основному Горынычу и легонько похлопал его по небритой щеке.

— Да-да. — Змей с услужливой готовностью открыл глаза.

Я без долгих объяснений ткнул ему под нос обе склянки: — На таком топливе полетишь?

Горыныч поочередно нюхнул из обеих емкостей и брезгливо скривился:

— Ни за что!

— Что и требовалось доказать, — печально вздохнул за моей спиной Скотт Паразитински.

— Ну-ка, ну-ка, — резервный Горыныч открыл глаза и шумно повел носом: — Дай нюхнуть!

Я поднес к его морде емкости с топливом.

Он долго принюхивался, задумчиво хмурил брови, с сомнением качал головой, а потом осведомился:

— А водочка у тебя есть? Или еще лучше — спиртик?

Я вытащил из заплечного мешка на «Ясном кречете» большую флягу и потряс ею перед мордой резервного Го-рыныча. Внутри фляги аппетитно забулькало.

— Чистый? Медицинский? — Резервный Горыныч плотоядно сглотнул.

— Ректификат, — подтвердил я. — Из лучших сортов пшеницы.

— Добавишь к обоим жидкостям, половину туда и половину сюда. — Резервный шумно облизал губы длинным змеиным языком. — Летим! Минут через десять будем на орбите!

7

Резервный Горыныч сдержал слово. «Тугарин», иногда покукарекивая от возбуждения, поднялся над Луной четко и без проблем.

— Половина дела сделана, — сказал я Скотту Паразитински. — Осталась совсем чепуха — вернуться от Луны к Земле.

Американ покосился на пультовые индикаторы избушки:

— Воды на пару дней, воздуха — на три часа. Ну-ну…

— Все-таки ты неисправимый пессимист, — возмущенно фыркнул я.

— Да? — Он приподнял свои кустистые брови. — Ты что, обнаружил около Луны бесхозный разгонный блок?

— Почти! — Я хитро подмигнул ему. — Тот, кто нам мешал, сейчас нам поможет!

— Объясни. — Скотт с удивлением воззрился на меня.

— Где-то здесь болтается материнский корабль «Чэнъи», — сказал я. — Я бы рискнул с ним состыковаться.

— Триста лет мы нужны китаянцам, — отмахнулся Паразитински. — И с чего ты взял, что материнский корабль все еще находится на орбите около Луны? Он мог уйти к Земле сразу после потери этого проклятого автоматического грунтозаборщика со встроенным горгонометом.

— Не мог, — возразил я. — Вся система управления была смонтирована на борту робота. А на материнском корабле — только космонавт-оператор. Лаборант, который не умеет управлять космической техникой.

— С этим оператором нужно еще суметь связаться. — Паразитински озабоченно покачал головой. — А на твоем «Тугарине» умерщвлены все каналы связи.

— Кроме этого. — Я извлек из нутра «Ясного кречета» серенькую коробочку радиостанции «Соловей-разбойник». — Думаю, его мощности нам для связи с китаянцем хватит.

Мы со Скоттом дружно погоняли «Соловья» в нескольких тестовых режимах и вышли в активный поиск сигналов. Китаянский корабль ответил почти сразу:

— Алло, здесь корабль Народной Китаянии «Чэнъи-16». Кто на связи?

Голос был женский, звонкий и чистый.

— Космолет «Тугарин», объединенный космический флот Лукоморского Союза и Соединенного Пятидесятья