Ютланд, брат Придона - Юрий Никитин

Он быстро прыгнул к своему луку, вторая гарпия увидела в его руках страшное оружие и поспешно взлетела. Стрела догнала ее на высоте первых ветвей дерева, тут же Ютланд поймал на прицел ту осторожную, что взлетела раньше, и торопливо спустил тетиву.

Гарпия испуганно заверещала и попыталась уйти, бешено забив по воздуху крыльями, но стрела пронзила ее насквозь, и она тяжело упала, ломая ветви, за ближайшими деревьями.

Спасенная женщина все еще сидит на корточках, Ютланд ощутил с тревогой, что истощена до последней степени, вряд ли сможет встать без посторонней помощи.

Он опустил ладонь на ее плечо.

– Ляг здесь. Отдохни. Я принесу воды и еды…

Она прошептала:

– Нет…

– Почему?

– Мы не едим вашу еду, – прошептала она. – Мне нужно только… отдохнуть.

Он повел плечами, вдруг ощутив, что раны не досаждают, а обычно на заживление уходили часы, если не дни.

– Это ты, – поинтересовался он, – затянула мою шкуру?

Она сказала слабо:

– Ты силен и свиреп… но без моей защиты… не выстоял бы…

– Выстоял бы, – возразил он, ощетинившись. – Но все равно спасибо. Что-то мне твое лицо знакомо…

Она шепнула:

– Уверен?

– Да вот такое чувство, – признался он. – Знаю, что никогда тебя не видел, но что-то во мне говорит, что видел…

Она опустила веки, некоторое время лежала молча, он начал осматриваться по сторонам, вся поляна в трупах гарпий, некоторые еще живые и пробуют уползти в кусты, надо бы добить, как вдруг женщина прошептала:

– Вспоминай, вспоминай…

Он покачал головой.

– Если не вспомнил сразу…

– Ты слишком нетерпеливый.

Он добросовестно попытался сосредоточиться, вдруг глаза его расширились.

– Что? Это ты была той птицей?

Она слабо кивнула.

– Да…

– Ты меня в палец клюнула, – сказал он, – зачем?

– Чтобы проверить, – ответила она.

– Что?

– Насколько ты…

– Добр?

– Да…

Он покачал головой.

– Какая дурость. Даже самые жестокие и свирепые люди могут любить собак, птичек, ящериц, даже лягушек… Если собака меня укусит, я ее даже не ударю, а человека убью сразу.

Ее глаза стали озадаченными.

– Да? Мы как-то об этом не подумали…

– Кто это мы? – спросил он. – Ты хочешь сказать, что прилетела не случайно?

Она прошептала с тоской:

– Ну что за глупые речи… Конечно же, не случайно.

– А почему?

Она пошевелилась, села чуть выше, краска медленно возвращалась в ее лицо, но оно оставалось по-прежнему настолько бледным, что почти прозрачным. И все черты лица чересчур изящные, тонкие, безумно красиво вылеплены, такими людские лица не бывают.

– У нас ощутили твое присутствие, – произнесла она слабо, но уже не шепотом. – Некоторое время не могли понять… а когда страшная истина проявилась… у всех был такой ужас и отвращение, что хотели послать… чтобы тебя убить…

Он сказал враждебно:

– Пусть приходят.

Она покачала головой.

– Ты силен, Темный… но и на тебя есть сила. Но потом наши мудрецы решили понаблюдать за тобой… и сказали, что ты сам быстро идешь навстречу неминуемой гибели.

– Ерунда, – ответил он независимо. – Я бывал в Болотной Гати и Огненном Провале…

Она поморщилась.

– Это пустяки. Туда многие ходят. Но есть место, откуда не возвращаются. И ты идешь именно туда.

Он насторожился, быстро посмотрел ей в глаза.

– Ты знаешь?

Она покачала головой, взгляд неправдоподобно огромных глаз стал печальным.

– Нет. Мудрецы говорят, из того места возврата нет. Я не знаю, из какого места! Но там ты погибнешь, так сказано. Большинство у нас говорят, что это хорошо, туда тебе и дорога, но двое мудрых настояли дать тебе шанс…

Он спросил жадно:

– О чем ты?

Она сказала совсем тихо:

– Меня послали. Я должна была… Но когда я увидела тебя, черного зверя…

Он увидел в ее огромных прекрасных глазах страх и отвращение. Она старалась вообще не смотреть на него, он ощутил, насколько же он ей страшен и неприятен.

– А кто из нас не зверь? – пробормотал он. – Ладно, я все понял. Ты передумала.

Она шепнула:

– Верно.

Он кивнул.

– Ничего. Я вообще-то и не нуждаюсь ни в каких подарках. А шансы нахожу сам. Даже там, где их нет… Тебе что-нибудь еще? А то мне пора возвращаться. Та малышка может испугаться, если меня долго не будет.

Она слабо улыбнулась.

– Мне… ничего не нужно. Силы ко мне возвращаются, я скоро… стану недостижима для любых жутких тварей. Я должна была передать тебе вот это…

Ютланд молча смотрел, как она выудила еще слабой рукой из складок одежды тусклое колечко.

– Возьми, – сказала она.

Он хмуро посмотрел на странный дар, даже на ее узкой бледной ладошке выглядит крохотным и жалким.

– Ты же не хотела отдавать, – сказал он, – вот и не отдавай.

Она покачала головой.

– Ты меня… спас.

Он поднялся, отряхнул ладони, лицо стало холодным.

– Я помог тебе малость… не в ожидании платы.

– А зачем?

Он пожал плечами.

– Да так… по дурости. Мне тут одна часто говорит, что я дурак. Мне кажется, она права. В общем, набирайся сил побыстрее и улетай, пока не заклевали.

Он отступил и уже повернулся уходить, как она сказала крепнущим голосом:

– Стой! Пусть мое отношение не влияет… Меня послали передать, это важнее. Уважай решение старших, пусть и не твоего племени! Ты горд, этим вы отличаетесь и от темных, и от светлых. Возьми это кольцо, оно из того времени, когда не было людей вовсе…

Он обернулся, буркнул:

– И что? Я должен всем хвастаться, что такое древнее?

– Это кольцо тебе пригодится, – ответила она.

– Как?

– Не знаю, – ответила она. – Наши мудрецы сказали, поймешь.

Он нехотя под ее настойчивым взглядом надел кольцо на мизинец, да и то с трудом, мелковатые были в прошлом дивы, хоть темные, хоть светлые.

– Наверное, надо сказать спасибо?

– Не стоит, – ответила она. – Я лично никогда бы не передала его тебе. Ты весь черный внутри, твоя душа ужасает, столько в ней адского огня…

Он сказал резко:

– Ерунда. Я долго думал над тем, что мне рассказывали старшие о белых дивах и черных или о добрых и злых. Мне кажется, все верно насчет того, что раньше весь мир принадлежал вам, дивам. Белым и черным. Но мой отец Осенний Ветер не был первым, кто утащил одну из вашего племени! Гораздо раньше это сделал какой-то темный див. Вот от них и пошли люди. В каждом человеке есть светлая сторона и темная!.. Но вы же не объявляете людям из-за этого войну?