Хроники Корума (Сборник) - Майкл Муркок

Пожилой мужчина, первым заговоривший с Корумом, обладал мощным телосложением и высоким, как у вадхагов, ростом. Корум подвел к нему коня и спешился. Несколько мгновений они смотрели друг на друга.

— Моя голова пуста, — сдержанно сказал Корум. — И вы должны наполнить ее.

Человек, к которому он обращался, задумчиво уставился себе под ноги и потом, вскинув голову, сказал:

— Меня зовут Маннах. Я король, — по губам его скользнула легкая улыбка. — И в какой-то мере колдун. Случается, меня называют друидом, хотя мне почти ничего не известно о знаниях друидов — так же мало, как и об их мудрости. Но мое мастерство — лучшее из того, что имеется у нас сейчас, ибо мы забыли большую часть наших старых знаний. Может, именно поэтому мы и оказались в таком тяжелом положении, — не без смущения добавил он. — Пока не вернулись фой миоре, мы думали, что в них нет необходимости, — он с любопытством вгляделся в лицо Корума, словно был не в силах поверить в действенность своих призывов.

Корум сразу проникся симпатией к королю Маннаху. Он принял его скептицизм (если он на самом деле был таковым). Стало очевидным, что призыв мабденов был так слаб лишь потому, что Маннах, как, наверное, и остальные, почти не верил в него.

— Вы призвали меня, лишь когда все остальное не принесло успеха? — спросил Корум.

— Увы, да. Фой миоре наносили нам поражение за поражением, ибо они дерутся не так, как мы. И, наконец, у нас не осталось ничего, кроме наших преданий, — помедлив, Маннах признался — И до сего дня я и сам не очень верил в них.

Корум улыбнулся:

— Может, до сего дня они не очень отвечали истине.

— Ты говоришь скорее как человек, а не как бог, — нахмурился Маннах, — пусть даже ты великий герой. Но я не хотел проявить к тебе неуважение.

— Друг мой, богов и героев из таких, как я, творит сам народ, — Корум посмотрел на остальных соплеменников Маннаха. — Вы должны объяснить, какой помощи от меня вы ждете, ибо я не обладаю никакими магическими силами.

Теперь улыбнулся и Маннах:

— Может, у тебя их раньше не было.

Корум вскинул серебряную руку:

— Ты это имеешь в виду? Она создана на Земле. Обладая соответствующими знаниями и навыками, сделать такую может любой человек.

— Ты обладаешь непростыми дарами, — сказал король Маннах. — твоя раса, твой опыт, твоя мудрость — да и твои знания. Властитель Холма, легенды гласят, что на рассвете мира ты одолел могущественных богов.

— Да, я сразил богов.

— Вот и у нас появилась огромная потребность в том, кто может воевать с богами. Эти фой миоре — боги. Они завоевали нашу землю. Они похитили наши святыни. Они захватили наших людей. Даже сейчас наш верховный король — их пленник. Перед ними пали наши великие твердыни — среди них Кер Ллуд и Крэг Дон. Они разрезали нашу землю, разделив наш народ. И поскольку мы разделены, нам все труднее объединяться в битвах против фой миоре.

— Должно быть, их бесчисленное множество, этих фой миоре.

— Их всего семеро.

Корум промолчал. Он не мог скрыть изумления, которое было красноречивее слов.

— Семеро, — повторил король Маннах. — А теперь идем с нами, Корум с Холма, в нашу крепость Кер Махлод, где тебя ждет еда и медовое питье, пока мы будем рассказывать, почему пришлось воззвать к тебе.

Корум снова сел в седло и позволил хозяевам провести коня сквозь тронутый изморозью дубовый лес на другой холм, с которого были видны море и висящая над ним луна, льющая призрачный свет. На макушке холма вздымались высокие каменные стены с единственными маленькими воротцами; за ними тянулся туннель, который спускался, а потом вновь поднимался, — гости, которые хотели попасть в город, могли проходить по нему только по одному. Стены были сложены из белого камня — словно весь мир замерз и все это пришлось вырезать изо льда.

Внутри Кер Махлод напомнил Коруму каменные города Лира-Брода: здесь также были видны попытки украсить дома резными фронтонами, завершить ограды, покрыть их росписью. Все тут куда больше напоминало крепость, чем город, но для Корума ее мрачность не имела ничего общего с теми, кто призвал его.

— Тут стоят старые форты, — объяснил король Маннах. — Мы были изгнаны из наших больших городов, и нам пришлось искать убежища тут, где, как говорят, обитали наши предки. По крайней мере, эти поселения надежно укреплены, как например, Кер Махлод, и днем отсюда видно на много миль во всех направлениях, — он пригнулся, минуя притолоку, и ввел Корума в большое строение, освещенное факелами и масляными лампами. Остальные последовали за ними.

Наконец все собрались в зале с низким потолком, обставленном тяжелыми деревянными столами и скамейками. На этих столах стояли золотые, серебряные и бронзовые блюда, изысканнейшие из всех, что Коруму доводилось видеть. Каждый кубок, каждое блюдо и чашка не имели себе равных, и отделка их была даже лучше тех украшений, что носили соплеменники Маннаха. Хотя все стены были сложены из грубого камня, отблески пламени плясали на столовом убранстве и украшениях народа Кремм Кройх.

— Это все, что осталось от наших сокровищ, — сказал король Маннах и пожал плечами. — То, что подается на стол, — не лучшая еда, ибо охотиться все труднее — надо успеть до того, как псы Кереноса, опустошившие всю землю, выйдут после захода солнца. Мы боимся, что придет день, когда солнце вообще не взойдет и единственными живыми существами на Земле останутся эти псы и их хозяева-охотники. Снега и льды покроют земную твердь — и настанет вечный Самайн.

Корум понял смысл последнего слова — именно так народ Ливм-ан-Эш называл самые темные и сумрачные дни зимы. И он понял, что имел в виду король Маннах.

Они расселись за длинными деревянными столами, и прислужники поставили еду. Она состояла из неаппетитного мяса, и снова король Маннах принес свои извинения. Арфисты играли веселые мелодии, пели древние славицы в честь Таха-на-Кремм Кройх и тут же сочиняли новые о том, как Корум Джайлин Ирси поведет их на врагов, которые будут разбиты, и на их землю вернется лето. Корум с удовольствием заметил, что здесь и мужчины, и женщины имеют равные права, и услышал от короля Маннаха, что в битвах женщины сражаются бок о бок с мужчинами, и особенно искусно они пользуются боевыми арканами — тяжелыми ремнями, которые, взметнувшись в воздух, захлестывают горло врага или вяжут его по рукам и ногам.

— За последние несколько лет нам снова пришлось научиться этому, — сказал Маннах Коруму, подливая в его большой золотой кубок пенистый медовый напиток. — Боевое искусство было для нас едва ли не гимнастикой или игрой, которыми мы развлекались на празднествах.