Хроники Корума (Сборник) - Майкл Муркок

— Что ж, — произнес Корум, — как ты сказал, такие события приходят и уходят…

— Увы, да, — согласился Джери, — но будет очень грустно видеть, как грязные и жестокие захватчики уничтожают последние остатки этой золотой расы, как они захватывают их земли, неся смерть и ужас туда, где царили мир и радость…

— Знакомые слова, — сухо сказал Корум. — Мир совершает круг за кругом, — он был более чем доволен, ибо смог понять, почему Джери затронул эту тему.

— И снова совершает кружение, — добавил Джери.

— Но даже если бы я хотел, я не в состоянии помочь им, Джери. Я больше не могу странствовать между плоскостями. Я даже не могу видеть сквозь них. Кроме того, как один воин может помочь народу, о котором ты ведешь речь?

— Один воин может оказать огромную помощь. И кроме того, они взывают к тебе, и если ты согласишься, то окажешься рядом с ними. Но они слабы. Они не могут вызвать тебя против твоей воли. А ты сопротивляешься. Их становится все меньше, их силы иссякают. Когда-то это был великий народ. Даже их название происходит от твоего имени. Они называют себя Таха-на-Кремм Кройх.

— Кремм?

— Или иногда Корум. Кремм — это древняя форма. Для них она означает просто Властитель — Властитель Холма. Они поклоняются тебе, возведенному на холме в виде каменного столба. Предполагается, что ты обитаешь под ним и слышишь их молитвы.

— Они полны предрассудков.

— Есть немного. Но они не отвергают бога. Выше всего они чтят Человека. А все их боги — не кто иные, как погибшие герои. Какие-то народы обожествляют солнце, луну, ураганы, животных и так далее. Но этот народ боготворит лишь благородство Человека и преклоняется перед красотой природы. Ты мог бы гордиться потомками народа твоей жены, Корум.

— Да, — сказал Корум, прищурив глаз и искоса глянув на Джери. На губах его появилась легкая улыбка. — Тот холм стоит в лесу. В дубовом лесу?

— Да, в дубовом.

— Его я видел во сне. Но почему этот народ подвергся нападению?

— С востока из-за моря (кое-кто говорит, что из пучины моря) пришла неведомая раса. Земля, которую с давних пор именуют Бро-ан-Мабден, то ли исчезла в волнах, то ли на этой земле постоянно царит зима. Там все покрыто льдом — и его принес восточный народ. Также говорят, что когда-то данный народ завоевал эту землю и теперь вернулся на нее обратно. Другие предполагают, что он представляет собой смешение двух древних рас или, что еще хуже, объединение двух рас с целью уничтожить потомков мабденов Ливм-ан-Эш. Речь не идет о присутствии Хаоса. Если эти народы и обладают силой, то источник ее в них самих. Они могут создавать призраков. Их заклинания имеют могучую власть. Они пользуются образами огня и льда. У них есть и другие магические способности. Их называют фой миоре, и им подчиняется северный ветер. Их называют народом холода, и на их призывы отвечают северные и восточные моря. Их называют народом сосен, и черные волки подчиняются им, как слуги. Это жестокий народ, рожденный, как говорят, из Хаоса и Древней Ночи. Может, они — последние остатки Хаоса в этой плоскости, Корум.

Теперь Корум уже не скрывал улыбки:

— И ты предлагаешь мне выступить против такого народа? Ради другого, который даже не является моим?

— Он твой, поскольку ты принял его в себя. Это народ твоей жены.

— Я уже принимал участие в одном конфликте, который не имел ко мне отношения, — отворачиваясь, чтобы налить себе еще вина, сказал Корум.

— Не имел? Все эти конфликты имеют к тебе отношение, Корум. Это твоя судьба.

— А что, если я буду сопротивляться судьбе?

— Долго ты не сможешь противостоять ей. Я-то это знаю. И куда лучше принять на себя решение задачи с достоинством и благородством… даже с юмором.

— С юмором? — Корум отпил вина и вытер губы. — Это нелегко, Джери.

— Да, нелегко. Но именно с его помощью многое становится терпимым.

— А чем я рискую, если откликнусь на зов и помогу этому народу?

— Многим. Своей жизнью.

— Не такая уж ценность. Чем еще?

— Может, своей душой.

— Что это такое?

— Ты найдешь ответ, если примешься за это дело.

Корум нахмурился.

— Моя душа не принадлежит мне, Джери-а-Конел. Ты сам говорил мне об этом.

— Я этого не говорил. Твоя душа принадлежит только тебе. Может быть, твои действия диктуются иными силами, но это уже другой вопрос…

Корум рассмеялся, и его мрачность исчезла.

— Ты говоришь, как один из тех священников, что процветали в Ливм-ан-Эш. Я думаю, нравоучения — это что-то сомнительное. К тому же я прагматик. Вадхаги всегда были расой прагматиков.

Джери поднял брови, помолчал, а потом спросил:

— Так ты позволишь себе прислушаться к призыву народа Кремм Кройх?

— Я подумаю.

— По крайней мере, поговори с ними.

— Я пытался. Они не слышат.

— Теперь, может, услышат. Скорее всего, отвечая, ты должен быть в определенном состоянии духа, чтобы они смогли тебя услышать.

— Очень хорошо. Попробую. А что, если я решусь родиться в этом будущем времени, Джери? Ты там будешь?

— Возможно.

— А если точнее?

— Я хозяин своей судьбы не больше, чем ты, Вечный Воитель.

— Я был бы тебе очень обязан, — сказал Корум, — если бы ты не употреблял данный титул. Он меня как-то смущает.

Джери рассмеялся.

— Не могу сказать, что осуждаю тебя, Корум Серебряная Рука!

Корум встал и потянулся, раскинув руки. В отблесках каминного огня кисть стала красной, словно внезапно налилась кровью. Глядя на искусственную руку, он поворачивал ее в разные стороны, словно никогда раньше не видел.

— Корум Серебряная Рука, — задумчиво пробормотал он. — Насколько я понимаю, они думают, что рука эта — сверхъестественного происхождения.

— Они куда больше знают о сверхъестественном, чем о том, что мы называем наукой. Не стоит презирать их за это. Там, где они живут, случаются странные вещи. Порой законы природы берут начало в человеческих идеях.

— Я часто размышлял над этой теорией, но как найти доказательства ее, Джери?

— И доказательства могут быть созданы. Ты, без сомнения, достаточно мудр, чтобы не бояться своего прагматизма. Я же во все верю и не верю в одинаковой степени.

Корум зевнул и склонил голову.

— Думаю, это лучшее из всех возможных отношений к действительности. Ну, я иду спать. К чему бы ни привел твой визит, знай, что он основательно улучшил мое душевное состояние, Джери. Утром мы снова поговорим с тобой. Первым делом я должен увидеть, что принесет эта ночь.