Полка. О главных книгах русской литературы (тома III, IV) - Станислав Львовский

когда-либо читал». За «Лолиту» вступился книжный обозреватель Харви Брейт… Началась журнальная перебранка, и продажи «Лолиты» поползли вверх.

После скандала в Европе роман захотели публиковать в Америке. Опасаясь судебного иска, издатели из G. P. Putnam's Sons тщательно очищали «Лолиту» от порнографической славы: публиковали невинные отрывки из романа, хвалебные отзывы авторитетных критиков, подчёркивали, что Набоков – серьёзный писатель, преподающий в университете. На обложке американского издания не было никаких маленьких девочек, кроме того, роман был снабжен элегантным послесловием, в котором Набоков объяснял, почему «Лолита» не порнография. План сработал: первое американское издание, вышедшее в августе 1958 года, продалось трёхмиллионным тиражом и запрещено не было.

В СССР книга, разумеется, не издавалась до перестройки. В переводе, выполненном самим Набоковым, «Лолиту» напечатали только в 1989 году в издательстве «Известия». Впрочем, на протяжении нескольких десятилетий роман активно читался в самиздате. Уже в 1969 году в Ленинграде ночь с «Лолитой» стоила шесть рублей без разрешения на копирование, с разрешением – десять[903].

Как её приняли?

Незадолго до публикации романа в Америке Владимир и Вера Набоковы начали вести дневник, на обложке которого впоследствии появилась надпись «Ураган Лолита». История литературы знает мало примеров настолько сильного и широкого резонанса. Роман запрещали во Франции (дважды), Англии, Бельгии, Аргентине, Новой Зеландии, Бирме, ЮАР. «Моей бедной Лолите приходится нелегко. Самое обидное, что если бы я сделал её мальчиком, или коровой, или велосипедом, обыватели, скорее всего, и ухом бы не повели», – жаловался Набоков в письме Грэму Грину. Самая распространённая претензия к роману заключалась в том, что Набоков эстетизирует и чуть ли не оправдывает педофилию, тем самым подвергая детей опасности. Критик Орвил Прескотт писал в The New York Times, что если «Лолита» и новость в мире литературы, то новость очень плохая: «Это отвратительная… высоколобая порнография»[904].

Но положительных отзывов всё же было больше. В защиту книги выступил писатель Виктор Притчетт: «Трудно отыскать книгу, менее способную привлечь читателя с неустойчивым воображением. Нет сомнения, что развращённые будут подавлены той силой, с которой автор вторгается в их нездоровые помыслы». В похожем духе высказалась обозревательница The New York Times Элизабет Джейнуэй: «Мало найдётся книг, где прямое и непосредственное отображение похоти столь очевидно служит противоядием её беспокойному пламени». Поэт Джон Холландер отметил, что «Лолита» едва ли не самая смешная книга, которую он читал: в ней «пародийный характер носит всё, за исключением лежащей в основе сюжета любовной истории, каковой дано стать пародией лишь на самоё себя». А вот Фредерику Дюпи книга показалось не только смешной, но и зловещей: «"Лолита" – наполовину шедевр комического гротеска, наполовину – непролазная лесная чащоба, откуда доносится волчий вой. Вой реального волка, тоскующего по настоящей Красной Шапочке».

Что было дальше?

«Лолита» около года продержалась в списке бестселлеров (периодически соперничая с романом другого русского писателя – «Доктором Живаго») и разошлась по всему миру (только в одной Индии её издали на языках бенгали, ассам, малаялам, ория и гуджарати). В газетах шутили, что Лолите пора подвинуть Дядю Сэма и стать новой эмблемой Америки[905]. Издание книги не только принесло Набокову состояние, но и помогло популяризовать все остальные его произведения. Писатель в письме сестре с некоторым сожалением заключал: «Невероятный успех – но всё это должно было случиться 30 лет назад».

Посетители лондонского книжного магазина читают «Лолиту». 1959 год[906]

Романом тут же заинтересовались в Голливуде – продюсер Джеймс Харрис и режиссёр Стэнли Кубрик купили права на экранизацию и заказали Набокову сценарий (150 тысяч долларов за права, 100 тысяч за сценарий и 15 % от прибыли в прокате). Фильм Кубрика с Джеймсом Мейсоном и Сью Лайон в главных ролях, вышедший в 1962 году, значительно помог превращению сложно устроенного набоковского романа в явление массовой культуры с большим коммерческим потенциалом. Образ Лолиты зажил собственной жизнью: этот бренд на протяжении XX века эксплуатировали музыканты, рестораторы, производители серёг, штор, секс-игрушек, текилы – появился даже одноимённый сорт баклажана. Набоков с ужасом вспоминал[907], как однажды на Хеллоуин в дверь к нему постучалась маленькая девочка, наряженная Лолитой, – родители завязали её волосы в кокетливый хвостик, вручили теннисную ракетку и плакат с надписью «Л-О-Л-И-Т-А». Набоковский бестселлер породил множество подражаний и пародий. Умберто Эко, к примеру, написал рассказ «Нонита» (Granita), в котором Гумберт Гумберт испытывает влечение не к нимфеткам, а к пожилым женщинам: «Нонита. Цвет юности моей, тоска ночей. Я никогда не увижу тебя. Нонита. Но-ни-та. Три слога как сотканное из нежности отрицание: Но. Ни. Та. Нонита, да пребудет память о тебе вечно со мной, пока не станет твой образ тьмой, а покоем твоим – гробница».

В 1997 году Эдриан Лайн снял ещё одну экранизацию «Лолиты», с Джереми Айронсом в роли Гумберта Гумберта. Если кубриковский фильм можно назвать целомудренной нуарной комедией, то версия Лайна, режиссёра «9 ½ недель», скорее напоминает софткор с элементами драмы. Вообще, в 1990-е тема сексуальных девочек-подростков присутствовала во множестве фильмов: от «Леона» Люка Бессона до «Красоты по-американски» Сэма Мендеса. Сексуализация подросткового образа царила в поп-культуре: танцы в школьной форме в клипе Бритни Спирс «…Baby One More Time», фотосессия Анны Курниковой в кровати для Sports Illustrated (нимфетка Набокова, как известно, тоже занималась теннисом). В Америке «Лолита» до сих пор остаётся предметом цитирования – отсылками к роману пронизан, к примеру, альбом американской певицы Ланы Дель Рей «Born to Die», вышедший в 2012 году. Набоков – любимый писатель певицы: она даже вытатуировала его фамилию на руке.

Особая судьба ждала «Лолиту» в азиатской культуре. В Японии набоковский роман получил известность в 1970-е годы, благодаря псевдонаучному психологическому исследованию «The Lolita Complex» Расселла Трейнера. Влечение взрослых мужчин к маленьким девочкам в Японии получило название «лоликон» – на эту тему начали активно выпускаться эротические аниме и манга. В 1990-е именем Лолиты окрестили субкультуру, сочетающую стиль викторианской Англии и рококо с японской эстетикой кавайи.

На родину Набокова «Лолита» пришла уже признанной классикой. Несмотря на, казалось бы, чуждые культурные реалии, она быстро освоилась в отечественном каноне – во многом благодаря тому, что книга была переведена лично Набоковым и расценивалась как явление не только американской, но и русской культуры. Тема «Лолиты» звучит в «Священной книге оборотня» Виктора Пелевина, «Палисандрии» Саши Соколова (этакая «Лолита» наоборот), «Русской красавице» Виктора Ерофеева, повести Людмилы Петрушевской «Свой круг». Скандальный роман использовала и русская массовая культура – вспомнить хотя бы клип певицы Алсу на песню «Зимний сон», в котором юной девушке, читающей Набокова, пригрезился роман со взрослым другом своей матери.

На западное восприятие романа сегодня существенно влияет феминистский дискурс и неприятие любого насилия по отношению к ребёнку, ставшее в последние годы общественной нормой: Гумберту не так-то просто загипнотизировать читателя, хорошо знакомого с понятиями виктимблейминга или объективации. Вместе со степенью осведомлённости общества о педофилии изменилось и отношение к демонстрации детской привлекательности: сексуализация девочек-подростков в медиа получила название «эффект Лолиты», этому феномену и его негативным последствиям посвящено исследование Минакши Джиджи Дарем «The Lolita Effect: The Media Sexualization of Young Girls and What We Can Do About It» (2008). Для современных интерпретаторов романа становится важным вернуть Долорес Гейз свой голос, превратить её из объекта гумбертовской страсти в самостоятельного персонажа. Канадская поэтесса Ким Морисси выпустила сборник стихотворений, написанных от лица набоковской героини, – «Poems for Men who Dream of Lolita» (1992). Итальянская писательница Пиа Пера написала роман «Lo's Diary»[908] (1995), где право рассказчика также отдано Долорес. В книге Азар Нафиси «Reading Lolita in Tehran: A Memoir in Books» (2003) история «Лолиты» сравнивается с ситуацией в Иране после Исламской революции: так же как Гумберт делает из девочки Долли «мою Лолиту», так и тоталитарное государство делает живых людей частью навязчивой несбыточной утопии.

На пересмотр отношения к «Лолите» в России – уже с иных идеологических позиций – мог бы повлиять усилившийся в последние годы дискурс «традиционных ценностей», однако прозвучавшее ещё в 2011 году заявление протоиерея Всеволода Чаплина