Водоворот жизни - Эрин Пайзи

– Да не особо, но он не останется со мной, если я не соглашусь, мам. Всегда найдется сексапильная девица, которая готова подстелиться под любого, – она вздохнула. – Жизнь такая тяжкая для девушек типа меня. Все равно, – Сара просветлела, – мне пока не стоит беспокоиться об этом, потому что я собираюсь жить с тобой. Оставаться дома у меня просто нет никаких сил. Бабушка стала невыносима. Мари-Клэр с ней все время дерется, а папочке наплевать на все. На самом деле он, наверное, наслаждается их борьбой за его внимание. Потом – Антея… Знаешь, мне ее так жаль, мамочка. Она сама не своя от горя. Слышала, как папа кричал на нее по телефону.

– Неужели? – заинтересовалась Рейчел. – Что он сказал?

– Он сказал: «Здесь никогда не будет госпожи Хантер. Не понятно?» Но она не понимает, бедняжка.

Рейчел сочувственно покачала головой.

– Какой резон твоему папочке жениться еще раз? Как ни крути, а он получил в жизни все, чего хотел.

– Там всегда целый список телефонных звонков от его страстных поклонниц, которые ждут не дождуться, когда он соблаговолит удостоить их чести своего внимания, – Сара кивнула.

– Еще бы! – Рейчел ощутила внезапный резкий укол боли. – В любом случае ты можешь переехать в «Савой», если хочешь, и пожить там до тех пор, пока квартира не будет закончена. В моей комнате есть свободная кровать.

Сара обняла мать и побежала в гостиную. Доминик измерял для Рейчел окно.

– Отныне я собираюсь жить с мамочкой, – сказала Сара Доминику.

– Ага, ты такая же неряха, как и она.

– Слышала это, Доминик! – закричала Рейчел из спальни. Она быстро пошла в гостиную. – Вовсе я не такая! – Рейчел вдруг разозлилась. – А не находишь ли ты, что пора посмотреть, какой я стала теперь, самому, а не повторять столетней давности впечатления твоего отца.

Доминик беспокойно завозился.

– Не будь истеричкой, мама.

Рейчел пожала плечами и вышла из комнаты.

– Кстати, – сказал Доминик, выходя из машины и торопясь на поезд до Ричмонда, – можно мне взять ключ от квартиры?

– Нет, – отрезала Рейчел. – Это моя квартира. У Сары будет ключ, потому что она будет жить со мной, но ты должен будешь предупреждать, когда пожелаешь остаться. – Она посмотрела на своего сына. – Видишь ли, Доминик, люди могут меняться. Я изменилась. И мне вовсе не нужно твое осуждение и упреки. До тех пор, пока ты не усвоишь – возможно, ты не усвоишь никогда, – что существуют и другие образы жизни, а не только такой, каким привык жить ты. Кроме того, у тебя нет никакого права навязываться и обманывать меня.

Доминик не слушал. «Интересно, какими таблетками пичкают в сумасшедших домах», – подумал он.

– Мне стоит поехать на Рождество к папочке? – Сара сидела на кровати у Рейчел в спальне новой квартиры.

– Не стоит, если ты не хочешь, родная. Однако здесь тебе будет немного скучновато. Я пригласила на рождественский обед наших соседей – семейство Гелб, кроме того, к нам подъедут Джейн и Джерри с детьми в канун Рождества.

– Ладно, – сказала Сара. – Лучше я встречусь с ним на второй день Рождества, а то здесь намечается такая грандиозная суматоха.

– Но только не в этот год, – улыбнулась Рейчел. – После Рождества на несколько дней приедет погостить Анна, а вечером на День Подарков мы с Клэр отправимся в гости. Пожалуй, тебе лучше остаться в этот день с Чарльзом, а вернуться на следующий день.

– Его не будет дома. В особенности – на День Подарков, – Сара вздохнула. – Доминик отправится с ним, а мне придется остаться с Юлией. Но, – она улыбнулась, – ты столько времени никуда не уезжала. Тебе это пойдет на пользу, мам. Ты становишься домоседкой.

Рейчел хихикнула.

– Мне нравится сидеть дома. Ты представляешь, Сара, что впервые у меня есть свое собственное место, – она откинулась на подушки. – Это всегда оставалось несбыточной мечтой. Моя спальня, в моей квартире…

Рейчел все еще не могла привыкнуть к тому, что можно вставить ключ в замок, войти в квартиру и остаться одной. Бывало, в какие-то дни это было настолько весело. Она вступала в роскошную тишину, наслаждаясь моментом, когда откроет дверь спальни. Там, ожидая ее прибытия, стояли книги, уставленные ровными рядами в изголовье кровати. Обычно возле кровати бесстыдно красовалась пустая кофейная чашечка, а на пушистом светлом ковре были разбросаны утренние газеты. А в другие дни бывало, ее охватывало одиночество и боль. Путь в спальню казался бесконечным. Кофейная чашка и разбросанные газеты были безмолвными соучастниками ее беспорядочного образа жизни. Без списков, которые прежде составлял Чарльз, она постоянно забывала покупать туалетную бумагу. Если она помнила о туалетной бумаге, то забывала купить масло.

Самым тяжким испытанием для нее стали счета. Счет на газ был в союзе со счетом на электричество. Им бы сменить конверты, когда она не смотрела. Банковские бумаги казались вообще непостижимыми, и подписанные ею портфельные инвестиции можно было выбрасывать в мусорную корзину. Господин Гардинер из Мидленд банка отнесся к ней с исключительным пониманием.

– Мисс Кавендиш, – сказал он. – Не отчаивайтесь, вы – не первая и не последняя, кто теряется перед этими бумагами. Поверьте мне. – Рейчел тут же успокоилась. – И, – продолжил он, – это относится не только к женщинам, но и к мужчинам, которые не в состоянии проследить все операции с их деньгами. Пусть это вас не угнетает. Я присмотрю за вашими акциями и позвоню, если нужно будет купить или продать. – Она улыбнулась. – Так-то лучше.

Рейчел отправилась пешком до своей квартиры. Какой милый человек, подумала она. Теперь чувство уверенности восстановилось в ней снова. Она позвонила в фирму, занимавшуюся центральным отоплением. «Почему это, – думала она, пока ждала ответа на звонок, – я могу справиться теперь с настоящим стихийным бедствием, однако подтекающий радиатор кажется мне концом света?»

Глава 46

Когда пришел вызванный представитель фирмы, занимающейся центральным отоплением, Сара находилась в школе.

– Живешь одна, лапонька? – спросил он, копаясь в батарее отопления.

– Нет. С дочерью. – Сначала Рейчел отвечала на его беззаботную болтовню. Ей было довольно одиноко. – Сделать вам чашечку кофе? – спросила она.

Вскоре он сидел за столом на кухне.

– Еще одна чашечка бы не помешала. – К этому времени он уже начал действовать ей на нервы. Рон, так представился слесарь, обхватил хрупкую чашечку своими грубыми толстыми пальцами. – Должно быть, тоскливо сидеть-то тут одной?

– Нет, что вы! У меня прекрасные соседи. Рон многозначительно посмотрел на нее.

– А по ночам?