Водоворот жизни - Эрин Пайзи

Рейчел положила голову на сложенные ладони.

– Чувства, – резко оборвала она. – Сколько месяцев мне потребовалось, чтобы выпутаться из клубка этих пресловутых эмоций. Знаешь, когда я была в Нью-Йорке, то переспала с женщиной.

Клэр удивленно подняла брови дугой.

– Неужели, Рейчел? И как ощущения?

– Восхитительно, – сказала Рейчел и вздохнула. – Знаешь, Клэр, было бы гораздо легче послать всех мужиков к черту и жить с кем-нибудь, типа Ли. Загвоздка не в сексе, а в том душевном комфорте, который я испытываю. – Она замолчала. – Если бы мы с Ли были вместе, то подходили друг другу идеально, в особенности я успела заметить это, когда мы с ней вместе готовили. Если Чарльз оказывался на кухне, он все время путался под ногами, и мне стоило больших трудов не наступить на его собственное «Я». Теперь, оглядываясь на свое прошлое, я сознаю, что моя жизнь была похожа на минное поле. Ничего удивительного, что я грызла ногти. Клэр кивнула.

– Я часто ловила себя на мысли о том, что сама отнюдь не прочь позаниматься любовью с женщиной. Смешно, но всегда думала, что на это отважусь первой именно я, а не ты. Я многое попробовала в жизни. Возможно, меня всегда останавливало то, что я могу обнаружить в себе. А мне нужна моя крепость.

– В самом деле, я для себя после этого многое прояснила. С одной стороны, грустно. Мысль о том, чтобы состоять в интимных отношениях с женщиной, всегда успокаивала меня. Однако той ночью с Ли я поняла, что нахожу больше эротики в мужском теле, – Рейчел передвинулась на пол.

– По-моему, я всегда жаждала ласк тетушки Эмили, – вздохнула она. – От ее мягкой груди веяло умиротворением и спокойствием.

Клэр сидела выпрямившись в своем кресле. Лицо ее было хмурым, а кулаки – сжаты.

– У тебя, по крайней мере, была тетушка Эмили, – сказала она.

Следующие месяцы оказались беспокойными. Клэр и Рейчел были все в хлопотах, прочесывая улицы Челси в поисках подходящей квартиры. Рейчел продала дом в Девоне за 268 000 фунтов стерлингов. Большую часть содержимого дома она продала с аукциона, что принесло ей еще 100 ООО фунтов стерлингов. В конце концов она решилась приобрести одну из очень мрачных, похожих на подземелье, квартир на улице Бофор.

– Там все-таки четыре спальни, и она стоит не таких баснословных денег, как все эти новомодные квартиры, кроме того, если встать на цыпочки и высунуться из окна, можно увидеть реку, – рассказывала Рейчел Анне по телефону. – Как дела у Сэма?

– У него режутся зубки, и он много кричит, – ответила Анна. – Скорее покупай квартиру. Умираю, как хочу приехать и повидаться с тобой. Юлиан просил разрешить ему взять Сэма на выходные, поэтому у меня будет свободное время вновь почувствовать себя человеком. Рейчел рассмеялась.

– Я же говорила тебе, что это работа с утра до ночи. Помнишь, сколько раз ты ворчала на меня из-за того, как скучно и утомительно быть просто домохозяйкой.

– Перестань, Рейчел. Не напоминай мне об этом, – засмеялась она. – Знаешь, я поймала себя на мысли, с каким удовольствием рассказываю одной из служащих о том, что Сэм кушает морковку. Мне… стало не о чем поговорить, кроме как о пристрастиях своего ребенка в еде. Я все время била себя кулаком в грудь и говорила, что скорее убью себя, чем сделаю подобное. Мамочке везет больше. Она только и делает, что лодырничает и обожает Сэма. А мне постоянно приходится иметь дело с двумя его концами, которые все время текут, – ее голос стал мягче. – Но знаешь, Рейчел, у него такая сказочная улыбка. Проклятье, слышу, как он вопит. Должна идти, Рейчел, он упал.

Рейчел улыбнулась, положив трубку. Она вспомнила Эшли Роуд и времена, когда тоже торопливо бросала трубку на полуслове. Такая драгоценная связь с внешним миром! Она пробежала пальцами по волосам. Теперь нет крошек, подумала она. Рейчел до сих пор без содрогания не могла видеть на полке банки с тушеной фасолью. И несмотря ни на что, в воспоминаниях была своя прелесть: как приятно, когда дети, искупавшиеся и готовые лечь спать, сияли своими чистенькими мордашками и тянулись пухлыми ручонками, требуя поцелуя. Она улыбнулась про себя.

Квартира пришлась по вкусу даже привередливому Доминику.

– Отец говорил, что купишь нечто слишком дорогое. – Он осмотрел пустую кухню. – Немножко темновато, но зато в самом центре. Могу иногда оставаться здесь. Такая тягомотина тащиться поздно вечером в Ричмонд.

Сара с топотом носилась из одной спальни в другую.

– Мамочка, можно мне выбрать вот эту? Рейчел посмотрела на нее.

– Нет, Сара. Это моя комната. Во-первых, она самая большая, а во-вторых, из этой комнаты открывается хороший вид на реку. Почему бы тебе не занять комнату рядом?

– Мне хочется большую, мамочка. – Сара состроила умильную физиономию.

– Сара, – Рейчел оставалась непреклонной, и голос звучал настойчиво, – это моя квартира, и та комната будет принадлежать мне. Договорились?

Сара посмотрела на нее.

– Ладно. Можно мне тогда взять кресло-качалку?

– Конечно, – улыбнулась Рейчел.

– Вот будет здорово! – Сара посмотрела на Рейчел. – Можно Жилю у нас оставаться?

– Разумеется, дорогая. – Рейчел задумалась над тем, какие шторы купить.

– Я имею в виду на ночь в моей спальне. Рейчел была ошарашена.

– То есть, хочешь спать с ним в твоей постели? Сара кивнула.

– В их доме мне это разрешают. – Сара запнулась. – Бабушка умрет, если узнает… Однако все это делают, мамочка. Правда.

– Сара! – Рейчел была страшно расстроена. – Так вы уже спали с Жилем?

Сара опустила глаза.

– Нет еще, но он уже просил меня об этом. – Она дерзко посмотрела на мать. – Доктор Бернс дал мне пилюли.

– Даже так? – подбородок Рейчел задрожал. Сара подошла к Рейчел.

– Я бы обязательно рассказала тебе, мамочка, но ты же была в Америке, а Жиль так настаивал.

– О, Сара, – Рейчел привлекла дочь к себе. – Ты и в самом деле хочешь интимных отношений с Жилем?

Сара посмотрела на мать.

– Да не особо, но он не останется со мной, если я не соглашусь, мам. Всегда найдется сексапильная девица, которая готова подстелиться под любого, – она вздохнула. – Жизнь такая тяжкая для девушек типа меня. Все равно, – Сара просветлела, – мне пока не стоит беспокоиться об этом, потому что я собираюсь жить с тобой. Оставаться дома у меня просто нет никаких сил. Бабушка стала невыносима. Мари-Клэр с ней все время дерется, а папочке наплевать на все. На самом деле он, наверное, наслаждается их борьбой за его внимание. Потом – Антея… Знаешь, мне ее так жаль, мамочка. Она сама не своя от горя. Слышала, как папа кричал на нее по телефону.

– Неужели? – заинтересовалась Рейчел. – Что он сказал?