Бетанкур - Дмитрий Кузнецов

4 февраля 1824 года император подписал отставку Бетанкура и отстранил его от должности инспектора созданного им Института Корпуса инженеров путей сообщения. Но Бетанкур продолжал оставаться главой Комитета для строений и гидравлических работ, а также членом Комиссии по строительству Исаакиевского собора. Несмотря на то что в последнее время генерал-лейтенант неважно себя чувствовал (его постоянно преследовали головная боль и тошнота с рвотой), он каждый день ездил на службу и несколько раз в месяц обязательно посещал могилу своей дочери Каролины, похороненной на лютеранском кладбище рядом с великим швейцарским математиком Леонардом Эйлером.

ПОСЛЕДНЯЯ ЗИМА

Февраль 1824 года выдался на редкость снежным, холодным, температура в отдельные дни достигала —28,5° по Реомюру. Невский проспект замело, и дворники не успевали убирать снег, хотя и старались. Среди простого люда служить дворником в Петербурге считалось очень почётно.

Карету Бетанкура зимой, как и все, поставили на полозья, и ему казалось, когда он ехал по заснеженной столице Российской империи, что цивилизация опустилась на более низкий уровень. Люди забыли, что они когда-то придумали колесо. Мужики же ездили только на санях. Неожиданно для себя Бетанкур решил рассчитать, какую энергию каждая лошадь экономит зимой, проезжая одно и то же расстояние и таща не колёсный экипаж, а санный. Но потом он об этом быстро забыл.

С января 1824 года Александр I чувствовал себя очень скверно. Осенью прошлого года вместе с братьями, великими князьями Константином и Николаем, он присутствовал на смотре польской армии и литовского корпуса в городе Брест-Литовске. 19 сентября, на манёврах, во время проезда русского императора по фронту польской кавалерии, один полковник по приказанию Александра I подъехал к нему верхом. Получив распоряжение, офицер развернул лошадь, чтобы встать в строй, но в этот момент животное подковой задней ноги лягнуло императора, восседающего на вороном жеребце, в правую голень. Удар был достаточно сильный, и многие офицеры это видели, но Государь сделал вид, что ничего не произошло. Польский полковник даже не был наказан.

Однако к вечеру ушибленное место так распухло, что личному лекарю императора шотландскому медику Якову Васильевичу Виллие для осмотра ноги пришлось разрезать сапог Государя. (Это был тот самый врач, удостоверивший, что император Павел I скончался от апоплексического удара, а затем ставший основоположником военного медицинского образования в России). Несколько ночей подряд, несмотря на постоянные примочки, император не мог спать. Перемещаться в карете пришлось держа ногу в горизонтальном положении. Через неделю боли затихли, но к январю возобновились. Доктору Виллие пришлось констатировать, что Государь заболел горячкой с сильным рожистым воспалением левой ноги.

Из кризисного состояния Александр I вышел только 1 февраля и уже 4-го подписал указ, подсунутый ему Аракчеевым, — об увольнении Августина де Бетанкура с поста инспектора Института Корпуса инженеров путей сообщения.

А 8 февраля состоялось бракосочетание великого князя Михаила Павловича с принцессой Фредерикой Шарлоттой Марией Вюртембергской, получившей имя великой княгини Елены Павловны. Присутствовать на свадьбе Александр I не мог, так как не имел сил ходить. Но он наблюдал за ней, сидя в кресле в дверях кабинета, за занавесом.

ПАНТЕЛЕЙМОНОВСКИЙ МОСТ

После выздоровления Государь решил отправиться в открытом экипаже на прогулку по Петербургу и осмотреть Цепной мост через Фонтанку, построенный по проекту инженера Вильгельма Треттера и ученика Бетанкура Василия Александровича ХриАвгустиановича, выпускника Института Корпуса инженеров путей сообщения 1821 года. После Пантелеймоновского цепного моста (его металлическая конструкция была собрана всего за восемнадцать дней — рекордный срок для того времени) Василий Христианович примет участие в создании Египетского — через Фонтанку, Львиного и Банковского — через Екатерининский канал и некоторых других.

Увиденным возле Летнего сада новым мостом император остался весьма доволен и приказал открыть его, даже не поставив об этом в известность Бетанкура, всё ещё являющегося председателем Комитета для строений и гидравлических работ. Такое поведение Государя, конечно, было оскорбительным для испанского инженера, и Августин Августович очень болезненно переживал. Многие его недруги, зная взрывной характер канарца, ожидали, что генерал-лейтенант подаст в отставку, но этого не произошло. Бетанкуру отступать было некуда: комитет оставался, по сути, единственным источником существования для его семьи.

Некоторые полагали, что, занимая такие видные посты в Российской империи, он, например, как доктор Виллие, сколотил миллионное состояние, но это было не так. Позднее, в 1842 году, его сын в одном из писем родственникам на Канарские острова напишет: «Отец умер, не накопив никакого капитала, он всегда жил только на жалованье».

ЗВЁЗДНЫЙ ЧАС АРАКЧЕЕВА

15 мая 1824 года в отставку ушёл министр духовных дел и народного просвещения князь Александр Николаевич Голицын, друг детства великих князей Александра и Константина, бессменный участник их забав и игр. Ещё недавно князь, так же как и Аракчеев, был самым доверенным лицом Государя. Если Аракчеев приезжал к императору каждый день с докладом в семь часов вечера и проводил у него не менее двух часов, то Голицын имел высочайшее позволение являться к Его Величеству к десяти часам утра и пребывать с Государем в течение нескольких минут. Больше Александр I в это время вообще никого не принимал. Все важные документы для подписи к царю могли попасть только через двух этих людей.

И вот 15 мая 1824 года из них остался только один. Аракчеев и так был всемогущим фаворитом, а с этого дня стал единственным. Все должны были заискивать перед ним, а кто этого не делал, как Бетанкур, например, отправлялись в отставку. При этом Аракчеев, в отличие от Мануэля Годоя, за своё покровительство не требовал денег. Напротив, как сказали бы сегодня, он был чужд коррупционной составляющей. Но он хотел и добивался, чтобы все решения, касающиеся государственного правления в Российской империи, проходили через его руки. И такое положение вещей вполне устраивало Александра I, признавшегося в интимной беседе своей матушке, что «Аракчеев — это второе Я, но об этом никто не должен догадываться».

НЕВСКИЙ ПРОСПЕКТ

Раньше Бетанкур никогда не ходил пешком по улицам Санкт-Петербурга. В России это было не принято для человека в чинах. Единственный, кто позволял себе пешие прогулки по городу, был царь.