Бетанкур - Дмитрий Кузнецов

Увидев конструкцию, сочетающую в себе простоту и величие, Александр I пришёл в восторг. На встрече в мастерской архитектора были только сам хозяин, Бетанкур, его секретарь Вигель и Александр I. Государь с величайшим вниманием рассмотрел макет, поинтересовался каждой деталью фасада и интерьера. Несколько раз наклонялся, чтобы лучше рассмотреть мельчайшие закоулки храма, а потом задал Бетанкуру несколько вопросов, касающихся возведения колонн и установки купола. В заключение Государь сказал:

— Многие художники до сих пор ропщут, что заказ без всякого конкурса достался вам. Но, увидев эту красоту, все поймут, что мой выбор оказался правильным.

После этих слов Монферран на многие годы получил «царскую архитектурную индульгенцию», и Бетанкур ставил его на все последующие работы без всякого согласования с кем бы то ни было.

БОЛЬШОЕ ХОЗЯЙСТВО

В 1823 году по проекту Бетанкура на шоссе Санкт-Петербург — Новгород — Москва возводят сразу несколько мостов. Августин Августович участвует также в строительстве Исаакиевского собора и продолжает помогать Монферрану, часто вникая в самые мелкие детали возводимого здания. Параллельно он согласовывает с другими архитекторами и инженерами сооружение новых чугунных и цепных висячих мостов через Фонтанку, Мойку, Екатерининский канал. С Андреем Даниловичем Готманом занимается устройством пристаней на Неве — Дворцовой и Петровской. Продолжает расширять Адмиралтейскую набережную. Каждый день рассматривает в Комитете для строений и гидравлических работ массу предварительных проектов, поступающих в Петербург со всей страны.

Уделяет много времени Комиссии проектов и смет, считая её важным звеном в подготовке проектов. Ведёт обширную переписку с учениками, сообщающими ему о реальном положении дел в строительстве шоссейных дорог и гражданских зданий в империи. Следит за строительством Военно-Грузинской дороги на Кавказе и Варшавского монетного двора (непосредственное наблюдение осуществляет испанский инженер Рафаэль Бауса).

Бетанкур обращает внимание Монферрана на молодого чертёжника Андрея Ивановича Штакеншнейдера, работающего в Комитете для строений и гидравлических работ с 1821 года и привлёкшего к себе внимание начальника.

Наконец весной 1823 года Августин Августович снова отправляется в Нижний Новгород. Он трогательно прощается с дочерью Каролиной — она на седьмом месяце беременности. Два первых ожидания у неё закончились трагически. Поэтому в этот раз вся семья с особой заботой опекает старшую дочь. Августин Августович пригласил лучших врачей, чтобы они всё время наблюдали её, и не жалел на это никаких денег: он очень хотел счастья и благополучия для любимой, больше всего похожей на него дочери.

ПОПУТЧИК

Бетанкур поехал в Нижний Новгород с архитектором Василием Ивановичем Гесте. С ним он намеревался закончить второй этап строительства ярмарки. Настоящие имя и фамилия Василия Ивановича были William Hastie. Гесте был русским инженером и архитектором шотландского происхождения. В Россию его пригласил ещё при Екатерине II Чарльз Камерон — для работы чертёжником на строительстве дворцов в Царском Селе. Затем Гесте занимался реконструкцией Адмиралтейских Ижорских заводов. Построил первые чугунные мосты в Петербурге: Красный, Зелёный, Поцелуев и некоторые другие. Кроме того, Гесте возглавлял группу архитекторов, проектировавших замену мостов на реке Мойке в месте истока Екатерининского канала. Однако проект осуществлён не был — комиссия отдала предпочтение варианту Бетанкура (сегодня он известен как Тройной мост)[16].

В 1808 году Александр I назначил Гесте городским архитектором и поручил ему переустройство Царского Села. Гесте начал с составления генерального плана города, включающего четыре площади: торговую, административную, полукруглую и Знаменскую. Благодаря Василию Ивановичу Гесте только с 1814 по 1815 год в Царском Селе были построены Дом Канобио, Дом Теппера, комплекс зданий больницы, Гостиный двор, прачечный двор, материальный двор, торговые бани, а также многие дома горожан.

Архитектор Гесте находился в самых дружеских отношениях со своим земляком, тоже шотландцем, хозяином литейно-механического предприятия Чарльзом Бердом (он и свёл его с генерал-лейтенантом Бетанкуром). Правда, Августин Августович и Василий Иванович знали друг друга и раньше. Но их прежние встречи всегда носили сугубо деловой характер. Чарльз Берд внес в их отношения совсем другую ноту. Кроме того, Василий Иванович сразу понравился госпоже Бетанкур.

Шотландец имел большой опыт составления генеральных планов. Среди уже осуществлённых проектов можно назвать такие города, как Уфа, Саратов, Москва после пожара 1812 года, Черкассы…

Поэтому неудивительно, что, когда стал вопрос о генеральном плане Нижнего Новгорода, выбор Бетанкура пал на Василия Ивановича. Да и путешествовать с ним было одно удовольствие.

НИЖНИЙ НОВГОРОД. 1823 ГОД

Ярмарка, официально и торжественно открытая ещё 15 июля 1822 года, произвела на Гесте ошеломляющее впечатление. Это был целый город, занимавший огромную территорию и имевший плотную застройку. С трёх сторон ярмарку окружал широкий подковообразный канал, а с четвёртой открывался сказочный вид на Оку. Площадь достигала 500 тысяч квадратных метров. Торговая зона имела размеры 338 x 688 метров.

Особый интерес представляли четыре корпуса Китайских рядов, построенные Монферраном. Именно здесь на второй день приезда Августин Августович столкнулся с испанскими купцами, впервые приехавшими на Нижегородскую ярмарку за китайским чаем и поражёнными её размерами.

Но Бетанкуру было не до встреч с земляками. У него снова начались неприятности. Весенний паводок 1823 года оказался настолько сильным, что смыл несколько значительных построек на ярмарке. В Петербург посыпались письма: в них говорилось, что Бетанкура предупреждали об опасности вешних вод ещё несколько лет назад, но он не внял разумным советам и не укрепил берег Оки, что и привело к большим разрушениям и немалому урону для царской казны. Все доносы, действительно содержавшие большую долю правды, были истолкованы герцогом Вюртембергским в нужном ему ключе и доведены до Его Императорского Величества.

Александр I последние месяцы и так находился в затруднительном финансовом положении, и любое упоминание о том, что согласованный и подписанный проект требует дополнительного финансирования, приводило его в неописуемую ярость. Нижегородская ярмарка на тот момент была самым дорогим проектом в России, и каждое упоминание о ней и дополнительных расходах сильно раздражали Государя.