Fifty And One Step Bac - Lina Mur

ли не бегом, спотыкаясь о собственные ноги, иду за

ним, он не выпускает мою руку, на ходу подхватывая

нашу одежду и вылетая за дверь.

— Быстро в машину, — рявкает он, бросая в меня

куртку.

Я знаю, что сейчас спорить или же что-то доказывать

слишком опасно. Он сейчас опасен, поэтому я юркаю в

бмв и пристёгиваюсь.

Он с визгом стартует, что я закрываю глаза от

адреналина внутри. Его слишком много. На

максимуме. Моё тело от этой дозы уже болит, даже

дышать больно. Я задыхаюсь, но пытаюсь взять себя в

руки.

Ник сильнее надавливает на газ, что мне приходится

ухватиться за ручку. Я замечаю, что едем мы не в

город, а, наоборот, из него. Я сглатываю от страха и

поворачиваюсь к нему.

— Сбавь скорость, — прошу я, на что не получаю

никакого ответа, а только стрелка спидометра ползёт к

150 км/ч.

— Ник, пожалуйста, сбавь скорость. Мы можем

разбиться, особенно, когда ты в таком состоянии, — уверенней говорю я.

— А в каком я состоянии, Мишель? Со мной все

хорошо, — насмешливо произносит он.

— Ник, ты пугаешь меня, — уже шепчу я, начиная

дышать глубже.

— Пугаю? — из его рта вырывается неприятный смех, и он резко сворачивает на обочину и тормозит.

Все происходит настолько быстро, что я не успеваю

собрать по кусочкам свои лёгкие и желудок, приросшие к сидению. Ник выскакивает из машины, и

я слышу громкий удар по стеклу с его стороны. Да

настолько сильный, что автомобиль качнулся.

— Господи! — вскрикиваю я и вылезаю из машины.

— А сейчас я тебя тоже пугаю, Мишель? — цедит он, поднимая на меня голову с налитыми кровью глазами.

Новый удар и стекло трескается, оставляя позади себя

осколки, летящие в салон.

— Ник, ничего страшного не произошло...я...так

получилось, — надрывисто произношу я.

— Получилось? Ты хотела знать, да? Я просил

тебя...чёрт возьми, несколько раз просил тебя не лезть

туда, где тебе нет места! Но ты решила все для себя, но огорчу, я решаю за тебя! Я решаю за себя! — орет

он и обходит машину, идя быстрым шагом в лесную

зону.

Я смотрю на его удаляющуюся спину и сглатываю, следуя за ним.

— Ник, остановись! Надо прошлое оставить там, как

это сделала твоя мама. Ты слишком эмоционально

воспринимаешь это! Она пережила это, и ты сможешь!

Он резко поворачивается, что я чуть ли не врезаюсь в

него.

В такие моменты, когда воздуха вокруг тебя так много, а внутри его не хватает, ты замечаешь какие-то

обрывки того, что окружает тебя. К примеру, что на

правой руке Ника сочится кровь от столкновения со

стеклом, можно разглядеть порезы и только молить

Бога, чтобы тебе хватило мужества успокоить его.

— Пережила? Слишком эмоционально? — смеётся он

и поднимает голову к небу. Сейчас он похож на

сумасшедшего, и мне страшно, тем самым животным

страхом, что он перестанет контролировать себя. Уже

перестал. А я тут одна. Мне некуда бежать.

— Да, она сама сказала, — тихо отвечаю я.

— Тогда я скажу тебе, что она пережила, и почему я не

смог. А ты уж реши, насколько я ещё держусь, чтобы

не разнести все тут к чертовой матери! Ты ведь этого

хотела, крошка? — ядовито шипит он, и я делаю шаг

назад.

— В шесть я узнал, что такое секс. К десяти я знал о

нём всё, буквально все: что такое минет, какие бывают

позы и как разрывать анальное отверстие. Меня

усаживали каждый вечер на стул, привязывая к нему, и показывали шоу, на котором мой отец трахал мою

мать в разных позах и требовал, чтобы я смотрел, не

отводя глаз. Иначе, он приведёт сестру, а ей было

всего пять. И мне приходилось это делать, мама была

под чем-то, он вкалывал ей какой-то наркотик, потому

что она напоминала стеклянную куклу. А вот я был

только под тем самым отвращением и ненавистью к

этому ублюдку. А потом он бросал её, оттраханную и

отключённую в меня. Развязывал меня и шёл за новой

бутылкой, чтобы продолжить уже со мной. А я

ухаживал за ней, приводя в порядок. Да, многое она не

помнила, но я запомнил каждую секунду, каждый его

вздох и кряхтение на ней. Каждый выброс спермы в

неё. А потом он возвращался, сажал меня напротив и

долго смотрел на меня, ожидая хоть каких-то слов. Но

их не было, у меня не было той силы, чтобы

противостоять ему. И он наслаждался этим, пытаясь

вырвать из меня хотя бы крик, когда прижигал каждый

сантиметр моего рта. Я был его рабом, а мать секс-

игрушкой, только вот до сестры он не добрался. Я

даже сейчас помню этот запах, который царил в этом

доме...лачуге, где не было отопления, да ничего там

не было, кроме извращений. Пот, зловоние дешёвой

водки и спирта, и его гнилое дыхание. И да, конечно, моя мать все забыла и пережила, потому что она

смогла убежать. А я остался там с девятилетней

сестрой! В этом аду, моем личном аду, и у меня не

было выхода! Его просто не было! Теперь моя мама

живёт новой жизнью, перечеркнув старую. А вот я...как

мне было жить с этим? Как мне было не вспоминать

это? Ну что, удовлетворена, Мишель? Ты это хотела

услышать?

Мои глаза враз затуманились. Боль...я чувствовала

такую боль и ужас внутри, что с моих губ сорвался

судорожный вздох, а по щеке скатилась слеза, затем

ещё одна и ещё. Я так красочно все представляла у

себя в голове, что словно сама была в то время, видела маленького мальчика, терпящего

издевательства над собой, защищающего сестру и

мать, как он мог. Как умел.

— Достаточно для тебя? Я могу ещё рассказать, как он

трахал её в зад, что потом у неё шла кровь, он

разрывал её, продавал таким же, как и он, пьяницам и

наркоманам, а ей было все равно, она была под

кайфом. А я нет! Я, чёрт возьми, нет! — орал Ник, поглощая всю мою душу, затапливая её эмоциями.

— А теперь беги от меня, крошка! Беги от такого

монстра, как я, ведь я совершенно не отличаюсь от

своего папочки! Я не изменюсь! Я наслаждаюсь

садизмом, как и он. Это у меня в крови, это течёт по

моим гребаным венам и стучит в сердце, которое

потухло двадцать лет назад. Ты права и тебе точно не

нужен такой урод, как я! Ты же любишь меня осуждать, так пожалуйся, начинай, а я послушаю и посмеюсь, — он добивает меня, увеличивает внутренний острый