Немой набат. 2018-2020 - Анатолий Самуилович Салуцкий
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Остапчуки, потеряв дар речи, оторопело смотрели на Синягина.
А тот продолжал:
– Значит, встречаться мне с губернатором нельзя. Но как отказаться? Опять же – под каким соусом? Не скажешь ведь: не желаю, не хочу. Единственная отговорка – заявить, что прибыл с сугубо частным визитом, сестру навестить, родительским гробам поклониться, и ни с одним из кандидатов общаться не намерен, чтобы косвенно не участвовать в избирательной кампании. Они и этому будут рады, боятся, говнюки, как бы я Синицына не поддержал. Я за вашими выборами со стороны поглядываю, знаю, что два кандидата ноздря в ноздрю идут, второй тур гарантирован. И значит, Синицын победит, при повторном голосовании большинство против нынешнего губернатора, это прошлый год показал. Но! – Поднял указательный палец. – Эта логика пригодна для честных выборов. А коли они жучки начали ставить, – самостийно, без официальных разрешений! – выходит, на любой подлог готовы, и Синицыну надо подсобить. Как?
Настало молчание, которое прервала Раиса Максимовна:
– Вань, ну чего ты нас мучишь? И так обухом по голове огрел. Я же тебя знаю, если прилетел, если не будешь с Синицыным знакомиться, значит, какой-то другой план у тебя есть.
Иван Максимович рассмеялся:
– Вестимо! Я же понимаю, что завтра утром мне не только из администрации начнут трезвонить, но обязательно заявится какая-нибудь обезмысленная девочка из местной газеты с просьбой об интервью.
– И ты скажешь, что не хочешь знакомиться с Синицыным?
Ну, Ваня…
На этот раз Синягин расхохотался:
– Не-ет, ребята, вы в провинции сильно поотстали от прогресса демократии. Теперь не стесняются. Первое, с чего начнёт эта девчушка, – предупредит, чтобы я не касался предвыборной темы, всем она в регионе надоела, и про неё всё равно печатать не будут.
Кстати, я и сам от этой темы, как чёрт от ладана. Объяснил же.
– Вань, но план, план-то какой? – пылко нажимала сестра.
– А план в том, что мне надо выступить по телевидению. В прежние разы меня здесь всегда на ТВ звали, но сейчас прямого эфира убоятся, это по жучкам ясно. Вдруг про Синицына ляпну? Да и записи испугаются: если что лишнее скажу, надо вымарывать, а это скандал. И я решил: сам позвоню председателю ТВ, сам официально предупрежу, что никаким боком не коснусь избирательных дел, а хочу рассказать землякам о крупном проекте по внедрению в гражданскую сферу оборонной технологии, – красиво звучит! – который я реализую. И он весьма интересен местному бизнесу. Грешно не использовать возможность для рекламы проекта. – Опять поднял вверх указательный палец. – Но! Как же не коснуться цели приезда: проведать любимую сестричку Раису Максимовну и её мужа – главврача облбольницы Филиппа Гордеича Остапчука, которого я безмерно уважаю, с которым у меня полное согласие по всем вопросам, в том числе воззренческим. Ну, может, скажу другими словами, однако по мысли так: я целиком доверяю этому человеку, замечательному сердечному хирургу! Он никогда не ошибается. Не вправе!
– И все поймут! – воскликнул Филипп. – Мне-то реклама не нужна, это людям известно. Но у нас знают, что я – наипервейшее доверенное лицо кандидата Синицына. Сколько раз выступал в его поддержку! А после тебя ещё задору прибавлю.
Вокруг пальца, Иван, ты их обведёшь.
– Отличный план, Ваня! И придраться не к чему: ни слова о выборах, о Синицыне. Я Филиппа называю Головой, но ты со своим столичным размахом нас обошёл. Две Головы!
– Э-эх, Раиса, насчёт придраться не к чему – погоди. Они не дураки, всё поймут, да ещё как придерутся. Благодушных среди них нет. Ты, Филипп, держись, по тебе бить будут, дискредитировать попытаются.
– Это я изначально учитывал. Боялся бы, в драку не полез.
– Ну ладно, ребята, главную тему мы обговорили. А вообще-то, как она, провинциальная жизнь, Филипп? Мне интересно обо всём знать, что в России деется. Из Москвы многое не видно.
– Всего не выскажешь. Понимаешь, Иван, у меня в больнице полный порядок. Вот с чем колоссальные сложности, это с заказом лекарств. Кругом махровая бюрократия. Заявку подай на год вперёд, чтоб её по инстанциям футболили, о новых препаратах не мечтай. Да и привычных ждём по три месяца – а больной, вот он!.. Зато удалось отбиться от ядовитого новшества. Понимаешь, некие умники принялись создавать клининговые компании для уборки больниц – от английского «cleen», чистить. И навязывают своих работников вместо извечных русских бабушек, которые, помимо уборки, и больных обихаживают и доброе слово умеют сказать. Их велели уволить и заключить договор с компанией. Ну, я – не будь дурак, – позвонил коллеге в Москву, столица, она впереди прогресса мчится. Он-то мне и рассказал, какой фокус те умники придумали. Набрали сплошь мигрантов! У меня, говорит, больничный климат в корне поменялся, волосы на себе рву. Я сразу понял, в чём дело. В России больные и младший персонал всегда были в негласном моральном единстве, а теперь мухи отдельно, котлеты отдельно. Ясно, Иван, что происходит: клининговая компания мигрантам платит копейки, а с нас по полной дерёт. Хватает средств, чтобы заинтересовать тех, кто заставляет с ней договор заключать, кто наш больничный уклад ломает и бабушек приработка к пенсии лишает. Импортозамещение наизнанку! Ну, у меня эта авантюра, конечно, не прошла. А продажную бюрократию я пуще прежнего возненавидел. Она всегда была, но с 2007 года вообще расцвела:
дали старт безу́держу.
– А что в 2007-м? Я не помню.
– Ввели систему доплат госслужащим! И что мы теперь имеем? Помнишь, у Ленина: «Коммунизм – это советская власть плюс электрификация всей страны»? А что такое, по аналогии, наша демократия? Это Путин плюс бюрократизация всей страны. А в остальном, прекрасная маркиза, всё хорошо, всё хорошо… О чём говорить, Иван! Мы семь месяцев ждали решения о том, в какой цвет окрасить один из корпусов.
Перевёл дух и вернулся к первой теме:
– Но наезды на меня всё же были, за пять лет зарплату прошерстили.
– А в чём проблема?
– Ну, ты должен знать, что в том же 2007 году ликвидировали тарифную сетку. Раньше за мастерство, за рабочие разряды платили, а теперь зарплаты плавающие.
– Да, с тарифной сеткой было удобнее, заработок рабочих в основном зависел от выработки. Теперь отношения с главным инженером, директором, даже с мастером цеха слишком влияют на зарплату. Попробуй возразить, перечить, – сразу деньги срежут. Думаю, это с умыслом сделано, чтоб народ смирнее был, не ерепенился. Отмена тарифной сетки вынудила рабочего пресмыкаться перед работодателем. Не
