Черное копье - Ник Перумов

А затем немногие уцелевшие люди и орки надавили вслед за своим Вождём на строй гондорцев – и началось неописуемое. Словно стальной ураган пронёсся над рядами дружинников; сила и стремительность обрушенных Олмером ударов оказались таковы, что мало кто из самых лучших успевал поднять оружие для защиты; кого не сражал первым ударом меч, вторым добивал кинжал. Фолко видел, как Атлис взмахнул своим двуручным мечом; столкновение клинков отбросило гондорца на несколько шагов, он споткнулся, упал, его закрыли спины его товарищей. Происходило немыслимое – Олмер и десяток оставшихся в живых его бойцов теснили добрых три десятка вышколенных гондорских воинов!

Однако страшная атака Олмера открыла стрелам хоббита не только бок его небольшого отряда, но и спины. И дело у Фолко и эльфов пошло лучше: один за другим погибли ещё шестеро ратников Вождя. Рядом с ним оставалось лишь трое.

Оставшиеся без предводителя дружинники, видя гибель почти всех, кто окружал их необычайного противника, всё же приободрились. Замолкнувший было боевой клич Соединённого королевства вновь огласил унылые пространства болот; растянувшись, гондорцы полуокружили четвёрку сопротивляющихся врагов, стараясь при этом не закрыть их собой от своих товарищей-лучников.

Однако этот нехитрый манёвр не остался незамеченным. Вождь понял, откуда летят гибельные стрелы, и вновь бросился вперёд так, чтобы прикрыть своих спинами дружинников.

Фолко в отчаянии опустил лук. Схватка превратилась в какую-то дикую кровавую кашу: на землю то и дело валился человек; один за другим погибли одиннадцать воинов герцога, однако, как разглядел хоббит, они захватили с собой и всех, кто противостоял им. Кроме Олмера!

Вождь остался один.

– Разойдитесь! Да раздайтесь же! – исступлённо заорал Фолко, выскакивая со стрелой наготове из своего укрытия. – Дайте его мне! Дайте же!

Гондорских воинов к тому времени осталось не больше дюжины. Они медленно, шаг за шагом отходили, со страхом оглядываясь на спокойно стоящего врага. Его клинки и руки до самых плеч были обагрены кровью: словно сам Вала Ореме стоял он, и никто не дерзал приблизиться к нему.

Фолко растянул лук. Где же, во имя всемогущего Эру Илуватара, та щель в доспехах, что примет в себя его роковую стрелу?! Однако Олмер не дал хоббиту времени как следует обдумать этот предмет; он рассмеялся – так, что у Фолко заледенела кровь в жилах – и в третий раз атаковал своих врагов. Фолко увидел Малыша и Торина в первом ряду тех немногих, что пытались преградить путь Вождю; однако Малыш, обменявшись с Вождём парой ударов – от каждого из которых он с трудом удерживался на ногах, – наконец пропустил удар эфесом по шлему, удар такой силы, что пошатнулся и свалился без чувств. Молодецки взмахнул топором Торин; навстречу ему взметнулся меч Олмера, но им же подаренное топорище выдержало. На несколько мгновений они замерли, пытаясь оттолкнуть оружие противника, – Торин, державший топор двумя вытянутыми руками, и Олмер, давивший сверху на упершийся в топорище меч… Возникла секундная заминка – Фолко и эльфы не упустили её, и вновь их постигла неудача. Стрелы не нашли слабого места в защите Короля-без-Королевства. А затем заминка кончилась – Вождь отбросил Торина далеко в сторону, шагнул вперёд, занося меч над Малышом…

И тут перед ним, словно из-под земли, вырос Маэлнор. Лук эльфа был натянут от вытянутой вперёд руки до отведённого назад правого плеча, до самого последнего предела; наконечник стрелы сиял, точно маленькая звезда; презрев опасность, эльф сошёлся с Вождём вплотную и в упор выпустил стрелу.

Одновременно сверкнул ударивший подобно гибкой змее меч Олмера, широкое лезвие рассекло лук и руку Маэлнора, пробив доспехи, глубоко пробороздило грудь. Эльф упал без стона, без крика, беззвучно обняв рванувшуюся на него землю, но и Вождь не остался невредимым. У него вырвался глухой стон тяжкой боли: пущенная с такого малого расстояния стрела пробила-таки нагрудную пластину его панциря!

С воплем прыгнул вперёд один из последних дружинников – добить, довершить, докончить!

Однако Олмер тут же показал, что сам он если и ранен, то не смертельно. Отразив выпад, он нанёс ответный удар, и Фолко содрогнулся, увидев, как легко рассёк меч Вождя сработанную, право же, не худшими в Средиземье оружейниками кольчугу, как брызнула кровь и человек рухнул замертво.

И тогда вперёд бросился Фолко. Маэлнор указал способ – терять уже нечего, будь что будет, вперёд! Мозг работал лихорадочно, но чётко. Нечего лезть спереди – отыщешь лишь быструю смерть. Подобраться к нему сзади…

Похоже было, что примерно так же думали и Беарнас с Амродом. Двое эльфов и хоббит бегом бросились к Вождю, на ходу выпуская стрелы. Те пока ещё отлетали от панцирных чешуек, но Маэлнор показал, что и этот доспех можно пробить.

Олмер вновь рассмеялся. На ходу вбрасывая меч в ножны, он легко, словно и не было раны в груди, побежал вверх по склону, к развалинам. Фолко и Амрод устремились за ним, Беарнас задержался, он не мог не наклониться над распростёртым Маэлнором. Неподалёку от поверженного эльфа заворочался, застонал и начал подниматься на ноги Торин; неимоверным усилием оторвал от земли залитую кровью голову Атлис…

Вождь не задержался на вершине. Попетляв по руинам, он стал быстро спускаться вниз, к болотам, по другой стороне холма. Там, в волнах тумана, бродил какой-то конь – верно, одного из погибших воинов Олмера. Король-без-Королевства схватил его за повод, вскарабкался в седло – и туман быстро поглотил его.

Амрод в бессильной ярости швырнул свой лук под ноги. Вождь скрылся! Преследовать Олмера было бессмысленно: тому годилось любое направление, а поди отыщи его следы в тумане да ещё в темноте подступающей ночи! И Фолко с Амродом вернулись.

Итоги были неутешительны. Тридцать пять дружинников полегли, остальные были тяжело ранены, семеро умирали. Торин, правда, вышел из боя без единой царапины, лишь сильно оглушённым, а вот Малыша, похоже, шарахнуло покрепче. Мифрильный шлем спас его, но глубокая вмятина говорила об ударе нечеловеческой силы. У Атлиса был глубоко рассечён лоб, поранена рука, задет бок, однако он мог держаться на ногах и тут же принялся помогать эльфам обихаживать раненых. Нечего было и думать уйти отсюда до рассвета.

Ко всеобщей радости и удивлению, жив был и Маэлнор. Его рана, страшная и глубокая, смертельная для любого человека и чрезвычайно опасная для Перворождённого, всё же могла быть исцелена.

– Как же он сумел так разрубить этот панцирь… – бормотал Амрод, склонившись над другом, пока Беарнас осторожно перевязывал Маэлнора.

– Сам удивляюсь, – хрипло, с трудом выговорил Торин, в свою очередь, бинтуя одного из дружинников. – У меня он оставил такие отметины… Сдается мне, он рубит мифрил!