Черное копье - Ник Перумов

– А что теперь делать, Торин? – с отчаянием в голосе выдавил Фолко.

– Хотя бы встать в строй и сражаться, пока руки не выпустят оружия, – отчеканил гном. – Ты считаешь случившееся нашей виной – иного способа хоть как-то искупить её у нас нет. Давай поднимайся, не время раскисать! Надо пробираться к нашим…

На полпути их встретили спешившие на подмогу Амрод и Беарнас.

– Он надел Кольцо и ушёл, – одним дыханием выложил Торин. – Мы не смогли… да и вы бы, наверное, тоже. Хотя что теперь гадать! Он мог бы убить нас – но не стал, сказал лишь, что у нас всё равно ничего не выйдет. И ещё я понял, откуда у него меч: он скорее всего из небесного железа. Похоже, он долго хранился в сокровищнице Гондора… Такой может рубить мифрил!

– И что же нам теперь, по-вашему, делать? – глухо спросил Амрод.

– Вам, пожалуй, нужно уходить домой, на восток, – с трудом отвечал гном. – Ведь там тоже война… А мы… мы не выполнили добровольно взятого на себя Долга и потому идём на юг – присоединиться к гондорской армии.

Эльфы переглянулись.

– Пока мы пойдём вместе – надо довезти раненых до безопасного места, где смогут помочь и Маэлнору… а там видно будет, – сказал Беарнас, поворачивая коня.

Путь оказался нелёгок. Открывались раны, стонали, метались в бреду лихорадки люди – приходилось работать не покладая рук. Медленно, очень медленно они выбирались к окраине Великих Зелёных лесов. Эльфы взяли на себя главный труд по лечению раненых; Фолко и Торин как-то незаметно оказались на подхвате. Пожалуй, это было и к лучшему. После окончательного провала всех их планов хоббит впал в глубокое уныние. Приступы гнетущей тоски после прошлых неудач бывали и раньше, но ни один не мог сравниться с этим по тяжести. Богатое воображение сыграло на сей раз скверную шутку с хоббитом, слишком уж явственно представлял он себе ужасы грядущего вторжения. И что могли изменить в этом грандиозном столкновении Запада и Востока несколько бойцов? Свой шанс они упустили – и жизнь теперь утратила смысл, стала пресной и серой. Громада свалившейся беды давила, пригибала, на время лишая сил и желания бороться…

Однако шли дни – отряд двигался по пустым, вымершим землям. Всё застыло вокруг…

Никого не встретили они и возле парома на Андуине, а вот бревенчатый сруб на правом берегу Великой реки был сожжён дотла; чудо, что сам паром ещё уцелел. Осенние дожди давно смыли все следы без остатка.

– Война началась, – выдохнул Торин, едва увидев обугленные брёвна…

Кое-как они переправились на другой берег. Дозорная роханская вышка уцелела – но где же стража?

Их окликнули, лишь когда они вплотную подъехали к подножию деревянной башни. Знакомый конник обрадовался им как родным.

Его рассказ оказался недолог и печален. Почти всё, о чём он поведал, Фолко так или иначе предвидел. Из Эдораса внезапно прислали сигнал общего сбора, и отряд, оставив на заставе лишь двух наблюдателей, полным ходом помчался к назначенному месту. Там, за рекой, на юго-востоке, чуть севернее нагорья Эмин-Муйл, собирается чёрная туча войск неведомого Вождя, о котором уже начали болтать какие-то вздорные вещи, но им порубежник не верил… Он знал, что тревога объявлена и в Гондоре, но никаких подробностей сообщить не мог.

– Я понимаю, ты не можешь открыть нам, где собирается главное роханское войско, – сверля воина тяжёлым взглядом, в упор сказал Торин. – Но мы не можем не присоединиться к тем, кто сражается с Тьмой. Как нам найти их?

– Вам проще всего спуститься к югу, – ответил роханец. – Наверняка вас заметит войсковой патруль.

Нелёгкий путь продолжался, и один только многомудрый Дьюрин ведал, чего стоило хоббиту, гномам и эльфам сохранить жизнь всем пятнадцати гондорским дружинникам. Атлис тоже быстро шёл на поправку, меч в его руке был уже почти так же грозен, как и до ранения. Гондорец категорически отказался возвращаться к своим.

– Судьба по странной прихоти своей пожелала, чтобы в этой войне мы сражались вместе, – заявил он друзьям. – Первый бой мы проиграли, это верно. Но проиграли лишь первый бой, а вовсе не всю войну. Мы ещё посмотрим, чья возьмёт…

Когда они расставались с роханским воином, хоббит спросил, кто сжёг сруб на противоположном берегу и почему вообще паром не был отогнан на роханский берег.

– Будку мы сами и сожгли, – ответил воин. – Дурной народ стал там шататься, дурной да ловкий – никак было их руками не взять. Трёх-четырёх мы пристрелили, но оставшиеся уволакивали трупы с собой. А паром перегнали, когда вас завидели. Мой напарник в дозор пошёл… Ох, худые времена! Это где ж видано, чтобы в дозор – и в одиночку! – Воин сокрушённо покачал головой.

– А чем кончился ваш рейд?

– А, когда вас провожали… да ничем. Вот двух чужаков убили, а больше ничего. Резвы они бегать оказались, а кони не хуже наших…

Шли дни, и у Фолко становилось всё мрачнее и неспокойнее на душе. Они не приближались особенно к Великой реке и не знали, что происходит на её восточном берегу. Граница же Рохана выглядела совершенно опустевшей. Сперва хоббит удивлялся: где же охраняющая рубежи стража? Они двигались открыто, а их ни разу никто не окликнул и не остановил. А что было бы, окажись они лазутчиками Короля-без-Королевства?

Недоразумение разрешилось довольно скоро. Весь берег оказался усеян тайными постами; один из таких постов Фолко и его спутники заметили только потому, что столкнулись с ним, что называется, нос к носу. Выяснилось, что об их продвижении прекрасно известно; все порубежные сотни получили их приметы и строгий приказ пропускать беспрепятственно. Начальник поста под конец обрадовал их тем, что командирами роханской армии в Истэмнете им было позволено узнать, где сосредотачиваются её главные силы – если почтенные путники пожелают присоединиться. Фолко почувствовал в происходящем руку предусмотрительного Этчелиона и, как выяснилось в дальнейшем, не ошибся.

Земли Восточного Рохана между Великой рекой и Уолдским всхолмьем, которым шли друзья, уже полностью оказались во власти наступающего предзимья. И хотя снегопады были редки в этих областях, по ночам землю прихватывали заморозки. Трава, сухая и ломкая, мёртво хрустела под конскими копытами.

За время дороги поправился Малыш, он не выпускал из руки меча, уверяя всех, что совершенно разучился драться; на взгляд Фолко, железный вихрь Маленького Гнома ничуть не замедлился; однако Малыш лишь недовольно крутил головой и что-то мрачно бормотал себе под нос.

Наконец они натолкнулись на настоящий войсковой патруль. Десяток отлично вооружённых роханских всадников на сытых огромных конях, с короткими копьями и луками, двигался от реки, сменённый свежим десятком.