Черное копье - Ник Перумов

Несколько передних всадников одолели примерно половину пути, остановившись, они повернулись, поджидая отставших. У Фолко ёкнуло сердце – неужели их учуяли?

И действительно, в небольшом отряде, идущем на них, начались какие-то перемещения. В авангард выехало ещё с десяток всадников, столько же составило арьергард. Тесная кучка оказалась в середине, и Фолко напрягся, пытаясь издалека приметить Вождя. Над болотами нависала тишь – лишь еле слышно доносилось чмоканье раздвигаемых копытами коней мхов.

Передние всадники пересекли границу досягаемости гондорских луков. Однако Атлис не пошевелился, и все дружинники понимали почему: врага надо было подпустить поближе. Уйти не должен был никто. И никто не должен был овладеть Мертвецкими Кольцами, что носил при себе Вождь. Кстати, мысль о том, что же делать с ужасной добычей, попади она им в руки, впервые пришла на ум хоббиту только сейчас. Ородруин крепко спит, а где найти второе такое пламя, в котором зловещие творения Саурона могли быть уничтожены навеки?

Вот уже весь вражеский отряд оказался на прицеле дружинников Этчелиона. Кони двух передних ратников – низких, коренастых, скорее всего орков, – уже взбирались на берег. Фолко видел и тесно сгрудившуюся кучку телохранителей Олмера; он опознал их по доспехам. Где-то за их спинами скрывался и Вождь. Но неужели Олмер не остановит своих, неужели таинство замыкания Колец в чёрную цепь произойдёт на глазах каких-то там орков? Втайне хоббит надеялся, что Вождь поступит именно так – отошлёт охрану, и это даст ему, хоббиту, и его соратникам лишний шанс.

Однако Вождь явно не торопился подняться на заветный холм. Два десятка его воинов начали подъём, обтекая развалины справа и слева, а сам он с телохранителями по-прежнему стоял в болоте; кони погрузились почти по брюхо.

Медлить дальше было нельзя. Сейчас орки полезут вверх; и хотя дружинники Этчелиона были мастерами бесшумного снятия часовых, со всеми двадцатью этот номер бы не прошёл. Хоть один, да успел бы или крикнуть, или заметить неладное.

И Атлис коротко свистнул.

Раздалось слитное гудение разом отпущенных тетив и свист трёх десятков стрел; тишина тотчас сменилась яростными воплями боли и ненависти. Мастера внезапных ударов, воины Этчелиона выстрелили, и ни одна стрела не пропала даром. Вставали на дыбы обезумевшие от боли лошади, сбрасывая седоков; с хриплыми воплями, захлёбываясь кровью, падали в липкую болотную жижу пораненные в лица и горло орки – а стрелы продолжали лететь.

Десять телохранителей Вождя не напрасно закрывали его собой на подступах к холму. Одетые в особо прочные доспехи, они не понесли потерь, но, понимая, что стоять под ливнем вражеских стрел они долго всё равно не смогут, бросились вперёд, стремясь увлечь за собой уцелевших орков и схватиться с неведомым противником.

– Гондор! – потряс воздух грозный боевой рык Этчелионовой дружины.

Пришла пора отложить луки – исход дела должны были решить мечи. На склонах Дол-Гулдурского холма заблестела сталь, от ударов загремело железо доспехов.

Эльфы и хоббит не кинулись вслед за воинами Атлиса в гущу схватки, куда, потрясая топором, устремился Торин, а вслед за ним и Малыш. Они не выпускали из виду тесный круг Олмеровых охранников, которые теперь сжались в подобие ощетинившегося клинками ежа и отчаянно рубились с атакующими их с трёх сторон гондорцами. В первых рядах воинов Соединённого королевства мелькала высоченная фигура Атлиса.

Немногие орки, уцелевшие под стрелами лучников герцога, сражались с невиданной яростью.

Их спасение заключалось только в соединении с теми, кто стеной стоял вокруг Вождя; и они сумели пробиться к ним. Однако гондорцев всё равно было вдвое больше; у Олмера не оставалось и двух десятков бойцов. Казалось, ещё минута-другая, и те не выдержат, рассыплются под грозным натиском воинов Минас-Тирита.

Эльфы и хоббит ждали, Олмер был здесь, но различить его среди прочих сражающихся им пока не удавалось. Свои и чужие смешались так, что стрелять было невозможно.

Но шли минуты, а плотно сбитая группа телохранителей Олмера не убывала в числе. Напротив, она шаг за шагом пробивала себе дорогу из болота, куда её с налёта загнали было гондорцы. Казалось, мечи дружинников отскакивают от доспехов врагов, не причиняя тем никакого вреда.

Надежда сменилась тревогой. Фолко видел, как в отчаянной попытке дотянуться остриём клинка до противника один из воинов герцога потерял равновесие – и короткий кинжал отбившего его удар орка нашёл узкую щель в броне… Дружинники Этчелиона бились о неколебимо стоящий утёс вражеского строя, бились – и разбивались, как приливные волны. Словно заговорённые, враги избегали их ударов.

Атлис довольно быстро сообразил, что дело неладно – его отряд понёс тяжёлые потери. Не понимая, что происходит, он отдал единственно разумный приказ – отойти.

Однако оторваться от на диво неуязвимых противников оказалось непросто. С хищным гиканьем горстка бойцов Вождя сама бросилась в атаку; зная, что в бою нельзя показывать спину, дружинники вновь обернулись и упёрлись, на сей раз защищаясь.

С тупой настойчивостью железо долбило в железо, взмывали, сталкивались и отлетали отброшенные клинки. Однако теперь воины Олмера открыли свой левый бок, и Атлис благоразумно удержал своих от атаки на него. Потому что этот бок был как раз открыт стрелам эльфов и хоббита.

И они не замедлили этим воспользоваться. И всё же волосы у Фолко стояли дыбом, мысли путались; он был более чем уверен, что прекрасные гондорские воины, мастера одиночных и групповых схваток, быстро сомнут небольшой отряд орков и людей. Орки всегда уступали людям в силе и быстроте и брали только числом. Но случившееся повергло Фолко в смятение, однако умения моментально брать прицел он не утратил.

Четыре стрелы были посланы разом; один из орков упал, схватившись за вонзившуюся ему в голову стрелу.

– Здесь какая-то магия! – с отчаянием воскликнул Амрод. – Бейте же, бейте!

И они били. Они не жалели стрел, но цели достигала лишь одна из пяти-шести посланных. Ещё четверо орков погибли – и тогда их строй внезапно развернулся. Впереди вдруг оказался облачённый в серовато-стального цвета доспехи человек, в глухом шлеме, с длинным мечом в правой руке и коротким кинжалом в левой. Лишь краткий миг эльфы и хоббит видели его на пустом пространстве между гондорцами и воинами Вождя – но и этого краткого мига им было достаточно. Четыре стрелы прорезали воздух; высекая искры, они ударили в броню – и отскочили, бессильные. Доспехи на Олмере были не в пример лучше тех, что носил он в том памятном бою возле пещер Чёрных гномов.