Саламандра - Полевка

А теперь иди в то место, которое ты называешь своим домом и подумай, что же ты на самом деле хочешь.

Лекс быстро скатился с кровати и бросился к двери, но его остановил голос Киреля.

— Главное, запомни, короли не знают слова «нет», они, как всякая власть, не терпят отказа…

Расскажи мне свой секрет

Лекс бежал по дворцу без оглядки. Неужели все напрасно? Было почему-то страшно. Если бы Кирель наорал на него, топал ногами, обвинял, то это было бы понятно, но старый интриган просто отмахнулся, как от мелочи, от того, что на самом деле заботило Лекса, и подкинул настоящую головную боль. Тили-мили, сволочь косолапая…

Рыжик понял, что совершенно заблудился, да и бегать по дворцу как курица, которой отрубили голову, тоже не дело. Лекс нырнул в нишу и дернул шнур, который удерживал штору. Белое длинное полотнище развернулось и отрезало рыжика от любопытных глаз. Лекс прижался лбом к холодной мраморной стене и попытался отдышаться. Надо взять себя в руки и подумать спокойно. Не бывает безвыходных ситуаций! Вскоре дыхание выровнялось, а босые ноги стали подмерзать на ледяном полу.

Лекс отодвинул штору и попытался сориентироваться, где здесь выход и куда идти. Но невдалеке стоял монах и держал сандалии Лекса. Увидев, что тот вышел из своего укрытия, монах подошел ближе и молча поставил перед ним сандалии. А потом так же молча опустился на колени и помог избранному обуться. Застегнув последний ремешок, монах молча встал и замер перед растерянным рыжиком.

— Я не помню, где здесь выход, — промямлил рыжик.

Монах молча кивнул и жестом предложил следовать за ним. Лекс пошел без всяких сомнений. Монахи — это люди Киреля, а значит, им можно доверять. Они попетляли среди колонн и залов, и вскоре вышли к парадной лестнице. Там Лекса уже дожидались чернокожие носильщики и паланкин Киреля. Лексу хотелось пройтись, чтобы подумать, но на улице начинало темнеть и хотелось скорее оказаться в тишине и спокойствии родного дома. Поэтому Лекс без возражений забрался в транспорт и постарался выглядеть безмятежно.

Когда Лекс оказался у ворот, то ему навстречу попался лекарь, он воровато оглядывался по сторонам, и помимо сумки со своими инструментами, нес еще корзинку, в которой лежало что-то, плотно завернутое в ткань. Лекс проводил его взглядом, но окликать не решился. Лучше поговорить с Тиро.

Когда он выполз из паланкина во дворе дома, то остро ощутил, как в его жизни что-то незримо изменилось. Вроде, все, как было перед отъездом, но кузня уже не манила, и все мысли о стекле и зеркалах будто ветром выдуло. За спиной как будто тикали незримые часы, а сам Лекс обнаружил у себя под ногами пропасть. И как только часы перестанут тикать, его подтолкнут в спину туда, где клубится серый и непонятный туман. Лекс передернул плечами и постарался унять расшалившееся воображение. Еще ничего не ясно, не может быть, чтобы ситуация была настолько патовой. Надо взять себя в руки и рассмотреть ситуацию со всех сторон, выход обязательно найдется, он всегда находится!

Рарх вышел во двор встретить друга, но Лекс махнул рукой, что они поговорят позже. Он направился в дом и поймал себя на мысли, что никогда не заходит через парадный вход для господ, а всегда через кухню, как слуги. На кухне ожидаемо сидел Тиро и делал записи в книге, наверное, записывал траты по хозяйству. Увидев рыжика, он удивленно поднял брови.

— Я не ждал тебя так рано. Я думал, ты будешь ближе к утру или вообще останешься там ночевать. Неужели так быстро наигрались? Или случилось что? Да на тебе лица нет! Кто тебя расстроил?

— От ужина осталось что-нибудь? — Лекс зябко повел плечами, меняя тему, — сейчас переоденусь и приду. Голодный, как ящер.

Тиро только кивнул головой и стал собирать свои бумажки и письменные принадлежности. Лекс нацепил на себя простую тунику и даже не озадачился надеть штаны и перепоясаться. Все равно в доме до утра будут только Тиро и мальчишки. Тиро сам поставил на стол несколько мисок с ароматной едой и миску с разными фруктами. Все-таки, завтра свадьба в доме и, конечно же, девушки наготовили всего впрок. Лекс без разговоров набросился на еду. В прошлой жизни он был более воздержан в пище, опасаясь набрать лишнего жирку, который потом придется сгонять на тренажерах. Но в этом теле любая еда в него проваливалась, как в пропасть.

Пропасть… настроение сразу упало и аппетит пропал. Лекс вздохнул и отодвинул от себя миски и надкусанную лепешку. Тиро только еще больше обеспокоился. Рыжик был сам на себя не похож, как будто Кирель с ним не в шахматы играл, а фамильные привидения вызывал для знакомства.

— Что случилось? — Тиро поставил перед пареньком кувшин с соком и уселся напротив, — расскажи, что случилось, тебе самому легче будет.

— Хм, — Лекс прищурился, — ты хочешь знать мои тайны, а я твои. Давай меняться! Ты отвечаешь на мои вопросы, а я на твои. Это будет честно. — Тиро только тихо засмеялся в ответ и кивнул головой. Рыжик сразу приободрился, — тогда я первый задаю вопрос! Это ведь я предложил!

Тиро опять засмеялся и положил руки на стол, готовясь к длительным разговорам. Лекс пожевал лепешку и прикинул, что хотел бы узнать в первую очередь.

— Милка сбросила яйцо, как я понимаю, — Лекс видел, как Тиро обреченно вздохнул и кивнул головой, — я только не понимаю, почему и к чему вся эта секретность. Лекарь выходил из дома как воришка, и в корзине унес яйцо?

— Да, — Тиро кивнул головой, подтверждая, что все так и есть, но рыжик показал жестом, что ждет пояснений, и поэтому, еще раз вздохнув, продолжил, — каждый муж хочет быть уверен, что воспитывает собственных детей. Поэтому Милка должна была избавиться от плодного яйца, она в этом доме шестой год, она дольше всех остальных девушек задержалась, и это ее второе яйцо. Первое было, потому что время пришло, а сейчас потому, что уходит к мужу. Милка ведь рабыня, а они, как ты понимаешь, днем по хозяйству, а ночью в казарме. Специально покупаю на рынке рабынь крепких телом и с характером, чтобы не рыдала по углам и руки на себя не наложила, после того… как ты понимаешь… — Тиро виновато потер шею, а потом продолжил, — …был у нас случай в самом начале. Выбрал молодку, такую, кровь с молоком, и хозяин ее нахваливал, говорил, что по хозяйству все может и здоровьем крепкая. Ну,