Почему одни страны богатые, а другие бедные. Происхождение власти, процветания и нищеты - Дарон Аджемоглу

Коммунистическую экономику поддерживали, в свою очередь, экстрактивные политические институты, которые концентрировали всю полноту власти в руках коммунистической партии и не предусматривали никаких ограничений для осуществления ее полномочий. Хотя по форме эти экстрактивные институты были иными, они все же влияли на жизнь людей примерно так же, как и экстрактивные институты Зимбабве и Сьерра-Леоне.

Царь-хлопок

Сорок пять процентов экспорта Узбекистана приходится на хлопок, и это делает последний самой важной сельскохозяйственной культурой страны. Это положение сохраняется с тех самых пор, как при распаде Советского Союза в 1991 году Узбекистан стал независимым государством. При советском коммунистическом режиме все сельскохозяйственные земли Узбекистана пребывали под контролем 2048 хозяйств, находящихся в собственности государства. После 1991 года эти хозяйства перестали существовать, а земля была заново размежевана. Но это не значило, что земледельцы могли теперь вести независимую хозяйственную деятельность — хлопок слишком много значил для правительства Ислама Каримова, первого президента Узбекистана (он до сих пор остается у власти). Напротив, были выпущены указания, определяющие, что именно земледельцы имеют право выращивать и сколько из выращенного они могут продавать. Хлопок был ценным экспортным продуктом, и производители получали за свой продукт лишь небольшую часть мировой рыночной цены, остальное забирало правительство. За такие деньги никто не стал бы добровольно выращивать хлопок, поэтому правительству пришлось прибегнуть к принуждению. Каждый фермер был обязан выделить 35 % своей земли под хлопок. Такой порядок создавал много проблем, и прежде всего сложности с техникой. К моменту обретения независимости около 40 % урожая убиралось при помощи хлопкоуборочных комбайнов. После 1991 года — и это неудивительно, если учесть систему принуждения, созданную режимом президента Каримова, — фермеры оказались совершенно не заинтересованы в том, чтобы покупать и ремонтировать комбайны. И Каримов нашел решение, гораздо более дешевое, чем комбайны: школьники.

Коробочки хлопка созревают и готовы к сбору в начале сентября, как раз в то время, когда узбекские школьники возвращаются с летних каникул. Каримов издал указ, согласно которому власти на местах направляют в школы разнарядку по сборщикам хлопка. В начале сентября школы пустеют, и два миллиона семьсот тысяч школьников (данные 2006 г.) отправляются на поля. Гульназ, мать двоих таких детей, так описывает происходящее:

«В начале каждого учебного года, примерно в начале сентября, занятия в школе прекращаются и вместо классов учеников отправляют на сбор хлопка. Согласия родителей никто не спрашивает. Они работают без выходных [в течение сезона сбора урожая]. Если по какой-то причине ребенка оставляют дома, учитель или классный руководитель приходит к нему домой и ругает родителей. Каждому ребенку устанавливают план сбора, от 20 до 60 килограммов в день, в зависимости от возраста. Если ребенку не удается выполнить план, то на следующее утро его резко критикуют перед всем классом».

Сезон сбора длится два месяца. Ребенку из сельской местности может иногда повезти, если хлопковое хозяйство, куда его направят, находится недалеко от его дома: тогда он может ночевать дома и ходить на работу пешком или ездить на автобусе. Городским детям приходится спать в загонах для скота или в мастерских — вместе с техникой и животными. Там нет ни туалетов, ни кухонь.

Главные бенефициары подобного принудительного труда — это политические элиты во главе с президентом Каримовым, который фактически является собственником всего узбекского хлопка. Предполагается, что детям платят за их труд, но это лишь условность: в 2006 году, когда мировая цена на хлопок составляла примерно 1,4 доллара за килограмм, детям платили около 0,03 доллара за дневную норму (от 20 до 60 кг). Около 75 % урожая хлопка теперь собирают дети. Весной школы закрываются, поскольку начинаются обязательные работы по прополке, очистке почвы и посадке хлопка.

Как такое могло случиться? Узбекистан, как и прочие советские социалистические республики, собирался после распада Советского Союза развивать рыночную экономику и строить демократию. Однако, как и в случае со многими другими советскими республиками, все пошло совсем не так. Президент Каримов, который сделал политическую карьеру в Коммунистической партии Советского Союза, получил пост первого секретаря в Узбекистане в очень удачный момент — в 1989 году, как раз в год падения Берлинской стены. Он быстро превратился в националиста и в декабре 1991 года при решающей поддержке служб безопасности выиграл первые в истории Узбекистана президентские выборы. Получив власть, он сломил независимую политическую оппозицию, и его оппоненты теперь в тюрьме или в эмиграции. В Узбекистане нет независимых средств массовой информации и запрещена деятельность любых неправительственных организаций. Апогей репрессий пришелся на 2005 год, когда 750, а возможно, и больше демонстрантов было расстреляно полицией и армией в Андижане.

При помощи сил безопасности и в условиях тотального контроля над средствами массовой информации Каримов провел референдум и увеличил срок своего президентства на пять лет, а в 2000 году был переизбран на новый семилетний срок, получив 91,2 % голосов. Его единственный конкурент на выборах заявил, что и сам проголосовал за Каримова! На президентских выборах 2007 года, которые во всем мире были признаны фальсифицированными, он получил 88 % голосов. Выборы в Узбекистане похожи на мероприятия, которые организовывал Иосиф Сталин в пору расцвета Советского Союза. Подобные выборы 1937 года были описаны корреспондентом The New York Times Гарольдом Дэнни, который процитировал в своем репортаже перевод из официозной газеты «Правда», дававшей картину напряжения и волнения на советских выборах:

«Пробило полночь. День двенадцатого декабря, день первых всеобщих, равных и прямых выборов в Верховный Совет, завершен. Скоро объявят результаты голосования. В комнате осталась только комиссия. Вокруг спокойно, торжественно горят лампы. Посреди всеобщего внимательного и напряженного ожидания председатель выполняет все необходимые формальности перед началом подсчета голосов — проверяет по списку, сколько было избирателей и сколько из них проголосовало, — результат 100 процентов. Сто процентов! Какие выборы, в какой стране и за какого кандидата показывали стопроцентную явку?

Теперь начинается главное. Волнуясь, председатель проверяет печати на ящиках. Затем их проверяют члены комиссии. Печати нетронуты, и теперь их срезают. Ящики открыты. Все спокойно. Они сидят, внимательные и серьезные, — те, кто наблюдает за выборами и проводит их. Теперь пришло время открывать конверты. Три члена комиссии берут ножницы. Председатель встает. Члены счетной комиссии держат наготове свои тетради. Первый конверт разрезан. Все глаза устремлены на него. Председатель достает два бюллетеня — белый [за кандидата Совета Союза] и голубой [за кандидата Совета национальностей] — и читает громко и четко: «Товарищ Сталин!» Внезапно вся торжественность пропадает. Все в комнате вскакивают и аплодируют радостно и неудержимо первому бюллетеню первых всеобщих тайных выборов в соответствии со сталинской Конституцией — бюллетеню с именем создателя Конституции!»