Короли рая - Ричард Нелл

сажей. За исключением… нет, он имел отметины, на коже виднелись руны, будто невесть как вырезанные на плоти. Смешки прекратились, когда сотни присутствующих уставились в изумлении. Его черты были гротескными – пародия жестокого бога на лицо человека. Но именно глаза – яркие и золотистые – приковали к себе взор Далы. Это были глаза волка.

– Я сын Носса, и я вижу великие сны об огне. – Одно это должно было вызвать переполох, но не теперь. – Я ходил по этим землям пепла и оповещал тех, на кого мне указали боги. Я убил двадцать мужчин в единоборстве, еще десятки в бою, и на мне совсем нет ран. – Он распахнул свой плащ, являя полуголое, увитое мышцами тело с кожей, покрытой такими же рунами и без видимых шрамов.

«Может ли это быть тот же самый волк, что убил Мишу?» – задалась вопросом Дала, и ее сердце бешено застучало. Она неотрывно смотрела, пытаясь вспомнить, но ее братья погибли в почти кромешной темноте.

– Я пророк богов, и я несу их бремя. – Демон обнажил свой огромный меч, и звон его нарушил повисшую тишину. На клинке из стали цвета озерного льда тоже были затейливые знаки.

Дала попыталась отвести глаза, чтобы вглядеться в толпу. Многие из мужчин смотрели с распахнутыми ртами и округленными глазами. Некоторые, заметила она, ухватились за столбы, стараясь удержать равновесие в неприкрытом восторге.

– Внемлите мне, граждане пепла. Вот ими, – он поднял свои огромные руки, – я предал смерти двух жриц за извращение нашей древней веры.

Даже Кунла выпучила глаза, а потом улыбнулась. Чем или кем бы он ни был, подумала Дала, чувствуя, как пересыхает в ее открытом рту, он явился на собственную казнь. Они убьют его, как только он спустится.

Ее желудок отяжелел от страха, а голова, наоборот, стала легкой.

Демон продолжал, как будто разбирательство еще не завершилось, его голос околдовывал:

– А ныне, прелестные кузины, на скале вашего лжепророка, – он сжал покрытый рунами кулак и указал на Кунлу, – я объявлю вне закона Жрицу, применив ее собственное извращенное правосудие.

Тишина. Осязаемая, непрерывная, пока не заговорила Законовещатель.

– Ты предъявил Кунле, дочери Астрид, обвинение в двух убийствах. Во-первых, Бэйлы, дочери Эгрит, а во-вторых, Роки, сына Бэйлы. Какие доказательства ты можешь предъявить?

Демон кивнул, толстые губы сложились в легкий намек на улыбку:

– Ни одного.

По толпе прокатился гвалт, хотя зрителям следовало разразиться смехом и издевками. Законовещатель Бодиль стушевалась, затем рассердилась.

– Ты понимаешь, – сказала она, – что без доказательств это будет лишь твое слово – сына Имлера – против одной из Верховных Жриц Ордена Гальдры? Что у судей почти не будет выбора, кроме как принять решение в ее пользу?

– Я сын Носса. Но да, я понимаю.

Бодиль не прекращая моргала.

– И все равно хочешь продолжить?

– Да. – Демон стоял неподвижно, и будь это кто угодно, а не это странное, волевое создание, его бы уже стащили с камня и отметелили за то, что отнял у круга время.

– Очень хорошо, – сказала Законовещатель, ее курчавые волосы дрожали от гнева. Или от страха? – Ответчица, пройди, пожалуйста, к кругу и назови свое имя и титул.

Толпа, казалось, разрослась, и теперь нужно было прилагать усилие, чтобы просто сопротивляться напору, когда люди хлынули ближе, чтобы услышать речь Жрицы. Айдэн и Каро велели своим людям оттеснить их, и Дала, по крайней мере, получила небольшую передышку.

Кунла шагала вперед с маской уверенности на лице, в сопровождении Каро и его людей. Они проталкивались мимо тупиц, слишком нерасторопных, чтобы уступить дорогу, но на расстоянии пары вытянутых рук от внутреннего круга из толпы вышла дюжина мужчин и преградила путь. Они распахнули свои заляпанные дорожные накидки, являя взору исписанные рунами клинки и щиты, как у самого Букаяга. У этих воинов были кожаные и железные кольчужные доспехи, а их лбы блестели от пота.

– Каро, – сказала Кунла, и, возможно, ее нерешительность заметила одна лишь Дала. – Убери этих бандитов с дороги.

Дала взглянула и увидела пристальный взор Букаяга. Он так и стоял на камне, и его голос вновь заставил публику умолкнуть.

– Посмотри мне в глаза, Каро. – Вождь Хальброна повиновался, но, видимо, больше от удивления. – Всю свою жизнь ты попирал честь из страха. Сделаешь ли ты это снова? Предашь ли свою собственную душу, пока боги будут смотреть на твою смерть? Или встретишь грядущий огонь… напоследок… с гордостью?

Кунла презрительно зашипела.

– Избавь нас от своих заблуждений, еретик.

Толпа, однако, не проявила такого пренебрежения, а Каро не сдвинулся с места. На виске мужчины выступили бисеринки пота, в то время как зрители рядом с ним занервничали. Его рука крепче стиснула рукоять меча в ножнах, и взгляд его показался Дале пристыженным и отстраненным, словно тот о чем-то вспоминал.

Кунла рядом с ним дернулась.

– Я сделаю то, что должен. – Его голос был напряженным и повышенным.

Тянулись долгие секунды, а он все не двигался. Наконец он повернулся на каблуках и кивнул своим людям. Запустив руки за пазухи, многие достали амулеты в виде серебряных мечей и как будто впервые посмотрели на Кунлу; их прежде безучастные лица исказились откровенной ненавистью. Они молча последовали за своим вождем прочь от круга, без разбору толкая любого, кто мешался у них под ногами. На Далу они даже не взглянули.

Среди зрителей вспыхнуло несколько очагов хаоса, и Законовещатель Бодиль наблюдала за происходящим.

– Жрица Кунла, – визгливо прокричала она над толпой, – что за заминка? Подойди к кругу.

– Я скоро буду, Вещатель. – Кунла подала знак своим ручным убийцам, все еще удивительно спокойным: – Уберите их. – Она воззрилась на суровое, безучастное лицо главаря южан. – Живо.

Тот шагнул вперед с обнаженным коротким мечом, а его люди последовали за ним и расчистили себе путь еще большей силой, орудуя дубинками. Главарь окинул взглядом дюжину мужчин перед собой. Воины обеих шеренг смотрели друг на друга, явно готовые к бою, но так и не сошлись. Один из преступников, держащих рунный клинок, вложил тот в ножны и достал из-за пояса большую суму. Он встряхнул ее, и раздалось позвякивание.

Букаяг воззвал вновь:

– Мужчины Юга! У нас с вами одни и те же боги и обычаи. Мы не хотим с вами драться. Возьмите это серебро и уходите целыми, а не то, я обещаю, мало кто из вас увидит своих детей снова.

Толпа уступила варварам как можно больше места, несмотря на сопротивление стоящих сзади. Говоривший бандит вышел вперед, бесстрашно вздернув подбородок и неся свой кожаный мешок свободными от оружия руками так, чтобы