Любовный узел, или Испытание верностью - Элизабет Чедвик

С Одинелом Фламандцем драться не пришлось. Он умер от загноившейся раны в тот самый месяц, когда Генрих стал королем. Его жена и дочь уехали в Лондон к дальнему родственнику, чьи земли никто не оспаривал.

Кэтрин радовало, что битвы не было. Судя по дошедшим до нее слухам, Одинел, хоть и являлся наемником, был вполне достойным человеком, на свой лад даже честным.

Если не считать тех нескольких месяцев, когда капитаном гарнизона был Рэндал де Могун, люди не слишком страдали под чужеземным владычеством.

Оливер шевельнул поводьями и слегка хлопнул Люцифера. Серый конь двинулся вперед. Мгновение Кэтрин любовалась плавными, слитыми движениями коня и всадника, затем поскакала за ними. Сегодня Оливера окружало сияние, как, собственно, и должно было быть. Его лицо буквально светилось, губы улыбались. Ничто не могло омрачить радости этого дня.

Со смерти Луи прошло почти два года. Поначалу воспоминания о его гибели, призрак его присутствия отбрасывали длинную тень. Были моменты, когда казалось, что даже мертвому Луи так легко разорвать связь между Кэтрин и Оливером. Но именно потому, что это было слишком легко, потому что никто из них не хотел, чтобы Луи победил, они боролись сперва друг с другом, рука об руку, и вышли из битвы сильными и сплоченными. Тень Луи все еще не исчезла, но стала мелкой и незначительной. Они могли повернуться к ней спиной и выйти на солнечный свет. Муж и жена. Кэтрин коснулась талисмана – любовного узла, – который висел на ее шее.

Наверное, Оливер уловил это движение, потому что кинул на нее вопросительный взгляд.

– Я думала о дне нашей свадьбы, – сказала она с улыбкой. Оливер тоже улыбнулся.

– Далеко не у каждой пары роль шаферов играют король Англии и наследник трона, а обряд проводит архиепископ Кентерберийский.

– Я думала вовсе не о блеске.

Они поженились в период переговоров о мире в Винчестере, а это значило, что почти все бароны Англии до самых ее границ были свидетелями церемонии.

– А о чем же?

Кэтрин метнула на него взгляд из-под ресниц.

– Я думала, что тот день был прекрасен, а сегодняшний прекрасен сейчас, и еще о том, как я люблю тебя.

Помня о людях, ехавших позади, они разговаривали тихо. Нежные слова, которые произносят в спальне, были в данную минуту не совсем уместны, но ведь он сам спросил.

Даже не потрудившись оглянуться через плечо, чтобы проверить, сколько людей за ними наблюдают, Оливер наклонился в седле и коротко сжал ее руки своей.

– А впереди много дней, еще более прекрасных, – сказал он. – Я тоже люблю тебя, жена.

Они въехали в Эшбери. Люди высыпали из своих домов, чтобы посмотреть на проезжающий отряд. Тут и там в толпе вспыхивали яркие пятна: ведь в знак привета и уважения были надеты самые лучшие платья. Но еще они свидетельствовали о радостном ожидании. Все знали, что готовится грандиозный пир. Оливер довольно улыбался и со многими здоровался по именам, легко вернувшись к английскому языку. Розамунда глядела на все широко распахнутыми глазами. Генрих хлопал в ладоши и кричал, а Саймон спрятал лицо в тунику Годарда.

Вместо того, чтобы проехать прямо в замок, Оливер повел отряд к маленькой деревянной церкви на каменном основании в конце главной улицы и там спешился. Позади толпились смеющиеся, болтающие и спорящие селяне.

Оливер снял Кэтрин с ее лошади, подвел к двери церкви и развернул лицом к солдатам и народу.

– Я знаю, что мы уже обвенчаны, – тихо проговорил он, – но почему бы тебе не повторить обет еще раз перед церковными дверями при участии отца Альберика?

– Зачем? – склонила голову на бок Кэтрин. Краем глаза она заметила старика в пыльной рясе, который спешил к церкви от своей хижины, едва не спотыкаясь о подол.

– Это так важно для него, – сказал Оливер. – Он венчал здесь моих родителей и моего брата. Ты ведь знаешь, что он сводный брат Этель. Мой прадедушка послал его учиться на священника в Мальмсбери.

Кэтрин широко раскрыла глаза. Она просто потеряла дар речи от того поворота, который приняли события.

– Для меня это тоже будет очень важно, – тихо добавил Оливер, взяв ее за руку и нежно проводя большим пальцем по косточкам – Мне хочется поставить печать на наш новый союз.

Появился священник, но на минутку ему потребовалось прислониться к стене церкви, чтобы отдышаться. Тонзуру давно следовало побрить, а ряса выглядела так, словно ее использовали для собачьей подстилки, но морщинистое лицо было приветливым, и Кэтрин даже разглядела в его чертах сходство с Этель. В руках святой отец сжимал свадебный венок из бледно-желтых нарциссов и примул.

– Добро пожаловать, милорд, миледи, – тяжело выдохнул он.

Кэтрин пристально разглядывала венок. За пять минут такой не сплетешь.

– Ведь ты организовал это заранее, правда? – спросила она Оливера, махнув рукой в сторону ухмыляющихся крестьян в лучших праздничных одеждах.

– Разве я был не прав? – Его рука стиснула ее руку, а серые глаза лучились любовью, смехом и, может быть, чуть-чуть тревогой. Где-то в уголке жалась тень Луи.

Кэтрин грациозно приняла венок от отдышавшегося священника, сняла плат и увенчала волосы короной из цветов.

– Ты прав, – тихо проговорила она, – но в любом случае, я тебя прощаю.

Они поцеловались под радостные крики. Когда пара вошла в церковь, аромат цветов смешался с пьянящим запахом трав, и Кэтрин поняла, что эта минута предназначена и для Этель.

Примечания

1

Гамбезон – средневековое стеганое одеяние, которое носили под доспехами для дополнительной защиты. – Прим. пер.

2

2 февраля. – Прим. пер.

3

Меня зовут Генрих (староангл.). – Прим. Пер.

4

Да, понимаю, мой маленький англичанин. Мое имя Оливер (староангл.). – Прим. пер.

5

Да здравствует (староангл.). – Прим. пер.

6

Отпускаю тебе все грехи вольные и невольные, именем Отца, Сына и Святого Духа (лат.).

7

Король Генрих! (фр.).