Михаил Шолохов в воспоминаниях, дневниках, письмах и статьях современников. Книга 1. 1905–1941 гг. - Виктор Петелин

В письмах с фронта Василий Михайлович часто справлялся о своем друге. Так, в письме от 2 сентября 41-го года он пишет: «…Михаил где-то близко от нас, может быть, случайно повидаю его здесь. Если он будет в Москве, передай ему мой адрес».

И когда в один из октябрьских дней Шолохов приехал в Москву и зашел к нам, я показала ему письма Василия. Шолохов попросил открытку и наскоро написал другу письмо, причем сказал, чтоб, отправляя на фронт, не вкладывала его в конверт, а так, открыткой, и послала. Я не сделала этого сразу, решила повременить, пока не получу от Василия Михайловича свежее письмецо, возможно, с другим адресом, так как что-то долго не было от него весточек. Ожидание мое, однако, затягивалось. Я узнала, что 32-я армия попала в окружение. Когда я обратилась в военкомат, мне сообщили, что В.М. Кудашев в октябре 1941 года пропал без вести.

Привожу письмо М.А. Шолохова моему мужу, которое так и не было отправлено (хранится у меня):

«Дорогой друг!

Судьба нас с тобой разноздрила, но все же когда-нибудь сведет же вместе. Я сегодня уезжаю из Москвы, как только вернусь, сообщу тебе. Думаю, что увидимся в Москве. У меня есть к тебе дело. Мотя пошлет эту открытку, она держится молодцом. Дома не был давно, но там как будто все в порядке. Ванька Погорелов шлет тебе привет, он в Москве. Неделю назад видел Юрбора, поехал в армейскую газету.

Ну, будь здоров, крепко обнимаю, целую. Твой Шолохов.

Пишу коротко, спешу. Надеюсь на скорую встречу.

Узнав о гибели своего друга, Михаил Александрович всякий раз, когда приезжал в Москву, давал о себе знать. Поддерживал добрым словом, помогал. Однажды звонит из гостиницы «Националь» и, справившись о моем и дочери здоровье, говорит: «Я тут вам привез немного продуктов. После поездки на фронт заезжал к своим, Мария Петровна кое-что и собрала для вас. Приходи, возьми, а если не можешь, то у меня как раз находится Кирилл Васильевич Потапов, так он все это тебе завезет».

И вскоре получила я гостинцы – муку, пшено, кусок сала. Такая весомая добавка была к нашему скудному пайку. Никогда этого не забуду. В самое сложное и трудное время не забывал Михаил Александрович о семье своего друга. До последнего надеялся он и на то, что Кудашев все-таки не погиб, поэтому в письмах спрашивал, нет ли каких вестей о нем.

А 26 марта 1944 года получила я из Камышина от Михаила Александровича заказное письмо, в нем, в частности, было написано: «…Думы о Васькиной судьбе меня не покидают. Недавно прочитал в мартовском номере «Британского союзника» (журнал, который издается в Москве Британским посольством) вот эту заметку и решил послать тебе. А вдруг – ведь чем черт не шутит, когда бог спит – и наш Васька там, на Ближнем Востоке, носит наплечную нашивку с буквами СССР и ждет не дождется возвращения домой? Это, конечно, предел мечтаний, но осуществить такое, черт знает, как было бы хорошо! Как ты там живешь? Как Наташка? Наши все здравствуют, одна Мария Петровна у нас словно весенний день – и с тучами, и с солнцем, – то покиснет немного, то снова на ногах. Впрочем, она сама о себе напишет, а я шлю привет тебе, Наташке и бабушке и желаю, чтобы Васька поскорее вернулся, согласен на любой вариант: хоть с Ближнего Востока, хоть с Дальнего Запада, лишь бы притопал».

Мария Петровна приписала: «Желаю здоровья, бодрости духа, а главное скорейшего появления в Москве Василия Михайловича. Этот день будет для нас праздником».

Праздника этого, увы, так и не наступило.

Забегая вперед, скажу, что в дальнейшем, когда в 1953 году в одном из сборников прозы вышел рассказ В. Кудашева «Наташа», для оформления литературного наследства мне потребовалась справка о смерти мужа. На основании справки из военкомата народным судом Свердловского района города Москвы официально было признано, что Кудашев Василий Михайлович считается умершим

18 июля 1953 года. Этой же справкой подтверждалось мое право на литературное наследство при издании сборника повестей и рассказов В. Кудашева в 1957 г. и романа «Последние мужики» – в 1965-м и 1978 гг.

Память выхватывает из прошлого то, что особенно запало в душу. В 1950 году пришли мы с дочерью Наташей навестить Шолоховых, у них уже была московская квартира в Староконюшенном переулке. Михаил Александрович как-то внимательно и грустно посмотрел на Наташу и сказал мне: «До чего же в ней все отцовское – походка, суетливость, даже брючки на коленочках завернуты вовнутрь, как у отца». Подумал, что-то вспоминая, да и говорит дочери: «Постой, постой, ведь тут где-то, в каких-то числах декабря твой день рождения. А сколько же тебе лет?» – «Двенадцать», – ответила дочь. «А я хорошо помню, – смеется Михаил Александрович, – как праздновали мы твои первые именины. Какой ж подарок тебе хотелось бы иметь?» Наташа смутилась, пожимает плечами. «Ну, тогда придется тебе самой покупать». Пришли домой, и я узнала, что дядя Миша потихоньку дал ей 25 рублей, а она призналась ему, что хочет завести собаку. Наш сосед – профессор Л.Л. Россолимо подсказал дочери, как ей положить на время эти деньги в сберкассу. Она так и сделала, а когда проходила одна из выставок служебных собак, на эти

25 рублей Наташа купила щенка колли. Так у нас в доме появилась первая собака. Прожила она у нас десять лет. Потом были афганские борзые и даже левретка.

Детское увлечение переросло в изучение кинологии.

В послевоенные годы я и дочь нередко навещали Шолоховых на их московской квартире. Запомнилась встреча 8 марта 1972 года. В этот весенний, теплый и солнечный день у Михаила Александровича и Марии Петровны собрались их дети и внуки. Михаил Александрович, как обычно, шутил, балагурил. Зная пристрастие моей дочери к собакам, стал расспрашивать ее, как поживает ее пес Кеша, а она возьми и скажи, что Кеша стал вдруг отличным ежеловом. Как говорится, подбросила тему для обсуждения. Возник вопрос – куда девать ежей? Каждый старался придумать что-нибудь посмешней. Михаил Александрович на полном серьезе и говорит, что с помощью ежей Наташа может решить для себя проблему транспорта, особенно в часы пик. Посыпались вопросы – как? каким образом? Да очень просто, говорит Михаил Александрович – надо сшить ежовую шубу. Все будут уступать дорогу, никто не будет толкаться.

Я уже рассказывала, как много внимания уделял Михаил Александрович семье погибшего друга, как помогал он нам в трудные дни. Без каких-либо просьб с моей стороны. Но однажды, много лет спустя после войны, я все-таки попросила Шолохова о помощи. Случай был из тех, которые принято называть крайними.

Комната, которую мы получили перед войной, была, конечно, больше, просторней клетушки в Камергерском. Но коммуналка остается коммуналкой. Кроме нас, в квартире проживало еще шесть семей. Получить хотя бы однокомнатную, но изолированную квартиру через райисполком не было никакой возможности, а на кооперативную у нас с дочерью не было средств. Нам как семье погибшего писателя-фронтовика могла помочь писательская организация. Вот я и попросила Михаила Александровича посодействовать нам в этом деле.