На расстоянии дыхания, или Не ходите, девки, замуж! - Ульяна Подавалова-Петухова

не за что! Вот я сама читаю лекции в институте Технологии и Дизайна. И говорю каждый раз: создайте такое, что хотели бы сами надеть. Создайте такое, чтоб этим хотелось владеть. Меня воротит от целлофановых юбок, гигантских шляп—домов, пальто с разрезом на груди до пупа! Ну, кому нужно такое пальто? Ведь мы не просто за идею боремся! Мы гранты даем! Мы заключаем с бутиками договор на продажу коллекции! Вот ты думаешь, я простыла? Ни фига! У меня нерв не осталось!

— Есть какие-то ограничения в коллекции? Ну, сезон какой? — спросил Вадим.

— Да нет ограничений! — с воплем просипела Настя, хлопнув с досады по столу. — Хоть что!

— А по возрасту дизайнера?

— Тоже нет!

Тут Вадим чуть не подавился. Он выхватил свой телефон, передвинул стул ближе к Настиному и сунул той фото Альки в новом платье от Инны.

— Смотри! А вот такое?

Редактор вырвала телефон и с жадностью стала листать фото. У Вадима было всего четыре фотографии сестренки в новых нарядах. Настя пролистала их в одну сторону, потом назад.

— Так, пусть вышлет мне эскизы, — тут же сказала она нормальным голосом и сама этому удивилась, — вот, а я говорила. Значит так. Моя почта у тебя есть. Вот, возьми визитку еще, на всякий пожарный. А Аля пусть придет на фотосессию в четверг.

— Алька кверху пузом лежит на пляже Кипра.

— Ну, зависть — один из семи грехов, не знал? — проговорила редактор и махнула рукой. У нее блестели глаза, она что-то бормотала, а потом вдруг спросила: — А чьи работы?

— Инны Романовой.

— Однофамильцы?

Вадим усмехнулся:

— Жена!

— Ой, да ладно заливать!

Но стилист показал правую руку с кольцом на пальце.

— Обалдеть! Романов, и давно ты окольцован?

— Чуть больше месяца.

— Обалдеть вдвойне! Так, нечего сантименты разводить. Эскизы мне вышли сегодня, подойдут и сканы. Всё, нужно бежать. Давай созвонимся, — с этими словами редактор соскочила и побежала бодрой трусцой к лифту.

— А как оживилась-то сразу! — усмехнулся Вадим.

Дома он достал папку с эскизами и, отсканировав все работы, переслал их Насте. Та тут же перезвонила, будто только их и ждала, и сказала, что ждет от семьи дату фотосессии Али.

— Я уже придумала название. Зацени: «Элегантность по-королевски от Инны Романовой»! Прям за душу!

— Слышу, ты прямо-таки, выздоровела! И голос прорезался!

— Грешно смеяться над больными людьми, — тяжело вздохнув, проговорила Анастасия, и Вадим вдруг устыдился.

Редактор попрощалась и отключилась.

— Да, дело за малым. Надо как-то королеву мою к этому подготовить. Она-то ни сном, ни духом, — проговорил он и стал готовить речь к приходу жены.

Но речь не понадобилась. У девушки было мероприятие, и она пришла за полночь. В одиннадцать, заметив пропущенный от мужа, она написала смс, в котором сообщила, что приедет поздно, встречать ее не нужно. Вадим, пообещав себе дождаться жену, уснул, едва лег на кровать. Проснулся резко: кто-то рядом складывал какие то ледяные рельсы. Мужчина вздрогнул. Инна тут же отодвинулась от него.

— Спи, я не хотела тебя разбудить, — проговорила она, отползая на край.

— А ты чего ледяная-то?

— Закаляюсь.

— А если серьезно?

— Мылась, мылась, а тут бац — вода горячая кончилась.

— А ползешь куда?

— Ну, я холодная…

— А я горячий. Ползи ко мне.

Инна фыркнула и отвернулась на своем краю.

Вадим тяжело вздохнул:

— Вот ведь!

Он сгреб девушку и подтащил к себе, уложив ее голову на свою левую руку, а правой прижав к себе.

— Всё, теперь спать, — приказал он и уткнулся носом в ее волосы.

Инна недовольно завозилась.

— Девушка, в ваших интересах лежать спокойно, — четко и холодно произнес он, — у меня женщины, знаешь, сколько не было? Страшно вымолвить.

Жена тут же замерла, как кролик перед удавом. Вадим усмехнулся, и от его дыхания, коснувшегося шеи, Инна тут же покрылась гусиной кожей. Он почувствовал это. Его это забавляло.

— Я лучше пойду к себе, — неуверенно произнесла она и полезла из кровати.

Вадим притянул ее к себе.

— Еще чего! Я тут к утру в сосульку превращусь. Не боись. Гусар девчонку не обидит. Спи.

Инна всё так же лежала, натянутая, как струна. Он вздохнул.

— Если у нас что и будет, то по обоюдному согласию. Спи, Инн. Завтра трудный день.

— Инна, ты пойми, мне тебя некем заменить. Олеся слегла. Я понимаю, что у Вадима сегодня мероприятие, но что делать-то? — сокрушалась по телефону Людмила Марковна, а Инна сидела на кровати и смотрела на костюм, висящий на плечиках прямо перед ней. Ярко-красный. Блузка с частыми пуговицами и юбка-колокол в широкую складку. К ним еще шел чернильный широкий пояс и на умопомрачительной шпильке лабутены: черные с красной фирменной подошвой. Инна купила эти туфли в Париже. Просто устоять не смогла. Отдала тысячу евро за роскошную пару еще два года назад, а так ни разу и не надела. Вот, думала, представился случай, а тут…

— Не судьба, — тихо проговорила девушка и пошла умываться.

А Вадим, проснувшись через пару часов, нашел записку на холодильнике, где жена говорила, что они увидятся в ресторане, так как ее вызвали на работу, как раз готовить всё к корпоративу. Он скрипнул с досады зубами и пошел бриться.

Когда он и Нонна в числе первых приехали в ресторан, там уже всё было готово. Шефиня, увидев Инну в фирменной блузе и строгой юбке, бросилась, было, на Вадима, но девушка заступилась за мужа, объяснив сложившуюся ситуацию производственной необходимостью. Нонна вздохнула и отошла от пары.

— Веселись, — шепнула Инна мужу, — это и твой праздник! Считай, твоему ребенку десять лет.

Романов усмехнулся и прошел в зал, а Инна стала встречать гостей. Приехал ведущий, за ним музыканты. Официанты сновали с подносами. На кухне готовили ужин, не поднимая голов. И Инна сбилась с ног. Несколько раз она проходила в зал, где шел банкет: смотрела, всё ли в порядке.

Когда она была в салоне Вадима, некогда было присматриваться к людям,