Маргарет Тэтчер: От бакалейной лавки до палаты лордов - Жан Тьерио

С палатой лордов дела у Маргарет обстояли еще хуже. Лорды, свободные от предрассудков, предвзятости и духа партийной солидарности, не раз наносили ей оскорбления, не говоря уже о мелких уколах, и это свидетельство того, что она отнюдь не была любимицей высшего класса. Более двухсот раз к ней обращались с настоятельной просьбой еще и еще раз перечитать представленные ею от имени правительства законопроекты и документы и всё проверить. Так что смело можно утверждать, что парламент сохранял все свои прерогативы, и на протяжении всех трех сроков правления Маргарет трудно усмотреть признаки ослабления его влияния. И говорить об «избирательной диктатуре», как делают некоторые обозреватели, — это чистое злословие.

Лицом к королевскому семейству

Отношения Маргарет Тэтчер и королевы были объектом пристального внимания, домыслов и спекуляций. По слухам, эти две дамы ненавидели друг друга, ревновали всех и вся друг к другу и находились в состоянии борьбы. Флит-стрит полнилась слухами, пересудами, сплетнями, ложными признаниями, якобы доверенными под большим секретом и не поддающимися проверке. Тема эта представляла собой золотую жилу, тем более в стране, где королевское семейство всегда было в центре внимания таблоидов. А тут такое: две женщины во главе королевства, стоящие друг против друга! Какой праздник для любителей острых словечек и язвительной критики! Однако сказать что-то конкретное по этому поводу сложно, так как с обеих сторон тайны были сохранены.

Как к парламенту, так и к монархии Маргарет инстинктивно питала глубокое почтение. Она считала, что монархия — это одна из драгоценностей в сокровищнице королевства. Когда в 1990 году она предложила увеличить выплаты королеве по цивильному листу, то сделала это в выражениях, напрочь лишенных двусмысленности: «Огромное число людей видят в королевском семействе главное сокровище Соединенного Королевства <…>. Это символ патриотизма, почтения, преданности и уважения». Итак, преданность Маргарет Короне не вызывает никаких сомнений. Можно задаваться вопросами лишь по поводу личных отношений двух женщин.

Перед королевой, восседающей на престоле с 1952 года, прошла вереница премьер-министров. Она считала делом чести не комментировать действия ни одного из них. Она царит, но не правит (или правит, но не управляет)! Ее роль состоит в том, чтобы быть олицетворением всей нации, и это главное. Все должны узнавать в ней себя: от скромного шахтера из Йоркшира до знатных владельцев Белтон-хауса или Блекхеймского дворца. Вот почему она не может себе позволить спускаться на арену политической борьбы, быть королевой одной части Англии, выступающей против другой.

Молчание — ее единственная сила, она должна быть над партиями. К тому же королева, будучи «государыней старой школы», умеет хранить тайны, ибо для нее существует настоящий культ тайны. В поведении королевы нет ничего общего с аудиовизуальными шалостями какой-нибудь леди Ди, ведшей себя как телезвезда, если не сказать хуже. Нет, королева никогда ничего не скажет. Ее окружение тоже будет хранить гробовое молчание. Нет, с этой стороны ничего не вытащишь!

Маргарет Тэтчер разделяла любовь к сохранению тайны. В мемуарах отношениям с Ее Величеством она посвятила от силы дюжину строк, преисполненных почтительности и уважения. Даже Бернард Ингем, всегда готовый организовать утечку информации, останется нем как рыба по этому вопросу. Так что и с этой стороны надеяться не на что.

Остаются только слухи, циркулировавшие в кулуарах канцелярий, в закрытых гостиницах посольств или в глубинах клубов на Пэлл-Мэлл. Что можно вытянуть из них?

Королеву явно раздражала излишне подчеркнутая вежливость этой представительницы среднего класса, заброшенной судьбой под золотые своды высшего класса. Маргарет не удалось сдать на «отлично» переходный экзамен в Великобритании, где особым шиком считается принадлежность к высшему слою общества, где и по сей день актуальна незабываемая «Книга снобов» Теккерея. Реверансы Маргарет были слишком совершенны, сама она — излишне чопорна, а манеры — натянуты. Маргарет действительно никогда не была раскованной, в ней не было той естественности, о которой Оскар Уайльд сказал, что она — «самая утонченная хитрая уловка, для которой требуется не просто мастерство, а искусство». Говорят, что королева находила просто ужасным то, что Маргарет всегда держалась перед ней абсолютно прямо, никогда не опираясь на спинку стула или кресла. Ее Величество якобы даже однажды сказала кому-то из адъютантов: «Что за мания! Человечество затратило тысячу лет на изобретение спинки стула и кресла, а она сидит так, будто ее посадили на яйцо!» В остальном же об их еженедельных встречах ничего не известно. Похоже, Елизавета II часто предостерегала Маргарет от «резких движений», опасаясь, что решения правительства могут привести к нежелательным социальным последствиям. Она была королевой всех англичан. Она не хотела, чтобы одна часть жителей королевства ощутила себя покинутой ради другой части. Она очень опасалась за социальный мир. Ну а более сказать нечего.

Немного больше известно об уик-эндах в Балморале, куда ежегодно чету Тэтчеров приглашали в ноябре. Для Маргарет это было ужасное наказание, примерно такое же, как дополнительное задание для нерадивого ученика. Двум женщинам нечего было сказать друг другу. Одна любила лишь власть и экономику, другая — природу, охоту, собак и лошадей. Маргарет же скорее всего не смогла бы отличить фокстерьера от ретривера. Она не понимала, что такое жизнь в сельской местности, даже если это королевское поместье. Обслуживающий персонал, более расположенный к пересудам, нежели члены королевской семьи, делился своими наблюдениями друг с другом и с прессой. Так, кое-кто говорил, что Мэгги всегда была одета официально, как положено горожанке, а если и хотела изобразить жительницу сельской местности, то выглядела так, будто сошла с модной картинки фирмы «Холанд энд Холанд». Она страшно боялась надеть резиновые сапоги. Она не понимала, что истинная утонченность проявляется в том, чтобы к месту надеть поношенную куртку от Йена Барбура и потертые тренировочные штаны. Когда с завтраком, обедом, пятичасовым чаем или поздним ужином бывало покончено, Маргарет опрометью бросалась в свои апартаменты, чтобы «заняться изучением документов», как говорила она. Только Деннис чувствовал себя в Балморале хорошо. Они с герцогом Эдинбургским прекрасно понимали друг друга и превосходно ладили. Оба они были офицерами, оба любили гольф, лошадей и охоту, и Деннис не упускал возможности пострелять куропаток или поохотиться на оленя в Абердиншире. В частных разговорах оба были политически не очень корректны. Маргарет же, как рассказывают, в понедельник уже в пять часов утра была на ногах, одета в костюм и готова вернуться в Лондон; она была счастлива поскорее убежать, ускользнуть из этого мира, который на самом деле ускользал от нее.