Маргарет Тэтчер: От бакалейной лавки до палаты лордов - Жан Тьерио

Ближний круг

Если сравнивать администрацию премьер-министра Англии на Даунинг-стрит с администрациями глав правительств других стран Европы, следует отметить, что это очень небольшая структура. Около восьмидесяти человек там заняты полный рабочий день; сравним с 400 чиновниками, работающими в Матиньоне, или с 500 — в Государственной канцелярии Германии. Но Маргарет постепенно превратила эту небольшую команду (заменив в ней многие фигуры) в чрезвычайно эффективное орудие власти. Если в политическом смысле, как мы видели, у нее была сильная склонность к централизму, то в плане деятельности правительства она чрезвычайно усилила роль дома 10 по Даунинг-стрит, в ущерб министерствам и даже парламенту. Она хранила в памяти жуткие воспоминания о чиновниках из ведомства по делам гражданской службы, подчинявшихся ей в тот период, когда она возглавляла министерство образования, считая их пораженцами, корпоративистами и другими «истами», которых она презирала. Она предпочитала окружать себя «своими людьми», своей «преторианской гвардией». В этом смысле при Маргарет Великобритания пережила эволюцию, ибо до того не знала такой формы авторитаризма, за исключением, пожалуй, только правления Черчилля и правительства военного времени. Но теперь положение дел было совершенно иным.

Выбор людей, которых Маргарет призывала к себе в дом 10, соответствовал ее склонностям. В основном это были либо деловые люди, либо люди из разведслужб, либо джентльмены из старой доброй Англии, не поддавшиеся таким общим для представителей британского истеблишмента порокам, как изнеженность и расслабленность. Короче говоря, в каком-то смысле это были мужчины, являвшиеся клонами Денниса… У деловых людей она ценила чувство конкретики, способность быстро воспринимать экономические реалии, отсутствие склонности к этатизму, самостоятельность, скорость реакции и готовность к тяжелой работе. Но, вероятно, лучше всего Маргарет чувствовала себя среди агентов секретных служб или офицеров. В основном всем им было присуще чувство верности и долга, коего так не хватало людям, привыкшим барахтаться в болоте политической жизни. Кроме того, у этих выпускников Сандхерста или Нейвал-колледжа (военно-морского колледжа) были превосходная выправка и галантные манеры, к чему Маргарет всегда была неравнодушна. Вот что напишет Найджел Лоусон в книге «Взгляд из дома № 11 по Даунинг-стрит»: «В большинстве своем премьер-министры не интересовались секретными службами, за которые они, кстати, несут ответственность. Маргарет Тэтчер, напротив, была страстно ими увлечена». И действительно, она требовала, чтобы ей ежедневно клали на письменный стол доклады из МИ-5 и МИ-6. Она читала их очень внимательно и часто призывала к себе руководителей этих служб. Кстати, Маргарет первая создала в доме 10 по Даунинг-стрит Объединенный комитет разведслужб. В глубине души она почти разделяла мнение Фуше[176], полагавшего, что «хорошее правительство — это прежде всего хорошая полиция».

Первый круг «штаба» Маргарет — это ее личная канцелярия. Возглавлял этот орган главный секретарь личной канцелярии. Люди на этом посту сменялись часто. Первым был сэр Джон Хант, пришедший из ведомства по делам гражданской службы, но оставался на этом посту всего несколько месяцев, так как был недостаточно жестким, чтобы держать на почтительном расстоянии министров и строптивых чиновников. Сменил его Клайв Уитмор, прослуживший подольше. До этого он занимал довольно высокий пост в министерстве обороны, а потому знал его секреты и правила; он очень талантливо «наращивал мускулы» команды премьер-министра, прививал привычку к соблюдению тайн и сдержанность в поведении, что, по мнению Маргарет, гарантировало эффективность действий в политике. Вскоре, в 1983 году, он был назначен на пост постоянного секретаря министерства обороны, и это в 48 лет! Так Маргарет ловко ввела одного из своих верных вассалов в самое сердце этого очень важного департамента, «оккупированного» одним из ее потенциальных соперников Майклом Хезлтайном. Третьим по счету секретарем личной канцелярии стал Роберт Армстронг, итонец до мозга костей, прошедший через Крайстчерч, один из самых прославленных колледжей Оксфорда. Верный, преданный, сдержанный, скромный, хорошего происхождения и прекрасной внешности, он верой и правдой служил Маргарет на протяжении тех семи лет, что судьба даровала ей еще провести в доме 10. Вокруг этих ключевых фигур группировались политические советники: Дэвид Вульфсон, «человек, сделавший себя сам», очень одаренный создатель холдинговой компании «Грейт юниверсал сторз», Норман Страус, Вудро Уайет, чье влияние чрезвычайно возросло к концу «тэтчеровской эпохи», а также Стивен Шерборн, о котором Маргарет напишет: «Он понимает в политике лучше, чем все члены кабинета вместе взятые». К ним Маргарет присовокупила и других более или менее официальных советников, которых призывала по тому или иному вопросу, таких как Роберт Конквест (из-за его превосходного знания Советского Союза), Ронни Миллер (из-за его литературного дара), Тим Белл и Гордон Рис (из-за их способности к общению), Алан Уолтерс, советник по экономическим вопросам, бывший столь близким по взглядам к премьер-министру, что Найджел Лоусон, канцлер Казначейства, был даже этим обеспокоен.

Эти «советники государя» ужасно раздражали членов кабинета Маргарет Тэтчер, тем более что не одни они группировались вокруг Мэгги. Был еще и второй круг, члены коего иногда переходили в первый; это была знаменитая группа личных советников, на которых возлагалась задача создать целостную политику правительства (а ведь на самом деле это скорее была задача самого правительства). Многие министры видели в группе личных советников «кабинет-2», и они не так уж ошибались. Большинство установок политического курса «эпохи Тэтчер» было выработано в этой группе в обстановке тайны. Первым главой этой группы стал Джон Хоскинс, автор «Катящихся камней», доклада, написанного еще в те времена, когда тори были в оппозиции. Джон был образцом «человека из тени», образцом тех безвестных людей из секретных служб, что были так дороги сердцу Маргарет. Во время войны он служил в знаменитой САС, специальной военно-десантной службе Великобритании; парашютисты из этих элитных подразделений осуществляли миссии, практически невыполнимые, и участвовали в самых дерзких операциях. После войны он, более или менее официально, был причастен ко всем столь же дерзким и хитроумным операциям на бывших территориях империи. Он побывал в Пакистане, Индии, Африке. В группу личных советников Маргарет он привнес культуру сохранения тайны, а также культуру упреждающего плана, осуществляемого неожиданно и с применением силы. В первый год первого срока правления Маргарет он собрал вокруг себя несколько человек; они жили почти затворниками в двух кабинетах дома 10, где создавали по просьбе премьер-министра меморандумы и доклады. После тщательной правки Маргарет эти документы ложились на столы министров с убедительной просьбой, чтобы все меры, предусмотренные в них, были осуществлены. Запись в их «путевом листе» была ясна и понятна: «Встряхнуть Уайтхолл, чтобы уйти оттуда, где мы находимся, чтобы прийти туда, куда мы хотим прийти». Этот образ действий повергал в отчаяние «мягкотелых» и даже некоторых «жестких». Подъем страны не производится подобно военной операции. Даже Маргарет в конце концов поняла, что Джон Хоскинс кое в чем ограничен. У него не было никакого политического чувства, и он, вероятно, предал бы страну огню и мечу, пролив много крови, если бы Маргарет не укротила его пыл. Но когда он перестал выполнять свои функции, она воздала ему должное; в 1981 году она подчеркнула, что он «привнес много нового и придал стране огромную энергию». Маргарет проследила за тем, чтобы его имя было внесено в список награжденных за службу государству. Так, уходя с поста, он был уже не просто Джоном, а сэром Джоном. Сменивший Джона Хоскинса Брайен Гриффитс был гораздо более умеренным во всех вопросах. Пуританин-морализатор, столь же требовательный к себе, сколь и к другим, наделенный настоящим политическим чутьем, он оказался тем человеком, кому Англия обязана появлением идеи «социального тэтчеризма», ставшей основой партийного манифеста 1987 года. Кстати, создание партийных манифестов было еще одной причиной трений между правительством и Центральным бюро Консервативной партии. Министров и партийных чиновников настоятельно просили поддержать те партийные манифесты, что вырабатывались в обстановке строжайшей тайны в кабинетах дома 10 по Даунинг-стрит, вернее, их даже не просили, а просто рекомендовали… У них же оставалось право лишь на внесение поправок…