Особое мнение - Филип Киндред Дик

компаний организации Тироля. А делают их для охраны. Для патрулирования границ крупных плантаций на дальних планетах, вроде сторожевых собак. Они там расхитителей ловят.

– То есть изначально натасканы не на единственного человека, – заметил Бим.

– Именно.

– Тогда где же готовили эту к убийству Хайми? Явно не на заводах станкостроительного синдиката, не так ли?

– Да, это проделали здесь.

Бим подхватил переносной телевизор и выпрямился во весь рост.

– Едем. Покажете, где ее перенастроили.

Эллен надолго умолкла. Наконец Бим ухватил ее за руку и поволок к двери. Хозяйка квартиры, негромко ахнув, в изумлении уставилась на него.

– Идемте, идемте, – проворчал Бим, вытолкнув ее в холл.

Зацепив переносным телевизором дверной косяк, он крепко прижал аппарат к груди, закрыл дверь и устремился следом за Эллен Эккерс.

Олум, неопрятный, запущенный городишко в двух часах лету от Большого Нью-Йорка, не представлял собой ничего особенного: несколько розничных магазинов, баров и дансингов плюс единственная автозаправка.

Эллен, облокотившись на поручень под иллюминатором, глядела наружу, на неоновые вывески.

– Здесь направо, – безучастно сказала она.

Корабль нес обоих над безлюдными улицами среди бесчисленных складов. У очередного перекрестка Эллен молча кивнула, и Бим посадил корабль на крышу ветхой дощатой постройки с засиженными мухами витринами.

За стеклом одной из витрин красовалась облезлая вывеска:

БРАТЬЯ ФУЛТОН

ЗАМКИ, СКОБЯНЫЕ ТОВАРЫ, СЛЕСАРНЫЕ РАБОТЫ

Вывеску окружало множество дверных ручек, замков, ключей, ножовок по металлу и механических будильников. В глубине магазинчика моргала, мерцала неверным желтым огнем лампа дежурного освещения.

– Сюда, – негромко сказала Эллен.

Покинув корабль, она кивнула в сторону шаткой дощатой лестницы и спустилась на улицу. Бим запихнул переносной телевизор под сиденье, запер дверцы и последовал за провожатой. Скрипучая лестница привела его на заднее крыльцо, уставленное мусорными баками, заваленное кипами заплесневелых, перетянутых крест-накрест бурым шпагатом газет. Открыв дверь, Эллен на ощупь двинулась внутрь.

За порогом оказалась тесная, пропахшая плесенью кладовая. Загроможденная связками труб, бухтами проволоки, кипами листовой стали, она казалась чем-то вроде свалки металлоотходов. Следуя за Эллен, Бим миновал кладовую, а после узенький коридор и подошел к двери в мастерскую. Эллен подняла руку, нащупывая над головой шнурок потолочной лампы. Щелчок – и в мастерской загорелся свет. Справа от двери стоял широкий, усыпанный металлическими опилками верстак с ручным точилом, тисками, лобзиком для выпиливания отверстий под замки и парой дощатых табуретов рядом. На полу вокруг табуретов безо всякого видимого порядка лежали части полуразобранных механизмов. В целом захламленная, пыльная мастерская казалась давно и безнадежно отставшей от времени. Довершал картину изношенный синий халат – рабочий халат слесаря, висевший на вбитом в стену гвозде.

– Вот, – с горечью пояснила Эллен. – Сюда Пол ее и возил. Эта мастерская тоже принадлежит организации Тироля… все здешние трущобы – часть его владений.

Бим подошел к верстаку.

– Для перенастройки Тиролю требовалась матрица волновых сигнатур мозга Хайми, – заметил он, перевернув вверх дном с полдюжины стеклянных банок.

Рассыпавшиеся шурупы и шайбы зазвенели об исцарапанную столешницу верстака.

– Матрицу он снял с двери Хайми, – пояснила Эллен. – Приказал умельцам обследовать дверной замок и синтезировать матрицу по настройкам сувальд.

– И вскрыть М он, значит, смог?

– Этим занимался один старый механик, Патрик Фултон, – ответила Эллен. – Крохотный, иссохший старикан, заправляющий вот этой мастерской. Перенастройкой М занимался он.

– Перенастройкой, – кивнув, пробормотал Бим.

– Да. Он и установил блокировки, исключающие убийство кого-либо, кроме Хайми. Если сигнатуры не совпадают с заданными, М переключается в режим маскировки. Конечно, в дебрях дальних планет для них предусмотрен другой вид. Телевизоры там не к месту, – с резким, на грани истерики, смешком добавила Эллен. – Да, ну и зрелище: телевизор где-то в глухом лесу! Наверное, обычно они настроены на что-то, подходящее к обстоятельствам – камень, или, к примеру, пенек.

– Камень, – задумчиво протянул Бим.

Действительно, представить себе М в виде камня он мог без труда. Камень, поросший мхом, ждущий своего часа месяцы, годы, источенный дождями и ветрами, и, наконец, учуявший появление человека… Тут-то М и сбросит обличье камня, встрепенется, на глазах превратится в плоский ящичек шириной в фут и два фута в длину. Спустя еще миг, большущая коробка из-под печенья рванется вперед…

Однако в этой картине кое-чего не хватало.

– Ну, а подлог? – вспомнил Бим. – Чешуйки краски, во́лос, табак. Они-то откуда взялись?

– Плантатор, убивший расхитителя, – прерывисто, с дрожью в голосе заговорила Эллен, – в глазах закона – преступник. Поэтому М оставляют на месте убийства улики. Следы когтей. Звериную кровь. Звериную шерсть.

– Боже правый, – возмутился Бим. – И убийство списывают на зверя?

– Да. На медведя, на тигра, на рысь – смотря кто водится в туземных краях. Вариантов немало. Местный хищник, естественная смерть. Вот, все здесь, – сообщила Эллен, ткнув носком туфельки картонную коробку под верстаком. – Если, конечно, не перепрятали. И матрица волновых сигнатур, и трансмиттер, и лишние детали М, и схемы.

Коробка оказалась фабричной упаковкой для аккумуляторных батарей. Теперь место израсходованных батарей занимал еще один ящичек, аккуратно запаянный в станиоль для защиты от сырости и насекомых. Сорвав фольгу, Бим обнаружил внутри все, что искал, и не без опаски разложил содержимое ящичка на верстаке, среди паяльников и сверл.

– Да, все на месте, – равнодушно подтвердила Эллен.

– Может, не впутывать вас в разбирательство? – предложил Бим. – Я ведь вполне могу отвезти все это плюс телевизор Эккерсу сам и обойтись без вашего свидетельства.

– Определенно, так будет лучше, – устало согласилась она.

– Что вы намерены делать дальше?

Эллен Эккерс задумалась.

– Ну, вернуться к Полу я не могу, – рассудила она, – а значит, выбор у меня небогат.

– Эпизод с шантажом был ошибкой, – заметил Бим.

– О’ кей, – блеснув глазами, согласилась Эллен.

– Если Эккерс отпустит Лантано, его попросят с должности, – утешил ее Бим, – и тогда он, скорее всего, даст вам развод. Так или иначе, его карьере это уже не повредит.

– Пожалуй, я… – начала было Эллен, но тут же осеклась. Казалось, лицо ее поблекло, словно кожа разом утратила и цвет, и осязаемость.

Подняв палец, склонив голову набок, Эллен замерла с полуоткрытым ртом, но фразу так и не закончила.

Бим, потянувшись к шнурку выключателя, погасил лампочку. Мастерская погрузилась во тьму. Да, сам он услышал шум в тот же миг, что и Эллен Эккерс. Ветхие доски заднего крыльца заскрипели под чьим-то весом, и некто грузный, неторопливо миновав кладовую, вошел в коридор, ведущий к мастерской.

«Здоров, однако. Тяжел», – подумал Бим.

Казалось, нежданный гость сонно, шажок за шажком, щуря слипающиеся глаза, нащупывает дорогу во мраке; пухлое тело безвольно обмякло под пиджаком…

«Под дорогим пиджаком… из настоящего твида», – внезапно пришло Биму в голову.

Явившийся в мастерскую