Кровь и лед - Роберт Мазелло

— Тут такое дело… — произнес он. — Я тогда, кажется, немного поторопился с выводами.

— Немного поторопился с выводами? — переспросил Гиллеспи. Первая фраза, произнесенная им медленно. — Ты что имеешь в виду?

Ох, если бы сам Майкл знал, что он имеет в виду… Он так и видел, как редкие волосенки на голове Гиллеспи с каждой секундой становятся еще реже.

— Эти тела… В общем, это не совсем то, о чем я думал.

— Ты к чему клонишь, черт возьми? Это либо человеческие тела, либо нет! Не хочешь ли ты сказать, что…

Пока он говорил, Майкл намеренно потряс трубкой, и связь прервалась, а когда через несколько секунд восстановилась, журналист сказал:

— Извини, Джо, но тебя плохо слышно. Можешь повторить последнюю фразу?

— Я спрашивал, настоящая это история или выдуманная? Потому что если ты просто валяешь дурака, то знай, что мне такие шуточки не по нутру.

— Я не валяю дурака, — повторил за ним Майкл. — Боюсь, я сам себя ввел в заблуждение. Оказалось… Оказалось, что это не настоящая женщина, а просто… фигура, вырезанная из дерева.

— Фигура… вырезанная… из дерева?..

— Ну да. Какие раньше на бушпритах кораблей прикрепляли. — Майкл сам восхитился собственной находчивостью. — Довольно старая и очень красивая, но это совсем не замерзшая женщина. Да и мужчины позади нее никакого не было — всего лишь кусок дерева с изображением человека, правда, искусно выполненный. Должно быть, я наткнулся на обломки старинного корабля. — Майкл мог бы и дальше сочинять, но боялся, что у Гиллеспи разыграется воображение и он попросит сделать фотографии корабельной фигуры. В таком случае придется городить что-то похожее из подручных средств. — Ты даже не представляешь, Джо, как мне стыдно.

— Стыдно? — тихо произнес Гиллеспи. — И это все? Тебе стыдно? А я-то собирался сделать тебя лицом «Эко-Туризма». Планировал за немалые бабки нанять PR-агентство, чтобы они разместили твою физиономию во всех крупнейших изданиях.

Майкл понимал: после того, что он сейчас наплел, шансы преподнести миру сенсацию — прославиться, получить премию, а может, и разбогатеть — разом стали призрачными.

— Но у меня полно другого отличного материала — про заброшенную китобойную станцию, последнюю разрешенную в Антарктике собачью упряжку, чудовищный шторм, в который я попал, огибая мыс Горн. Тонны материала.

— Хорошо, Майкл, хорошо. Поговорим об этом подробнее, когда вернешься. Сразу после Нового года. Тогда и покажешь, что ты там наскреб.

— Разумеется, — ответил Майкл, продолжая мысленно прикидывать, какой урон только что нанес собственной карьере. Судьба даровала ему уникальный шанс для карьерного роста, а он взял и добровольно его похоронил.

— Ты вообще как себя чувствуешь?

— Отлично, — ответил Майкл.

— А с Кристин ситуация какая? Изменения есть?

Он догадывался, что у Гиллеспи на уме — наверняка редактор решил, что из-за затянувшейся трагедии у Майкла немного поехала крыша. Майкл решил извлечь из ситуации выгоду, хотя использовать факт смерти Кристин, чтобы оправдаться, и было противно.

— Кристин умерла, — сообщил он.

— О Боже! Что ж ты раньше-то не сказал?

— Смерть Кристин плюс непривычные условия жизни на станции… Может, я и правда немного не в себе. — Своим тоном Майкл дал понять, что дела его действительно плохи.

— Слушай, мне очень жаль, что так вышло с Кристин. Соболезную.

— Спасибо.

— Но по крайней мере теперь ее мучения позади. Как и твои.

— Думаю, ты прав.

— Постарайся не нервничать и особо не перенапрягайся. Мы с тобой как-нибудь в другой раз поговорим. Может быть, через денек или два.

— Обязательно.

— Слушай, Майкл, почему бы тебе не обратиться к врачу на станции? Пусть он…

— Она. Здешний врач — женщина.

— Хорошо. Пусть она тебя осмотрит. Хуже от этого все равно не будет.

— Обещаю, так и сделаю.

Майкл повел телефоном в воздухе, затем потер рукавом по трубке, чтобы вызвать дополнительные статические помехи. Гиллеспи наверняка начнет давать ему всякие медицинские советы, а Майклу выслушивать их совсем не хотелось. Журналист промямлил «до свидания» и отключился, но сразу покидать узел связи не стал. Некоторое время Майкл продолжал сидеть, обреченно свесив руки с коленей. Он не был уверен, но подозревал, что сморозил сейчас самую большую глупость в своей жизни. Майкл всегда действовал интуитивно, касалось ли это выбора маршрута восхождения на утес, излучины реки при сплаве или пещеры для исследования, и вот теперь он снова положился на интуицию. Но почему — сам не понимал. От мысли, что, вернувшись в большой мир, Элеонор попадет в лапы таких, как Гиллеспи, на душе делалось гадко. Да, он соврал редактору, но если бы не соврал, то поступил бы по-предательски.

«Поздравляю, Майкл, — сказал он себе мысленно. — Ты только что очень нехило сам себя поимел».

Понуро он прошел в буфет, где взял сандвич и две бутылки пива. Легкого светлого пива, невольно всколыхнувшего в памяти рекламный буклет пивоваренной компании, на котором Экерли делал свои последние записи. По случаю Рождества дядя Барни напек целый поднос печенья — имбирных человечков, украшенных розовой сахарной глазурью. Майкл взял парочку. Но дух Рождества, который в такой заснеженной стране, как Антарктида, казалось бы, должен присутствовать, как-то не ощущался. Да, они все пели на поминальной церемонии любимые песни Данцига, но с тех пор Майкл пения больше не слышал. На станции Адели по-прежнему царила атмосфера некоторой подавленности.

На обратном пути Майкл подумывал о том, чтобы заглянуть в изолятор, но прошел мимо; у него не хватило бы мужества сейчас посмотреть в лицо Элеонор, не говоря уже о том, чтобы врать про Синклера, как ему было предписано. Предстоит серьезно все обдумать, особенно в свете того, что он дезинформировал Гиллеспи. Надо просто побыть в одиночестве, один на один со своими мыслями.

В последнее время такое происходит с ним довольно часто.

То, что совсем недавно казалось пустяком, о котором он задумывался лишь краешком сознания, постепенно перерастало в навязчивую идею. Мысли Майкла постоянно возвращались к одному и тому же: что станет с Элеонор? Вечно торчать на станции Адели она не будет, это уж как пить дать. Но как и при каких обстоятельствах она покинет базу? Майклу было более чем очевидно, что девушке требуется настоящий друг, человек, которому она сможет доверять и который поможет ей адаптироваться в современном мире. Майкл вдруг поймал себя на мысли, что в роли такого друга видит именно себя, хотя никаких особых причин для этого у него вроде и нет.