Гулы - Сергей Кириенко

Франческо прикрыл глаза и постарался взять себя в руки. Стрельба перед воротами закончилась незадолго до того, как он выглянул в окно, поэтому он не заметил стрелявших. Впрочем, он и так уже знал, кто убил всех этих людей. Он открыл глаза и посмотрел вниз. С того места, где находился он, легко можно было попасть на стену, которая заканчивалась в полутора метрах под окном. Спрыгнув с четырехметровой стены, можно оказаться в зарослях ив и выйти, к шоссе. Франческо еще раз оглядел поляну перед воротами, но не заметил на ней никакого движения. Выстрелы теперь раздавались только на севере и востоке. Возможно, у него есть шанс, подумал он.

В тот момент, когда он уже собирался выбраться из окна и спрыгнуть на стену, на грунтовке, ведущей от шоссе к воротам монастыря, появились машины. Франческо замер, разглядев красно-синие мигалки, установленные на автомобилях, и надписи на боках: «Полиция» и «Карабинеры». Под грохот автоматных очередей, несущихся с севера, полицейские машины въезжали на поляну перед воротами, на которой уже погибли тридцать человек. За короткое время Франческо насчитал девять машин. Когда последняя из них остановилась невдалеке от зарослей ив, он почувствовал смутное беспокойство — странное предчувствие охватило его, и он подумал, что сейчас на его глазах произойдет что-то страшное. Он увидел, как дверца машины, подъехавшей к монастырю первой, распахнулась, и из автомобиля вылез человек с мегафоном. Франческо узнал его. До машины было не меньше шестидесяти метров, но он мог поклясться, что это Энио Плацци, начальник местной полиции. Через мгновение, показавшееся ему невероятно долгим — словно нитка смолы, прилипшая к шляпе грибника и тянущаяся за ним сквозь лесную чащу, — человек этот поднял мегафон ко рту, собираясь заговорить, и в этот момент случилось то, чего боялся Франческо: внезапно с двух сторон зарослей, окружавших поляну перед воротами, ударили автоматы. Франческо видел, как огненные снопы вырвались из-за деревьев и столпившиеся перед воротами полицейские автомобили начали взрываться в брызгах разлетающегося стекла. Словно в кошмарном сне, он видел, как лопались мигалки, сыпалось стекло, слышал, как ухали амортизаторы, когда взрывались простреленные колеса, звенели пули, пробивавшие капоты и двери автомобилей… Полицейские, не успевавшие даже выбраться из машин, корчились внутри и умирали, выкрикивая проклятия и не успевая выстрелить в ответ. Одним из первых упал и Плацци. Франческо видел, как мегафон выпал из его руки, и начальник полиции рухнул между двумя машинами, схватившись за плечо. Очереди все гремели и гремели, как будто у тех, кто стрелял, были бездонные магазины, а затем они вдруг как-то разом оборвались. Ощущение оглушительной тишины, обрушившейся на поляну перед воротами, не могли нарушить даже выстрелы, звучащие на противоположном конце монастыря. Франческо тупо смотрел на черный дым, поднимающийся от простреленных капотов пары автомобилей, а затем вдруг услышал, как в одной из полицейских машин стонет раненый.

Неожиданно странная мысль пронзила Франческо, от которой он вздрогнул: «Паук сплел паутину, заманил в нее мух и устроил пир… С мухами ясно, но вот кто Паук?»

Две машины с работающими мигалками мчались по шоссе к заброшенному монастырю. Гольди выключил сирену минуту назад, и теперь через открытое окно «ланчи» до сидящих внутри доносился лишь вой патрульного автомобиля, едущего впереди. Однако заглушал этот вой непрерывный рокот, несущийся от монастыря. Комиссар не смог бы спутать его ни с чем на свете — треск десятка автоматных очередей он помнил по службе в армии.

До монастыря оставалось не больше пятисот метров. Сейчас Гольди и сидящая рядом Джей могли видеть крышу церкви, вздымающуюся на высоту пятнадцати метров от земли над зарослями пробкового дуба и ив, окружающих монастырь. Ровные ряды винограда бежали вдоль дороги, окружая дубовую чащу вокруг монастыря, словно воды моря — остров…

Переложив пистолет в карман брюк, Гольди сказал, не глядя на женщину:

— Джей, сейчас мы подъедем к монастырю. Как только я вылезу из машины, закройте дверь. Стекла и кузов автомобиля бронированы, но на всякий случай лягте на сиденья и не поднимайтесь, пока я не вернусь… Вы все поняли?

На этот раз, проявив полнейшее понимание, Джей поспешно кивнула.

— Просто лягте на сиденья и лежите, — повторил Гольди. — Если вы попытаетесь проявить самодеятельность, получите пулю. Ясно?

— Да.

Гольди удовлетворенно кивнул и перевел взгляд вперед — туда, где уже виднелся съезд на проселочную дорогу, ведущую к монастырю. Сейчас возле этого поворота стояло несколько полицейских машин. В зеркале заднего вида он видел еще одну патрульную машину, присоединившуюся к ним на выезде из Террено.

Чем ближе они подъезжали к монастырю, тем громче и отчетливей становился треск автоматных очередей. Внезапно со стороны реки налетел порыв ветра. Он обострил звуки, усилив их громкость, и треск выстрелов показался Гольди попросту оглушительным. Он поднял стекло двери и перевел рычаг скоростей в нейтральное положение, потом нажал тормоз.

Через короткое время «ланча» свернула вправо и остановилась рядом с патрульной машиной в десяти метрах от поворота. Здесь же стояли еще четыре автомобиля, за которыми на корточках сидели несколько человек в штатском и полицейские в темно-синей форме.

— Делайте, как я сказал, — бросил Гольди и выбрался из машины.

Когда дверь захлопнулась, Джей Адамс, уже отстегнувшая ремень безопасности, проворно перевесилась через кресло водителя и нажала кнопку, блокирующую дверь. Затем она уткнулась в водительское сиденье головой и решила ждать. Тем временем Гольди, замерший с обратной стороны двери, оценивал ситуацию.

Он быстро насчитал, что всего здесь находится девять полицейских, считая и его самого. Через пару секунд ехавший за ними патрульный автомобиль остановился невдалеке от «ланчи», и Гольди прибавил сюда еще двоих человек. Затем он вытащил пистолет и выглянул из-за машины. Треск автоматных очередей снаружи автомобиля казался по-настоящему устрашающим. Самым поразительным было то, что, судя по звуку, неизвестные стреляли не короткими очередями, а длинными. В результате получался непрерывный рокот, образованный сразу дюжиной автоматов. Комиссар попытался разобрать среди этого рокота звуки пистолетных выстрелов, но сделать этого не смог. Если кто-то и стрелял из пистолетов, звук этих выстрелов тонул в треске очередей. Еще он отметил, что стрельба велась в монастыре или возле него. Во всяком случае, он не слышал свиста пуль и цоканья свинца по машинам — шесть полицейских автомобилей, замерших у съезда на грунтовку, никто не обстреливал. Наконец, на всякий случай пригнувшись, он перебрался к соседней машине, возле которой замер знакомый ему сержант карабинеров по фамилии Мутти. Сержант держал в руке штатный «узи» и кричал что-то в микрофон рации. Гольди подобрался к сержанту и прокричал, перекрывая треск выстрелов: