Тайное тайных - Всеволод Иванов

Впервые: «Рогульки». Омск, 1919. С. 40–46.

В первой половине 1920-х годов Вс. Иванов публикует несколько своих ранних рассказов в московских периодических изданиях. Рассказ «Клуа-Лао» был напечатан в журнале «Огонек» (1924. № 47 (86). 16 нояб. С. 12–15), под заглавием: «Клуа-Лао, дух родины».

Во время своих странствий по Сибири и Дальнему Востоку Вс. Иванов не единожды встречался с китайцами. В автобиографической «Истории моих книг» упоминается, например, китаец-фокусник, владелец одного из ярмарочных балаганов, у которого Иванов работал в 1915 г. «Китайская тема» нашла отражение в рассказах первого петроградского сборника Вс. Иванова «Седьмой берег» (1922); в повести «Бронепоезд 14–69» (1922), романе «Иприт» (1925).

При публикации в журнале «Огонек» в рассказе были сделаны сокращения, которые, в первую очередь, коснулись его религиозной проблематики. Слово «Бог» заменяется на «дух», снимаются все упоминания о православном обряде похорон, эпизоды пения «Вечной памяти», чтения молитв «Отче наш» и «Верую» и т. п. Кроме идеологических сокращений, естественных для безбожных 1920-х годов, сняты фразы, видимо, по мнению редакторов, представлявшие плотогонщиков в неприглядном виде: «– Табаку вот нету, вымок ~ Не тронь»; «Во все горло песни пели. Обнимались, матерились» и др. Сокращению подверглось также упоминание о тоске по родине («А я думал, ты так маишься. По родине, значит…») и фрагмент текста о смерти китайца («Как и десять дней назад ~ гнилого в воде дерева»), возможно, из-за излишней натуралистичности описания. Внесен был ряд изменений стилистического характера: слово «быдто» заменено на «будто», «чо» на «что» и т. п. Из добавленных в текст фрагментов стоит упомянуть лирическое отступление в духе ивановской стилистической манеры начала 1920-х годов, подобные часто встречаются в «Партизанских повестях»: «Чужая, ты, далекая земля. И осетры невиданных размеров, плещущиеся бесстрашно в реках, как облака, и наполненные незнаемыми запахами камни!

Глубокая непройденная веслом, как эта река Тэя, наша жизнь!..»

(1) Распроязви (бран.) – от «язвить» – ранить, оскорбить, причинять боль.

(2) Немаканый (сиб.) – некрещеный.

(3) Беспалых – персонаж с такой фамилией появится в повести «Партизаны» (1921).

(4) Басней – красивее, лучше (Даль I, 52).

(5) «Верую…» – начальное слово «Символа веры», одной из главных христианских молитв, содержащей краткое изложение основ православного вероучения.

(6) «Со святыми-и…у-у-упокой…» – В описании похорон китайца можно увидеть отдельные элементы церковного отпевания усопшего, в частности, во время отпевания после пения заупокойных тропарей следует молитвословие заупокойного канона с пением после 6-й песни: «Со святыми упокой…».

Духмяные степи*

Впервые: «Рогульки». Омск, 1919. С. 47–55. Под заглавием: «Степь духмяная». В журнале «Огонек» (1925. № 33. 9 авг. С. 8–9) печатался под заглавием: «Родная земля».

В книге «Рогульки» заглавие «Степь духмяная» исправлено Вс. Ивановым фиолетовыми чернилами на «Духмяные степи». При перепечатке в «Огоньке» сокращены некоторые фразы, передающие размышления инженера: «Нет границы между умом и сумасшествием», – подумал инженер, набивая трубку; «Но то, предтеча, понял инженер, сильной, влекущей к жертвам мысли, – не уходило»; «…и с трудом выпуская буквы, сказал внесознательно:

– Угол падения равен…»; «– Шалишь, – сказал Янусов. А чем и кто – не добавил».

Образ мудреца, дуваны Огюса, встречается в более раннем по времени написания рассказе «Отверни лицо твое» (Заря. 1919. 7 янв.).

(1) Одна берта баромыс, онусон остановка делать можня (казах.) – одну версту проедем, там остановится можно.

(2) Мазарка – от «мазар», «мазарки» (казах.) – могила, кладбище. Здесь, вероятно: жилище.

(3) Дувана – от «диуана» (казах.) – дервиш, мудрец; странник, скиталец, бродяга; блаженный, юродивый; шаман.

(4) Взыскующий Града – ставшие устойчивым выражением слова из Послания ап. Павла: «Итак выйдем к Нему за стан, нося Его поругание; ибо не имеем здесь постоянного града, но ищем будущего» (Евр 13, 13–14).

(5) Тальник (тало, тал) – кустарная ива, верба.

(6) Чаксы – от «жаксы» (казах.) – хорошо.

(7) Айран – у татарских народов разболтанная простокваша для питья.

(8) Айран копь – от «коп» (казах.) – много.

(9) Аман (казах.) – здравствуй.

(10) Щикур (казах.) – слава богу.

(11) Ичики (ичиги) – азиатская сафьяновая обувь, полусапожки на тонкой подошве; носятся на босу ногу.

(12) Ни-дей-сыз (казах.) – что вы сказали?

(13) Баланка – от «бала» (казах.) – ребенок, мальчишка.

(14) Джут – зимняя бескормица скота в районах отгонного животноводства, вызванная обледенением пастбищ.

(15) Чарайды – от «жарайды» (казах.) – ладно, хорошо.

(16) Пути мои смутны, как сон… – вспомнил он слова какого-то персидского поэта. – Источник цитаты не выявлен.

(17) Стени – тени, призраки. Л. Пудалова в своем исследовании указывала: «…слово „стень“ мне довелось слышать в речи Марии Николаевны Ухаловой, рожд. 1907 г., из г. Ялутовска (район Тюмени) <…>: „Это слово старинное, деревенское, челдонское, слово из поговорок западно-сибирских. У нас, в Западной Сибири, около Тюмени, говорят: „Как стень“, – значит, как скилет, шкилет или как тень. А еще это слово означает то, что кажется…“» (Пудалова Л. А. Сибирские рассказы Всеволода Иванова. С. 107).

(18) Купа – ватное стеганое пальто Даль И, 219).

(19) Нига – от «неге» (казах.) – почему.

(20) Самокладка – народная песня.

Полая Арапия*

Впервые: Правда. 1922. 5 апр. С. 4.

Практически без изменений газетный вариант текста включался в сборники Вс. Иванова: СБ (2-е изд. 1923), «Рассказы» (М., 1923), «Избранное» (Харьков, 1923). В том же году рассказ вышел отдельным изданием: «Полая Арапия». М., 1923. Готовя рассказ в СС-7, Вс. Иванов внес правку, в целом направленную на прояснение отдельных мест в тексте. Во 2-й главе сделана более ясной реплика матери: «– Иди, иди!.. Направлю»; конкретизированы слова Фаддея: «– Начинать придется, – сказал Фаддей. – Жрать. <…> Ерепениться тебе, кустябина. Лопай, а не то вылью. Смотри на меня». В 3-й главе изменение коснулось фраз: «– Слезой не поможем, – сказал Мирон. – Помер и помер»; «– Ешь… тебе оставила. Корка. Хлебушко»; в 5-й главе – «Далеки вы, земли Арапские!» Еще более страшным смыслом наполнились после исправления реплики Егорки: «– Бросай!.. мое… Мой кусок, – моя невеста…», – и мальчишек: «– Сожрет!.. Невесту-то» (6-я глава); а также финал рассказа: «…совал ей в руку молоток. „Сожрут“, – подумал Мирон. Он прижал голову…»

С этими изменениями рассказ перепечатывался в издании: Иванов Вс. Избранные сочинения 1920-1930-х гг. М.; Л., 1932.

Несмотря на многократные попытки автора переиздать «Полую Арапию» в последующие годы, ни одна из них успехом не увенчалась. В «Заключении об „Избранном“ Вс. Вяч. Иванова» от 19 октября 1946 г. разъяснялось, почему рассказ «Полая Арапия», как и рассказы ТТ, «нельзя рекомендовать к изданию»: «Вся картина предельно натуралистична, отвратительна…» (РГАЛИ. Ф. 613. Оп. 10. Ед. хр. 1380. Л. 178). Рассказ никогда не переиздавался при жизни писателя.

Вс. Иванов оставил воспоминания об истории создания очень важного для него рассказа. Этот фрагмент из «Истории моих книг» полностью не был опубликован и приводится нами по правленым страницам: «В 1921 г. по предложению М. И. Ульяновой, работавшей тогда в „Правде“, я ездил в Поволжье, чтобы писать о голоде. Очерки у меня не получились. Я написал рассказ „Полая Арапия“, о голоде. Рассказ этот, даже после напечатания его в „Правде“, издатели брали („печатали“ – здесь и далее курсивом в скобках обозначен зачеркнутый автором текст) неохотно. Приукрашение действительности, столь свойственное редакторам и издателям, начинало действовать. Отдавая должное художественным достоинствам рассказа, они каждый раз считали печатание его „несвоевременным“, словно мы будем казаться сильнее от того, если будем замалчивать („утверждать“) то, что после Гражданской войны у нас не было ни голода, ни разрухи („не было случаев людоедства“)» (ЛА).

Описанные в рассказе события относятся к 1921 г. В результате засухи и неурожая 1921 г., охвативших около 40 % посевных площадей, особенно район Поволжья, голодало более 33 % населения. Катастрофическое увеличение числа голодающих можно проследить по цифрам в центральных газетах того времени: по данным газеты «Известия», в октябре 1921 г. – 21 073 000 человек (из них 8 700 000 детей); в декабре 1921 г. – 23 227 000 человек. Весной 1922 г. количество голодающих достигло 30 миллионов человек. В июле 1921 г. организован Помгол – Центральная комиссия помощи голодающим при ВЦИК (председатель – М. И. Калинин), которая занималась изысканием государственных, общественных, собранных за границей средств для борьбы с голодом.