Двор российских императоров. Энциклопедия жизни и быта. В 2 т. Том 1 - Игорь Зимин

В середине 1870-х гг. при императорском дворе сформировалась специализированная педиатрическая служба. С 1876 по 1915 г. ее возглавлял Карл Андреевич Раухфус, первый получивший должность лейб-педиатра.

Здоровью детей в семье Николая II уделялось весьма пристальное внимание. Особенно опекали больного царевича Алексея. Поскольку всё, что было связанно с рождением и взрослением наследника Алексея, имело важное государственное значение, то и подбор кормилиц и врачей для него считался особым государственным делом.

В августе 1896 г. должность врача при детях Николая II занял почетный лейб-педиатр доктор И. П. Коровин. До этого он с 1877 г. состоял при детях великого князя Владимира Александровича, получая жалование в 1800 рублей в год. Любопытно, что при назначении к царским детям жалование его было существенно уменьшено – до 1500 рублей в год, и только в 1899 г., после появления третьей дочери в семье царя, оно увеличилось до 3000 рублей. В декабре 1902 г. высочайшим указом было повелено уже пожилому «доктору медицины, действительному статскому советнику Ивану Коровину выдавать пожизненно по три тысячи рублей в год из Кабинета его величества… безразлично будет ли доктор Коровин состоять на службе или выйдет в отставку, а равно будет ли он продолжать пользовать августейших детей или нет»97. После рождения в 1904 г. Алексея содержание врача было вновь увеличено до 4500 рублей, «ввиду того что лейб-педиатр Коровин был приглашаем весьма часто, иногда ежедневно для пользования наследника цесаревича со дня рождения»98.

Однако годы брали свое, и с сентября 1907 г. лечение наследника и дочерей было возложено на профессора Симановского и старшего врача Николаевского кадетского корпуса доктора медицины Острогорского. 25 августа 1908 г. императрица, отдыхавшая в финских шхерах на борту яхты «Штандарт», получила телеграмму, в которой сообщалось, что «лейб-педиатр доктор Коровин скончался сегодня утром» в своей квартире. Надо заметить, что его вдове определили достаточно приличное содержание из различных источников. За мужа из Военно-медицинского управления – 423 рубля; из эмеритальной кассы99 – 860 рублей; из Кабинета его величества – 1500 рублей; из сумм августейших детей – 500 рублей. Всего 3283 рубля в год.

Кормилиц наследнику подбирали в Приюте кормилиц и грудных детей С. С. Защегринской. Еще в июле 1904 г. акушерка София Сергеевна Защегринская отправилась в глубинку, в Тверскую губернию, на поиски здоровых кормилиц. Об объеме проделанной ею работы говорит то, что она объездила 108 деревень Новоторжковского уезда, в которых отобрала четырех крестьянок. Поскольку она забирала их в Петербург в период страды, ей пришлось выплатить их семьям по 15 рублей для найма работниц, которые должны были заменить их. По приезде, несмотря на жесткий первичный отбор, две из них были отправлены обратно после осмотра их доктором Коровиным и профессором Д. О. Оттом. Был проведен тщательный медицинский осмотр, сделаны анализы мочи и молока. Отобранным женщинам установили содержание в 150 рублей. Став кормилицами, они обеспечили свое будущее, поскольку по традиции первая кормилица пользовалась покровительством царской семьи на протяжении всей своей жизни.

Императрица Александра Федоровна начала кормить своего сына сама, но основная нагрузка легла на отобранных кормилиц. Ими последовательно были: Александра Негодова-Крот (30 июля – 19 октября 1904 г.); Наталья Зиновьева (19 октября – 20 ноября 1904 г.); Мария Кошелькова (28 ноября – 3 января 1905 г.); Дарья Иванова (с 8 января до конца весны 1905 г.). Николай II очень гордился тем, что его жена сама кормит единственного сына, хотя, конечно, полноценным кормлением это вряд ли можно было назвать, скорее прикладывание к груди.

Кормление грудью при императорском дворе имело свою историю. Общеизвестно, что в аристократической среде не в обычае было матерям самим кормить детей. Первой такое желание в 1842 г. выразила супруга цесаревича Александра – цесаревна Мария Александровна, однако это настолько выбивалось из традиций, что Александр Николаевич решительно воспротивился100. «Пионером» в деле кормления своих детей стала жена великого князя Владимира Александровича – великая княгиня Мария Павловна. Еще в августе 1875 г. «Михень» сама принялась кормить своего новорожденного сына – великого князя Александра Владимировича. Это стало маленькой сенсацией, об этом говорили в гостиных. По крайней мере, даже 18-летний Сергей Александрович отметил в дневнике (21 августа 1875 г.), что «Михень сама кормит своего сына»101. Жена Александра III императрица Мария Федоровна ни на йоту не отступала от традиций в воспитании детей, поэтому ни о чем подобном и речи не шло. В результате супруга Николая II стала первой российской императрицей, которая кормила грудью своих детей.

Подбор кормилиц для царских детей являлся не только очень престижным, но и весьма хлопотным и дорогостоящим делом. В связи с жестким контролем состояния молока профессор Отт требовал от Защегринской всё новых и новых кормилиц. В ноябре, «при дурной погоде и дороге», ей пришлось объехать практически все деревни Царскосельского, Лужского и Петергофского уездов. Из этой поездки были привезены пять кормилиц, из которых четырех медики забраковали. Как писала Защегринская, «по желанию доктора Коровина вторично поехала на поиски кормилицы в Псковскую губернию», откуда привезла еще четырех женщин, причем после осмотров самих кормилиц и их детей были отобраны две. Доктора продолжали требовать «как можно больше кормилиц», поэтому уже в декабре 1904 г. она вновь отправилась на поиски и привезла еще 11 крестьянок из деревень, расположенных возле Петербурга. Из них были отобраны «для наблюдений» четыре женщины.

В конце декабря 1904 г. Защегринская отправила на имя камер-фрау императрицы М. Ф. Герингер письмо, в котором подробно перечислила и описала все свои труды по подбору кормилиц для цесаревича и сообщила, что оплата не соответствует расходам. Она констатировала, что «дошла до того, что заложила свой приют и потеряла здоровье», а «доктор Раухфус последнюю поездку назвал подвигом»102. Любопытно, что проблемы с кормилицами Защегринская связывала с политической ситуацией в стране: «В неудаче кормилиц… виною время… если бы Вы знали, что делается по деревням… какое горе переживает народ, когда берут из запаса на войну103. Я прямо даже удивилась, что я нашла десять человек». В своем следующем письме на имя личного секретаря императрицы графа Я. Н. Ростовцева в январе 1905 г. она рассказала, в чем заключались, собственно, регулярные проблемы. К примеру, первая кормилица цесаревича – Александра Негодова-Крот была признана негодной в середине октября 1904 г. «вследствие зажирения молока»104. За все труды Защегринской заплатили 500 рублей, но она приложила к письму подробную калькуляцию своих расходов, заявив, что «это вознаграждение решительно не соответствует тем трудам и лишениям в поездках», и напористо потребовала по 500 рублей за каждую отобранную женщину. В этот же день ситуация была доложена императрице, которая распорядилась выплатить требуемые деньги. Всего поиски и оплата труда кормилиц обошлись казне (с июля 1904 г. по январь 1905 г.) в 5291 рубль 15 копеек105.