Двор российских императоров. Энциклопедия жизни и быта. В 2 т. Том 1 - Игорь Зимин

По традиции покровительство первой кормилице со стороны царской семьи продолжалось годами. Ко времени рождения наследника у семьи Николая II имелось уже несколько таких кормилиц. Так, великую княжну Ольгу Николаевну выкормила Ксения Воронцова. Императрица периодически кормила Ольгу сама, но во время обеда лишнее молоко у нее отсасывал сын крестьянки. Как писала Ксения Александровна: «Кормилица стояла рядом, очень довольная». Ей была установлена пожизненная пенсия в 132 рубля в год и произведена единовременная выплата в 835 рублей. Всем последующим кормилицам устанавливались такие же пенсии, но размеры единовременных выплат были различными, кроме этого им доплачивались «прибавочные деньги».

Сведений об этих женщинах сохранилось не так много. Например, Ксения Антоновна Воронцова, дочь крестьянина, стала кормилицей в 22 года и находилась на этом месте с 4 ноября 1895 г. по 8 августа 1896 г. А в 1901 г. сам император Николай II стал крестным отцом ее ребенка. Примечательно, что роды бывшей кормилицы проходили в Петергофском дворцовом госпитале106.

Говоря о крестниках императора, надо заметить, что существовала определенная процедура отбора младенцев. Сначала родители подавали просьбу на имя министра императорского двора, ее докладывали царю, а уже затем он принимал участие в крестинах. Царь, по свидетельству мемуаристов, чрезвычайно редко отказывал, считая поощрение чадолюбия своим долгом. Да он и сам был многодетным любящим отцом. При этом родители младенца могли рассчитывать и на определенные выгоды: подарок матери, воспитание и обучение ребенка за государственный счет, возможная служба в Министерстве императорского двора107.

Характерным примером традиционной связи царской семьи с первыми кормилицами была судьба Александры Негодовой-Крот. Поскольку крестьянка Каменец-Подольской губернии Винницкого уезда Александра Негодова-Крот кормила наследника только около трех месяцев, ей была определена неполная пенсия в 100 рублей в год. Кроме этого, каждой из кормилиц традиционно собиралось весьма солидное «приданое». Негодовой-Крот были приобретены вещи более чем на тысячу рублей: кровать, две подушки, сорок аршин полотна, серебряные часы, полотенца и совершенно необходимый в деревне зонтик.

Все последующие годы она регулярно обращалась к императрице с различными просьбами. Например, в 1905 г. она попросила устроить ее мужа в дворцовую полицию. В 1908 г., по ее ходатайству, Филиппу Негодову-Кроту было предоставлено место сидельца в казенной винной лавке первого разряда в Петербурге в связи с болезнью ног. Для решения этого вопроса императрица через своего секретаря обращалась к министру финансов, и просьба кормилицы была удовлетворена. Позже, учитывая высочайшее покровительство этой семье, министерство финансов закрыло глаза на крупную недостачу в 700 рублей в винной лавке в 1911 г. В 1913 г. дочь Негодовой-Крот поместили в Петровскую женскую гимназию, причем плату за ее обучение, 100 рублей в год, императрица приняла на себя. В октябре 1913 г. министр финансов направил императрице сообщение, в котором информировал ее, что муж кормилицы пропал без вести, похитив из кассы лавки 1213 рублей казенных денег. Он добавил в конце документа, что не имеет в виду «возбуждать против Негодова-Крот уголовного преследования»108. Несмотря на этот скандал, уже в ноябре 1913 г. императрица удовлетворила очередное прошение кормилицы цесаревича об определении ее детей, Марии 11 лет и Олега 9 лет, в приют принца Ольденбургского на полное содержание. Кроме того, в нарушение всех правил и инструкций, она помогла в назначении неграмотной женщины на место продавца винной лавки и внесла за нее залог в 900 рублей. В феврале 1914 г. беглый муж вернулся к жене и тут же написал письмо секретарю императрицы графу Ростовцеву, в котором попросил прощения «за сделанный поступок… расстроенный и убитый горем совести», и тут же испросил разрешения «занять должность помощника моей жены в казенной винной лавке». Как ни странно, его просьба была удовлетворена. Из данного архивного дела, связанного с судьбой первой кормилицы цесаревича, складывается впечатление, что это семейство просто эксплуатировало жизненную удачу трех месяцев 1904 г.

В интернете нами были обнаружено упоминание о другой кормилице цесаревича – Дарье Ивановой. В 1904 г. она жила в поселке Елашки Маловишерского района. Ее выбрали из 18 молодых кормящих женщин. Предпочтение было ей отдано из-за ее спокойного и приветливого характера и грудного молока, отвечающего необходимым требованиям. Умерла Д. Иванова, по воспоминаниям односельчан, уже после Великой Отечественной войны, в 1947–1948 гг.

Няни и воспитательницы

Традиции последовательного элитарного воспитания в России сложились во второй половине XVIII в. Императрица Екатерина II фактически реализовывала свой материнский инстинкт, воспитывая старших внуков – Александра и Константина. Естественно, особое внимание уделялось преемнику. Исходя из своих взглядов на будущее, Екатерина II готовила себе в преемники не сына Павла Петровича, а старшего внука Александра. Поэтому именно царственная бабушка, а не родители определяли стратегию воспитания будущего Александра I.

Будучи прагматиком, Екатерина II составила так называемую «Бабушкину азбуку», проникнутую педагогическими идеями просветителей XVIII в.

Император Павел I, великие князья Александр Павлович и Константин Павлович и дежурные генерал-адъютант и флигель-адъютант

В наставлениях, данных воспитателю Александра графу И. Салтыкову при высочайшем рескрипте от 13 марта 1784 г., Екатерина II излагала свои мысли «касательно здравия и сохранения оного, касательно продолжения и подкрепления умонаклонения к добру, касательно добродетели, учтивости и знания» и правила «приставникам касательно их поведения с воспитанниками». Наставления эти были построены на началах либерализма и проникнуты педагогическими идеями в духе знаменитого «Эмиля» Ж. Ж. Руссо.

В соответствии с этими идеями Александра и Константина не кутали, они спали на твердых волосяных матрасах, в детской комнате всегда было много света и свежего воздуха. Под окнами детской даже стреляли из пушки, чтобы приучить мальчиков к резким и громким звукам с детства. Великих князей категорически запрещалось перекармливать, кормили мальчиков только в строго отведенные часы. Большое значение уделялось трудовому воспитанию. В детстве Александр I красил, обивал, смешивал и растирал краски, рубил дрова, пахал, косил, вскапывал грядки, исполнял обязанности кучера и столярничал. Только столярное ремесло Александр изучал два года под руководством краснодеревщика Х. Мейера109. Следует подчеркнуть, что традиции трудового воспитания, заложенные в XVIII в., в период взросления Александра I, воспроизводились вплоть до начала XX в. Несколько поколений царских детей работали в саду и знакомились с разными ремеслами110. Но до семи лет мальчики, рожденные в царской семье, находились в женских руках и до трех лет донашивали платья старших сестер.