Расследования Корсакова. Комплект из 3 книг - Игорь Евдокимов

сам выбирает новое тело – и как ни в чем не бывало продолжает свой путь!

За окнами громко залаяла собака. Корсакову этот звук показался странно знакомым.

– Шчаня, – вскинулся Горегляд. – Идет кто-то чужой!

– Ваша собака? – переспросил Владимир. – Должно быть, полиция! Кто-то послал за ними, когда услышал выстрелы. Вам нужно бежать!

– Но… – заикнулся было Христофор Севастьянович.

– Вы главный подозреваемый! Вас и так ищут, а тут еще и застанут над телом Кудряшова! – Мысли метались в голове, будто растревоженный осиный улей. Владимир пытался понять, куда отправить нового знакомца. К дяде или… Он все-таки принял решение. – Бегите, сейчас же, прочь из города! Возьмите флягу, она нам может понадобиться. Постарайтесь добраться до нашей усадьбы, там вас точно не станут искать. Это верст пять на север, к утру точно будете на месте. Расскажите моей матери все, что знаете!

Он буквально вытолкал огромного Горегляда из избы, а сам остался ждать полицейских. Как теперь подсказывали ему многочисленные синяки – зря. Его объяснения никто не стал слушать. И вот он оказался в тюрьме – зная куда больше об убийце, но сам запертый в клетке. Это медленно сводило с ума.

– Медленно? – со смешком переспросил его Петр. – Володя, ты сейчас общаешься со своим мертвым братом. Тебе не кажется, что с ума ты сошел уже довольно давно?

* * *

Ночь медленно уступала место рассвету. На улице было еще темно, но Михаил Корсаков чувствовал, что небо вот-вот начнет светлеть, раскрашенное теплыми оттенками восходящего солнца. Как и обещал, слуг он отпустил. Оставалось лишь ждать возвращения Владимира…

Сейчас он сидел в садовой беседке, устало откинувшись в кресле, и покуривал изящную трубку из вишневого дерева. Воздух вокруг него наполнялся белесым ароматным дымом, однако мысли Корсакова оставались мрачны, как безлунная ночь.

«Почему именно сейчас? Почему все должно было произойти именно так? Я же поклялся оставить все это позади!»

Он хотел было раздраженно швырнуть трубку, но в последний момент ему стало жаль старый верный курительный аксессуар. Пришлось положить ее на столешницу и встать из кресла. Незаметно для самого себя он принялся расхаживать взад-вперед по саду – дурная привычка всех Корсаковых, погруженных в тягостные размышления.

Внутри дома, в кабинете, остался на столе обещанный Владимиру список городских оккультистов, способных приложить руку к убийствам. Вышел он куцым и не выдерживал критики, но вдруг все-таки поможет, даст шанс…

Из-за летней духоты анфилада комнат, ведущая от прихожей до сада, была раскрыта настежь. Именно поэтому Михаил отчетливо услышал настойчивый стук у парадного входа.

«Вернулся? – недоверчиво подумал он, но быстро помотал головой: – Конечно, вернулся! Парень одаренный, такой просто не сдастся!»

Он проследовал к дверям, слушая, как его шаги глухо отражаются от стен одинокого старого дома. Проходя мимо фехтовального зала, Михаил подавил глупое желание захватить с собой какую-нибудь из многочисленных сабель. Просто, на всякий случай.

– Глупость, – фыркнул Михаил вслух. Он подошел ко входу в дом и распахнул дверь.

– Поздновато ты! Как охота, успешно? – преувеличенно бодро выдал Михаил заготовленное приветствие.

Однако вместо Владимира на пороге оказалась женская фигурка. Лицо незнакомки скрывал плотно замотанный платок, а одежда выглядела рваной и сырой. Иными словами – женщина разительно отличалась от ночных гостий, имевших обыкновение заглядывать к старому бонвивану на огонек.

– Сударыня, я могу чем-то помочь? – неуверенно осведомился Михаил.

Вместо ответа женщина протянула дрожащую руку к платку и медленно откинула его полы. На Михаила Корсакова уставилось обезображенное лицо, покрытое многочисленными язвами, похожими не то на ожоги, не то на финальные стадии неизвестной кожной болезни из тех, что путешественник грозит подцепить в разоренной пустынной гробнице.

– Господи! – пораженно выдохнул Михаил и отступил от входа.

Жуткая гостья уверенно, по-хозяйски, шагнула за порог и плотно притворила за собой дверь.

* * *

Владимир тоже не спал всю ночь и мерил камеру шагами. Он видел, как светлеет небо за узеньким окошком каземата. Как первые лучи солнца окрасили противоположную стену в розоватый цвет. Услышал, как запели первые летние птицы в кронах деревьев. Как прогрохотала по мостовой первая повозка. Как закашлял старый часовой на вахте. Смоленск только просыпался, и городу еще неведомо было, какие ужасы произошли этой ночью. Корсаков бессильно сполз по стене, уперся в нее затылком – и незаметно для самого себя заснул.

Долго дремать ему не позволили. Вскоре дверь содрогнулась от трех могучих ударов. Окошко, через которое заключенным передавали тюремную еду, распахнулось, и камеру обозрели злобные глазки тюремного охранника.

– Встать! – рявкнул он. – От двери отойти, живо!

Корсаков нехотя поднялся и выполнил указания тюремщика.

– Посетитель, – также резко буркнул тот. Заскрежетал замок, за ним – отодвигаемый засов, и дверь распахнулась. На пороге камеры стоял старый камердинер Жорж. Он окинул подопечного взволнованным взглядом и воскликнул:

– Mon Dieu, le petit comte!

Слуга решительно шагнул внутрь и сочувственно спросил:

– Как вы?

– Довольно паскудно, – честно ответил Корсаков. – Но чертовски рад тебя видеть!

– Я вас тоже!

Жорж обернулся обратно к открытой двери. Охранник так и стоял в коридоре, брезгливо разглядывая обоих.

– Извольте закрыть дверь, – обратился к нему Верне.

– Не положено, – отрезал тюремщик. – Оне бешеные. Могут кинуться.

– Не кинутся, – ответил Жорж.

– Удержусь от соблазна, – поддакнул Владимир. У ж поверь, если бы я действительно этого захотел – ты был бы мертв, а твои останки заставляли даже ко всем привычных анатомов терять сознание от ужаса.

Эту мысль он, конечно же, озвучивать не стал.

– Все равно не положено! – вякнул тюремщик уже не так нагло, будто почуяв, о чем думает Корсаков.

Камердинер закатил глаза, достал из кармана целковый и, не глядя, швырнул его через плечо охраннику. Владимир видел, как тот ловко поймал монету и расплылся в мерзкой елейной улыбочке:

– Премного благодарен-с!

Дверь за ними тут же захлопнулась.

– Ваш, гм, гонец добрался в целости и сохранности, – понизив голос, перешел к делу Жорж. – Собственно, благодаря ему мы и узнали, что вас, скорее всего, арестовали. Скажите, насколько вы доверяете этому господину?

– Жорж, если он передал тебе все, что с нами случилось, то ты должен понимать, что сейчас я не могу полностью доверять никому, – объяснил Владимир. – Он спас мне жизнь, и отец рекомендовал его с лучшей стороны. Но, думаю, ты правильно оставил его под присмотром. Я же в тебе не ошибся?

– Конечно же, нет, votre excellence, – усмехнулся Верне. – Доверенные слуги присматривают за ним. С оружием. Но незаметно. Кто же он такой?

– Христофор Севастьянович Горегляд, – ответил Корсаков. – В некотором роде наш коллега. В основном разбирается с проказами стихийных духов. Отец встретил его, выслеживая