Чертополох. Репортаж из поднебесья - Родион Рахимов

Ночью сильно морозило, мокрый мартовский снег застыл в лед. Далеко до рассвета, очень рано юноши, девочки, молодые женщины-солдатки собрались в конце деревни, подождав недолго, двинулись. Далеко до рассвета добрались до кордона, вчерашний однорукий военный был там, он говорил: «Лишних брусков не брать, каждый должен брать столько, сколько он сможет доставить на станцию; днем снег растает – будет тяжело, бросать их по дороге – дело негодное».

«Эти бруски, – сказал он, – дороже золота, золото – это желтый металл, просто алтын, а из алтына винтовку не сделаешь, немца не уничтожишь». Мы скоро загрузились, двинулись в путь. Бруски очень ровные, без сучков, длиной примерно в метр. Я взял этих брусков 4 штуки – подсчитал: у меня будет 4 кг хлеба, если один съем, то 3 кг привезу домой и накормлю своих домашних, и как мать обрадуется! Когда дошли до деревни Верхний Сикияз, стало светать, сколько километров до станции, я не знал, да это и неважно. Важно, довезти бруски до места и получить хлеб.

Рассвело. Вот только тогда мы увидели: на незнакомой нам дороге двигается сплошной людской поток. Мы упорно шагали к намеченной цели, снег таял, дорога стала невыносимо мягкой, полозья деревянных самодельных санок врезались в мокрый снег. Наши бруски с каждым шагом становились тяжелее. Людской поток, молча обливаясь потом, двигался вперед! Никто меня не обгонял, но впереди людской поток был настолько велик, что мне не описать увиденное. Это гигантский полоз на мартовском белом снегу движется как единый, что-то живое. Это было что-то страшное: нет ни начала, ни конца… Описанный мной случай был похож на «Железный поток» когда-то всеми любимого, а теперь забытого писателя-патриота Серафимовича. Мне кажется, люди, особенно взрослые, меньше всего думали об обещанном хлебе. В этом людском нечеловеческом потоке их в основном двигала самая главная причина – ПОМОЧЬ ФРОНТУ! Да ведь об этом просил райком партии.

Теперь расскажи нынешнему обывателю об этом – смех! Как это? В таком людском потоке да с таким грузом без малого 60 км за буханку хлеба? Помочь фронту? Да ведь и обратно 60 км. Хоть сам Господь Бог проси, все равно не пойдут. Вот нас догоняет однорукий военный, весь мокрый от пота, в армейских сапогах, почему-то довольно заметно хромает, неужели у него и нога раненая?

Если в начале пути на белом снегу видели картофельную кожуру, теперь нет-нет да видно брошенные бруски. Наш однорукий командир останавливался возле брошенного бруска, почему-то очень бережно брал его в руки, втыкал в талый снег торцом, молча, шагал дальше. Вот он останавливается возле женщины, которая не может идти дальше, что-то ей сказал, освободил ее санки от брусков, меня просил привязать бруски на удавку веревочками, которые отвязывал от санок по две штуки, бросал на шею с моей помощью, придерживая бруски целой рукой, и упорно шагал дальше.

Засветло мы все-таки дошли до станции. В Куеде, недалеко от железнодорожного вокзала, на противоположной стороне, где тогда был дощатый склад, мы свой груз сдали. Нам дали три железки (бирка одна большая квадратная, две – треугольные). Нам сказали, где можно обменять эти железные бирки на хлеб, за одну маленькую железку дали тарелку капустного супа, вторая – каша (я не знаю, из какой крупы), за квадратную железку дали мне булку хлеба, вес которой я не знаю (тогда буханки были большие).

Тогда мне было 12 полных лет, после этого случая я прожил еще 65 лет, не встречал и не ел вкуснее того хлеба, что получил за бруски в Куеде. Кончилась война, кто остался в живых, вернулись с фронта, в их числе наш отец. Я отслужил в армии. Конец 53-го года… Случай с брусками я рассказал отцу, он внимательно послушал меня, потом спросил: «Ты знаешь, кто был твой однорукий военный?» – «Не знаю, – сказал я, – русский, скорее всего, или удмурт. Неплохо говорил по-татарски, но он не татарин». Отец сказал коротко: «Он был коммунистом».

Фазылян Бадретдинов, житель Тибильского лесоучастка, учитель и директор школы, на мой вопрос по телефону: «Правда ли это?», сказал: «В те трудные времена в деревнях мужиков не осталось. И в Тибильский лесоучасток были присланы призывники „Трудового фронта“ (Трудармии) – они и заготовляли из комля берез кругляки длиной один метр, заготовки для прикладов автоматов, винтовок и ружей. Мы, дети, на санках вывозили эти пеньки из леса на дорогу. Начальником участка тогда был Гробов. Вот его два сына тоже были вместе с нами. Потом на лошадях заготовки везли на пилораму и распиливали на бруски. Сушили. Летом на машинах, а зимой на лошадях везли эти „ружболванки“ на станцию для отправки на завод. Весной, когда дороги раскисали, – женщины и дети на санках. Да, трудные были времена. Но все по мере сил помогали фронту, поэтому и победили фашистов!»

Мой дед – укротитель упырей

А вот деда моего Мохаматвалия уже никто не помнит. Когда писали книгу «История Башкирских Родов» и первый том «Татышлинского рая», местные краеведы и историки объявили, что такого человека, деда по маминой линии Валиева Мохаматвалия Валиевича, вообще не было. «Как же так?» – спросите вы. Человек жил в начале XIX века в деревне Ялгызнарат, возле моста, на месте старой кузницы, и вместе с супругой Гельмижихан они родили на свет дочерей: Миннисафу, Шамсинису, Жаннатасму, и мою маму – Хуснабзу Мохаматвалиевну, родившуюся 4 октября 1907 года и умершую после продолжительной болезни 28 апреля 1989 года в Татышлах.

Дед был двоюродным братом Васикову Мубараку, с отцом которого, Васиком, имели общего отца Валия. Но должны были остаться какие-то записи в архивах – в ревизских сказках или сельхозпереписях?»

По рассказам моей мамы и моих тётушек, их родители рано умерли (причина неизвестна), и младших сестёр Миннисафу и Хуснабзу забрали к себе жить старшие сестры, которые уже были замужем, в деревню Минлино, Бураевского района, и в деревню Верхний-Чат, Янаульского района.

По рассказам мамы и тётушек, дед мой Мохаматвали был легендарным укротителем оборотней «убыров» (обжор – упырей), которые лютовали в те далекие времена. Их видели жители деревень татарских, марийских, удмуртских и лесных башкир, компактно проживающих в этих местах на севере нынешней Башкирии. Это были непонятные сущности, которые в виде огненного шара перекрывали дорогу путнику, обладали завидным аппетитом и были способны сожрать коня вместе с ездоком. И сколько бы они ни ели, не могли насытиться, потому что у них под мышками была огромная дыра, через которую пища улетала в параллельный мир, в другое измерение. Но для того чтобы убить такого, надо было разломать перед ним какой-нибудь железный предмет. И только тогда, когда он превращался в человека, можно было его убить.

Зимою мой дед Мохаматвали еще затемно выехал на санях на «Сайтаковский базар», чтобы что-нибудь прикупить. Отъехав километров пять, от деревни Ялгызнарат, он увидел, что перед конем закрутился огненный шар. Конь встал как вкопанный и отказывался продолжать путь даже под ударами кнута. Дед вскочил с саней, с вилами наперевес встал между конём и «убыром» и разломал вилы надвое. «Убыр» превратился в человека. И только дед хотел заколоть его вилами, как тот взмолился пред ним, упав на колени:

– Мохаматвали, дорогой, не убивай меня, я же твой марийский друг Янсыбай из Башкибаша. Я больше никому не причиню зла и других уведу из этих мест.

Отпустил дед с миром этого упыря. И стало тихо с тех пор. Конечно, иногда очевидцы видели их огненную пляску в лесах, но зла те не причиняли…

Недавно двоюродная тетя Ансима Султанова из деревни Минлино Бураевского района, пересказывая эту легенду нашего деда Мохаматвалия, которую я слушал сотни раз в детстве, удивлялась, почему я недоверчиво улыбаюсь.

– Что, не веришь, да? Грамотный стал, да? Мы-то верили. И мамы наши верили ему. Каждый раз перед сном, когда урчали желудки от голодухи в те голодные времена, просили нашего деда рассказать эту легенду. И потом тихонько спрашивали друг у дружки, нет ли у них отверстия под мышками, не превращаются ли они в Убыра, потому что очень хотели есть, а есть, видимо, было нечего…

Конечно, можно и не верить в эту легенду. Но я верю в то, что дед мой Мохаматвали был хорошим сочинителем и отменным рассказчиком, если ему верили. Может, я в него пошел?

Осторожно, либералы!

Публицистика

Часть первая

Кто сказал, что несистемная оппозиция – предатели? Это просто мелкие пакостники, льющие воду на мельницу врага. Но с таким усердием, что жернова снова могут закрутиться и намолотить муки. Из которой выпекут «булочки» и будут раздавать на «Московском МАЙДАНЕ».

Удивляться нечего. Когда некоторая часть россиян, задались целью, во что бы то ни стало слиться с западным миром, начали принимать «ихние» стандарты как эталон. Эталон торговли, культуры и взаимоотношений. Но поняв пагубность «гейевропейских» условий, задумались, а нужно ли нам все это? Стоит ли разрушать устоявшиеся традиции семейных отношений, образования и веры? А нужно ли нам «галочное» (ЕГЭ) образование, «заднеприводные» отношения и сектантская вера? Любой скажет: нет! Конечно, кроме тех, кто хотят любой ценой разрушить российскую государственность, сперва разрушив семейные устои, веру и образование, вбив клин межнациональной вражды. Они называют себя либералами.