Работа и любовь - Ярослав Смеляков

ВОЗЛЕ БРАТСКОЙ МОГИЛЫ

Возле братской могилынад прахом советских солдат,словно тихие сестры,березы и ели стоят.

И безвестная жница,оставив другие дела,первый сноп урожаяпечально сюда принесла.

И шахтерскую лампуна вечный могильный бугор,возвращаясь со смены,безвестный поставил шахтер.

И несмело, негромкомеж темных вечерних ветвейто засвищет, то смолкнет,то снова начнет соловей.

К этой славной могиле,неспешно идя от села,Михаила и Машутропинка сама привела.

И почудилось им,что глаза погребенных солдатсквозь могильную землюв глаза комсомольцев глядят.

Что с великой заботой,как в зеркало будущих дней,смотрит прошлое нашев глаза молодежи своей.

…Мы стояли в запасе,а когда вы упали в цветы,взяли ваши винтовкии стали на ваши посты.

Мы вернулись домой,не одни истоптав сапоги,взяли молоты вашии стали за ваши плуги.

Все традиции вашимы бережно в сердце храним,допоем ваши песнии ваши дела завершим.

Не сегодня, так завтрапятилетнего плана путеммы в сады коммунизма,в сады коммунизма войдем.

И хотим, чтоб в то утросо всех параллелей земливсе товарищи нашив страну коммунизма пришли.

Чтоб пришли наши дедына празднество красных знамениз подпольных собраний,из песен далеких времен.

Чтобы в кожаных курткахпришли комиссары страныиз архивов Истпарта,из приказов гражданской войны.

Чтобы встали, услышав,как зорю горнист протрубил,наши мертвые братьяиз воинских честных могил.

В полевые бинокливидали, видали ониза огнями сраженийгородов коммунизма огни.

Над могилами ихповторяла, прощаясь, страна:«Ваше дело живет,Вечно ваши живут имена».

Подымайся, селькор,и на Красную площадь идисо своею тетрадкой,с кулацкою пулей в груди.

Ночью возле оврагасражен ты в неравном бою.Мы вернем тебе солнце,мы вытащим пулю твою.

Вот идут с «Марсельезой»Парижской коммуны сыныот Стены коммунаровдо башен Кремлевской стены.

Вот от вышек бакинских,наметив далекий маршрут,двадцать шесть комиссаров,двадцать шесть комиссаров идут.

Кто с кайлом, кто с лопатойидут из недавней порыземлекопы Турксиба,бригады Магнитной горы.

Из газетных подшивок,из сумрака книжных палатМаяковский и Фучикидут на весенний парад.

Из полдневных небесна посадку идет самолет.Над своею Москвоюего Талалихин ведет.

И шагают в обнимкупод заревом алых знаменкомсомольцы Триполья,комсомольцы твои, Краснодон.

И встречают героев,встречают отцов и друзейсын подземных заводови дочь подмосковных полей.

КНИЖКА УДАРНИКА

Перебираяпод праздникиписьменный стол,книжку ударникая между папок нашел.

Книжка ударника —красный ударный билетдавнего времени,незабываемых лет!

В комнате вечеромснова призывно звучатречи на митингах,песни ударных бригад.

Вечером в комнатеснова встают предо мнойстройка Челябинска,

Бобрики и Днепрострой,

Все общежития,в которых с друзьями я спал,все те лопаты,которыми землю копал.

Все те станки,на которых работать пришлось,домны и клубы,что мне возводить довелось.

Вновь надо мноюсияютприметы тех лет:красные лозунги,красные цифры побед.

И возникаютоттуда, из прожитых дней,юные лицамоих комсомольских друзей.

А за окномзанимается, рдеет заря.Что же, товарищи,мы потрудились не зря!

Сооружениянаших ударных бригадв вольных степяхи на реках привольных стоят.

…Мы, увлеченныеделом своим трудовым,на комсомольцев теперешнихнежно глядим.

И комсомольцына нынешних стройкахсейчаспесни поюти читают романы о нас.

* * *

Из восставшей колониив лучший из днейлейтенант возвратилсяк подруге своей.

Он в Европу привезиз мятежной страныазиатский подарокдля милой жены.

Недоступен, как бог,молчалив, загорел,он на шею женыожерелье надел.

Так же молча,в походе устроив привал,он на шею мятежникацепь надевал.

Цепь на шее стрелкапокоренной страныи жемчужная ниткана шее жены…

Мне покамест не надо,родная страна,ни спокойного счастья,ни мирного сна —

только б цепьс побежденного воинаи жемчужную ниткуназад отослать.

* * *

В Миссолунгской низине,меж каменных плит,сердце мертвое Байронаночью стучит.

Партизанами Грециипогребено,от карательных залповпроснулось оно.

Нету сердцу покояв могиле сыройпод балканской землей,под британской пятой.

На московском бульваре,глазаст, невысок,у газетной витриныстоит паренек.

Пулеметными трассамиосвещенана далеких Балканахчужая страна.

Он не можетв ряды твоей армии стать,

по врагам твоей армииочередь дать.

Не гранату своюи не свой пулемет —только сердце своеон тебе отдает.

Под большие знаменаполка своего,патриоты,зачислите сердце его.

Пусть онона далеких балканских ноляхбьется храбро и яростнов ваших рядах.

Душной ночьюзаморский строчит автомат,наделяя Европувалютой свинца.

Но, его заглушая,все громче стучатсердце Байрона,наши живые сердца.

* * *

В Музее Революциилежитсреди реликвийнашего народарожок, в которыйпротрубил Мадридначало битвтридцать шестого года.

Со вмятинами,тускло–золотой,украшенныйматерией багряной,в полночный часпод звездной высотойкастильскому онснится партизану.

Прикован цепьюк ложу своему,фашистскими затравленпалачами,солдат Свободытянется к немуи шевелитраспухшими губами.

Рожок молчащиймолча мы храним,как вашу славу,на почетном месте.Пускай придет,пускай придет за нимвосставший сынмадридского предместья.

И пусть опятьмеж иберийских скал,полки республиканскиесзывая,прокатитсяликующий сигнали музыкараздастся полковая.

…На сборный пунктпо тропам каменистымотряды пробираютсяв ночи.

Сигнальте бой,сигнальте бой, горнисты,трубите наступленье,трубачи!

ДАВНЫМ-ДАВНО