Ne наша планета - Анна Бойко

В самом низу станции – вход в обучающее пространство для детей и в три «бесильни». Сразу поясню, «бесильня» – это огромное помещение, в котором, по вашему желанию, может быть воссоздана практически любая среда. Каждый из вас имеет право воспользоваться таким помещением один раз в течение двадцати суток единолично. Или чаще, если будете с кем-нибудь объединяться. Подробности позже.

Станций, таких, как наша, над поверхностью планеты несколько сотен. Перемещение между ними в принципе возможно, но сопряжено с серьезными трудностями, поэтому без крайней необходимости не осуществляется.

Еда. Минимальный набор можно заказывать куда и когда угодно, но совместные трапезы приветствуются. Полное меню действует только в холле.

Третий момент. Репродукция… функция воспроизводства… – тетушка сбилась, обвела взглядом аудиторию и поправилась – деторождение. С этим пока непросто. Новые станции будут строиться, но на это потребуется время. На ближайшие годы принимается следующее правило – если мужчина и женщина желают завести ребенка и на протяжении десяти лет не меняют своего решения, им это разрешается. Без моего согласия ничего не получится.

Теперь немного о нас. Не хочется загружать вас лишней информацией, кому будет интересно, побеседуем позже, в частном порядке… наедине. Мы представляем собой нечто вроде коллективного разума. Очень-очень много мелких разумных частичек, гораздо меньше атома, каждая из которых обладает памятью и приобретенными возможностями остальных. Мы – существа мирные…

– «Не бойтесь, мы ваши друзья»… – нервно хихикнул Илья.

– …и не хотим причинить вреда кому бы то ни было, – невозмутимо закончила тетушка.

– Зачем вы здесь находились? – это уже Стас.

– На вашей планете, как и на других, мы занимались наблюдением и сбором информации. Соответственно, готовы к вмешательству не были. Когда произошла катастрофа, мы работали небольшими группами, причем на разных материках, и мгновенно объединиться и начать эвакуацию не могли. Мы стали экстренно разрабатывать и строить пригодные для вашей анатомии спасательные капсулы и орбитальные медицинские боксы. Через шесть дней кое-что наспех смонтировали, и началась эвакуация.

Тех немногих, кого сумели и успели, доставили в боксы. Способных выжить самостоятельно среди вас к тому моменту уже не осталось. На реанимацию, восстановление и легкое омоложение ушло почти полтора месяца. Разумеется, омоложение не коснулось Сашеньки, Сони и Яночки – вам пока рановато переживать по поводу возраста, – тетушка Адамина слегка улыбнулась. – Все время, пока вы спали, мы строили станции. Торопились, ошибок много, что-то будет исправлено, что-то вы заметите и подскажете. К сожалению, случившийся аврал потребовал слишком много жизненных ресурсов, так что теперь мы вынуждены взять тайм-аут. В ближайшие десятилетия мы сможем лишь поддерживать, обслуживать и обеспечивать создавшееся хрупкое равновесие. Строить новые станции и восстанавливать планету пока невозможно. С этим придется смириться, ибо никто кроме нас спасательными работами на Земле заниматься не будет. Иные разумные обитатели галактики заботятся исключительно о своих нуждах, а столь склонная к убийству других и суициду разумность никому не интересна, – жестко закончила тетушка.

– И все же, зачем вам все это? Находиться здесь, собирать информацию, тратить силы… И, наконец, спасать нас от нашей же собственной глупости?

– Просто дружеская помощь. Давным-давно мы принесли клятву о спасении всего разумного. И стараемся следовать ей по мере сил.

– Ска-а-ажите, какие добрые… – с сарказмом протянул Илья. – А чем мы за это расплатимся?

– Ничем. Просто живите и, по возможности, получайте удовольствие… – тетушка слабо улыбнулась и небрежно добавила: – Да, чуть не забыла. Из бонусов – ген старения давно изучен, и его работа может быть остановлена или запущена как в обычном, так и в обратном направлении.

– Погодите, погодите, вы хотите сказать, что можете сделать нас моложе?! – неожиданно громко в наступившей тишине, переспросила Инесса.

– Я хочу сказать, что вы вольны выбирать себе любой биологический возраст. Есть один нюанс – процесс запускается в реальном времени, за одну ночь из пенсионерки в школьницу не превратиться.

Глаза Инессы вспыхнули, щеки покрылись легким румянцем. Она украдкой глянула на Стаса, и у Юльки защемило сердце. Остальные разом зашушукались.

– Значит, мы сможем жить вечно? – подала из своего угла голос Яна.

– Практически, да. Уход из жизни предусмотрен только по собственному желанию и, так же, как и рождение ребенка, через десять лет после принятия решения.

– Здорово, – без выражения произнесла Яна.

– Кроме пожеланий по поводу возраста, принимаются заказы на корректировку внешности. В пределах пяти процентов. Проще говоря, немного стройнее, светлее, длиннее, больше. Все, что возможно за счет скрытых ресурсов организма. Без отклонений от генома – никакой чешуи, перьев, умения дышать под водой, светящихся частей тела, инородных вставок и т. д. С этим я вам помогать не собираюсь. Знаю, увы, к чему это приводит… Если хотите – сами изобретайте и пробуйте. Препятствовать не стану, обещаю даже полное восстановление в случае неудач.

– Обалдеть! – тихо и восторженно произнесла крупная девушка с русыми косами.

– Далее. Строго будет соблюдаться приватность. Никто без разрешения не сможет войти в вашу комнату. Коснуться вас без согласия тоже не получится. Вот вы, Инесса, попробуйте дотронуться до Станислава.

Инесса нерешительно протянула руку, но миллиметрах в трех от плеча Стаса натолкнулась на невидимую, мягко спружинившую преграду. Стас, в свою очередь, попытался до нее дотронуться и поднял брови:

– Кажется, я начинаю верить во все это…

– И еще. В силу специфики своего вида, я в любой момент могу узнать, что каждый из вас думает, чувствует и планирует. Эти знания, безусловно, конфиденциальны… эти знания лично ваши, и я обязуюсь ни с кем ими не делиться… без крайней нужды. Тем не менее, всех прошу это учитывать, – она внимательно посмотрела на азиата. Тот, с истинно восточной невозмутимостью, неспешно кивнул.

– А теперь информация к размышлению. Будем считать, что здесь образовалась этакая помесь ветхозаветного ковчега и маленького государства-утопии. Вы оказались в новой, замкнутой, непривычной обстановке, без денежных отношений, без иерархии… Вам долго придется сосуществовать в столь тесном коллективе. Люди подобрались разные, привыкнуть друг к другу будет нелегко. Постарайтесь не ссориться. На пользу это никому не пойдет.

Илья саркастически хмыкнул.

– Возможно, в будущем появятся новые правила… Время покажет. Ну, в общих чертах, вероятно, все. Давайте, наконец, знакомиться. Предлагаю всем представиться.

Девушка с косами назвалась Олесей, ее знакомый – Димой, грузин блеснул зубами и махнул рукой: «Вообще-то Иракли, но можно Ираклий, я уже привык». Военный назвался Павлом Николаевичем, а азиат с едва заметной усмешкой произнес: «Чен Ли». Юлька про себя переименовала его из «азиата» в «китайца». Впрочем, ей показалось, что притворства в нем больше, чем правды, а имя такое же настоящее, как Rolex за сто долларов.

Когда каждый представился, тетушка Адамина продолжила:

– Я всегда к вашим услугам для беседы с глазу на глаз или для общих дискуссий… разговоров. Вопросы или пожелания?

Несколько секунд стояла тишина.

– Возможно ли переселение на другую станцию? – вдруг резко спросила Яна. Военный глянул на нее, будто ножом полоснул.

– Вряд ли. Наша станция заполнялась одной из последних. На других практически не осталось свободных комнат, а там, где остались, обитают иностранцы.

– Я знаю английский.

– Это не сильно поможет. Единственное место, куда, в данный момент, могу предложить переместиться – это станция с арабами.

Яна помолчала.

– Тогда в другой сектор.

– Но почему, Яночка, ведь здесь твой отец?! – вопрос прозвучал как-то формально, будто ответ был известен тетушке Адамине заранее.

– Она права. – Павел Николаевич кашлянул. – Мы не сможем находиться рядом. Только прошу переселить отсюда меня. Все равно куда.

Яна, чуть прищурившись, смотрела в стену и молчала.

– Понимаю… Ну, что ж, к арабам, Павел Николаевич?

– Да хоть и к арабам, выучу я их язык. Времени, как я понимаю, теперь на все хватит.

– Хорошо, возвращайтесь в свою комнату. Я скоро подойду, мы все обсудим и решим окончательно.

Военный поднялся, отрывисто кивнул, сухо произнес в пространство: «Всем счастливо оставаться», пожал руку Даниле Александровичу, не удостоил Яну даже взглядом и торопливо ушел к себе. Наступило молчание.

– Что смотрите? – беспомощно и зло выкрикнула Яна. Вскочила и убежала в свою комнату, хлопнув дверью.