Полюбить незнакомца - Мэриджой Шубридж

На другом конце поля она увидала свет в доме фермера и направила к нему лошадь. Струи дождя ее слепили, а сильный ветер развевал и пузырил плащ за спиной. Лошадь постоянно спотыкалась и, объятая ужасом, принималась ржать, как только вспышка молнии разламывала свинцовые тучи. Клэр соскользнула с мокрой спины лошади, взяла поводья в руки, пытаясь утешительными словами успокоить нервное животное. Они с трудом продвигались вперед. Клэр промокла до нитки, а разбухшая от воды почва угрожала лишить ее обуви.

В темноте ее внимание привлек какой-то амбар, и она решила воспользоваться им в качестве убежища. В такую грозу Клэр, конечно, не могла спрашивать у кого-то на это разрешения.

Створки двери чуть не вырвало у нее из рук под напором ветра, но ей удалось все же удержать их, и она протолкнула внутрь лошадь. Та не сильно сопротивлялась, и, Клэр, закрыв за собой дверь, наконец могла оглядеться.

Это был опрятный амбар, все сельскохозяйственные инструменты были разложены по полкам. Из тюков сена, разбросанных повсюду, до нее доносился приятный запах. Рядом стояла большая бочка с водой, из которой Клэр зачерпнула ведро, чтобы напоить лошадь. Связав ей передние ноги, она разбросала перед ней свежее сено. Позже она, конечно, расплатится с фермером. Сняв шляпку и плащ, девушка расстелила его на сене. Слегка протерев лошадь пучком соломы, она все свое внимание уделила собственной персоне.

В амбаре было сухо, но холодно, и ей было неприятно в промокшей вязкой юбке. Сев на кучу сена, она сняла ботинки и стащила чулки; затем сняла платье и сырую нижнюю юбку. Нижнее белье было относительно сухим, и в таком виде она подошла к бочке с водой, сполоснула запачканные грязью руки, вытерев их о солому.

Дождь все еще лил, и скудный свет пробивался снаружи через трещины в филенках двери. Ветер по-прежнему угрожающе завывал, сотрясая дверь, словно требовал впустить его внутрь. Она вдруг почувствовала, что очень устала, а стожки сена манили ее к себе. Фермер, конечно, сегодня сюда не придет, – подумала она. Завтра утром она зайдет к нему, чтобы расплатиться за ночлег и, может, даже разживется у него завтраком.

Она забралась на стог, сделала себе что-то вроде соломенной подушки и притихла. Вдруг без всякого предупреждения двери амбара с грохотом растворились, стукнувшись о стенки, и ворвался холодный ветер. Клэр сразу замерзла. Вначале она услыхала голос мужчины, а затем увидела в проеме двери лошадь.

– Входи, входи, красотка. Ты что-то слишком застенчива, словно тигровая кошка, попавшая на собачью драку. Постыдись, Белла! Иди вперед, а я закрою за нами дверь.

Он плечом захлопнул дверь, и холодный поток тут же пресекся. Клэр смотрела не отрываясь на темную фигуру в морской фуражке, низко надвинутой на лоб. На мгновение она вся похолодела внутри, испытывая ужас при мысли, что принявший ее за проститутку моряк шел за ней по следам. Ее нечаянный всхлип привлек внимание пришельца, который резко дернул головой. Он внимательно обошел весь амбар, покуда не увидел ее. Она запомнила лохматую бороду, широкие плечи, и ее внутренняя напряженность слегка ослабла. Это был тот человек, который прекратил приставание моряка, но даже, если это было и так, ситуация от этого вряд ли становилась более обнадеживающей.

Мужчина разглядывал это хрупкое создание, этого бездомного ребенка – из облака черных кудряшек проступало бледное лицо овальной формы. На ней было лишь полупрозрачное белье, а стройные ноги были обнажены до верхней части бедер. Она застыла неподвижно, словно статуя, а к костяшкам пальцев прилипли пучки соломы. Он увидел непреодолимый страх в ее глазах и улыбнулся ей, пытаясь приободрить.

– Не обращай на меня внимание, дитя. Если б не эта капризная кобыла, я бы не стал искать убежища. – Он бросил взгляд на лошадь лорда Рейна, а затем на одежду Клэр, разложенную для сушки на сене. – Вижу, что у тебя возникла та же проблема.

Клэр согласно кивнула, а затем задумалась, стоило ли ей признавать этот факт. Он, судя по всему, больше не выказывал к ней никакого интереса и принялся чистить кобылу, даже повернувшись к ней спиной. Клэр воспользовалась этим, чтобы поглубже зарыться в стог, и натянула на себя плащ. Она настороженно следила за ним. Вот он сбросил свою куртку и шерстяную фуражку. На нем была серая фланелевая рубашка, заправленная в темные бриджи, тело у него было сбитым и стройным. Под фуражкой волосы его оказались темными и неподстриженными, они слегка завивались и были похожи на короткую бородку.

Закончив возиться с лошадью, он подвел ее к бочке с водой. Бросив на нее взгляд через плечо, он широко улыбнулся, продемонстрировав сверкающие зубы на фоне покрытого плотным загаром коричневого лица, которое вдруг сморщилось от изумления.

– Послушай, я не дьявол, явившийся за твоей душой, дитя, поэтому можешь ослабить бдительность. А еще лучше закрой-ка глаза.

– Для чего? – с подозрением спросила Клэр.

Он рассмеялся.

– Для того, что я намерен снять бриджи.

– Ах! – воскликнула Клэр и почувствовала, как лицо ее заливает краска стыда.

Он, вероятно, заметил это даже при таком освещении и чуть слышно хмыкнул.

Она закрыла глаза и вскоре услышала треск кожи. Это он снимал сапоги. Через несколько секунд зашелестела солома, и он весело сказал:

– Можешь теперь открывать!

Она повиновалась и, открыв глаза, увидела, что он растянулся на сене в двух шагах от нее. Заметив ее возмущенный взгляд, он откинул назад голову и захохотал.

– Что за подозрительное ты создание! Разве мать не говорила тебе, что все мужчины домогаются твоей невинности и что никому из них нельзя доверять?

Клэр отвернулась.

– Моя мать умерла, и ей не было необходимости преподносить мне этот урок.

– Значит, ты все познала на собственной шкуре? Когда я вошел сюда, мне показалось, что ты опасалась кого-то другого. Ты что, скрываешься от кого-то?

Она утвердительного кивнула и заложила руки за голову.

– Я тоже.

– И вы тоже? – переспросила она, с удивлением уставившись на него.

Он ухмыльнулся, бросив взгляд в сторону.

– Есть одна молодая леди, которая считает, что мне пора остепениться. Когда я почувствовал, что меня обложили, я дал деру.

– Вы всегда возвращаетесь к ней?

– В настоящий момент это не в моих интересах.

– Судя по вашим словам, вы человек абсолютно беспринципный. Мне очень жаль ее, если… если она любит вас.

Он, приподняв голову, оперся на локоть.

– Откуда такой скорбный тон? Ты говоришь так, словно такая вещь, как любовь, вовсе не существует.

– А разве существует? – горько спросила она.

Вдруг он поддался вперед и взял ее рукой за подбородок.