Рекламщик в ссылке для нечисти - Полина Бронзова

— А что, много других вариантов? — не согласился Василий. — Ну, давайте, предлагайте, а я послушаю. Остаться в вашей Перловке, зад на лавке просиживать и умереть в тридцать пять от отсутствия квалифицированной медицинской помощи? А стоматолог у вас тут есть? А барбершоп? Вот, видите, я не вписываюсь в вашу жизнь. У вас, блин, даже таблетки от головы нет, а у меня со вчера башка трещит!

И он растёр виски ладонями.

— Значит, в сказы про иной мир ты верил, — насмешливо спросила хозяйка, — а как сюда попал, так и верить перестал? С чего ты взял, что это не взаправду?

— С того, что этого не бывает. Да я в детстве верил, а теперь уже давно не верю.

— С горки-то тогда зачем скатился?

— Да в шутку просто! Ну, смеха ради.

Старуха подалась вперёд, опустила подбородок на сложенные руки и задушевно спросила:

— И как, смешно?

— Обхохотался прямо, — мрачно ответил Василий. — Значит, мой план такой: найти колдуна, и чтобы он вернул меня домой.

— Нешто ты и правда из другого мира, Васенька? — спросила Марьяша, глядя во все глаза. — И впрямь, непросто поверить, что такое бывает: и дома каменные, высокие, и телеги самоездные, и огонь, что сам собою загорается и горницу освещает. Ежели бы я туда попала, тоже бы не знала, въяве то или во сне. Ты не тревожься, уж мы придумаем, как тебя убедить, что это не сон твой!

— Ну спасибо, — сказал Василий. — Если убедишь, что это не сон, так я в два раза сильнее встревожусь, блин. Ладно. Вы мне вот что скажите, нечисть живёт только в этой вашей Перловке, а больше нигде во всём царстве?

— Истинно так, Васенька.

— И граница действует только на нас, а остальные могут и прийти, и уйти?

— Всё верно говоришь.

— Круто. Значит, вот что…

Василий погрузился в раздумья. Картинка в его голове складывалась ну просто отличная. Он потёр ладони друг о дружку, глубоко вдохнул и сказал уверенным тоном:

— Сделаем заповедник. Назовём, допустим, «Сказка». Только мне нужно будет, чтобы все местные за работу взялись, луг этот ваш расчистили, дорогу засыпали. С домами что-то сделать тоже надо, а то смотреть неприятно. В деревне откроем гостиницу и ресторан, можно варить мёд…

Оживившись, он поднялся, быстрым шагом подошёл к окну и спросил:

— А этих ваших костомах и ырок по ночам отсюда видно? В дом они не лезут? Значит, здесь можно открыть наблюдательный пункт для тех, кто захочет пощекотать нервы.

— А хозяйку и спрашивать не нужно, — ехидно вставила старуха.

Василий вздохнул.

— Я вам такую рекламу сделаю, — проникновенно сказал он, — что люди со всех ног побегут. Очередь будет стоять, за месяц начнут записываться! Разве плохо, если вам деньги за это платить будут? Есть у вас деньги здесь вообще?.. Пофиг, берите плату зерном, или чем там в ваше древнее время рассчитываются — мехом, или товарами всякими, которых тут не хватает. Вам тут реально много чего не хватает. Вы только представьте, какую красоту можно навести!

Василий раскинул руки. Он уже представлял эту красоту и мысленно подсчитывал доходы. Ему всё нравилось.

— Слухи пойдут, дойдут до столицы, и царь точно захочет приехать, — продолжил он. — Приедет, значит, посмотрит, обалдеет от того, как всё круто стало, и скажет: «Ничего себе! Вот это, я понимаю, источник дохода! И как я только сам не догадался? Кто же это у вас умный такой? А ну, приказываю его наградить!» А я попрошу в награду, чтобы колдун меня домой вернул. Получается, и у вас тут жизнь наладится, и я свою проблему решу. Ну, отлично же?

Он ждал ответа, но они только смотрели на него и молчали.

— Ну? — не выдержал Василий.

— А и хорошо, — решительно и сердито, как будто спорила с кем-то, сказала Марьяша и тряхнула головой. — Не любо мне, что глядеть на нас будут, как на зверей заморских, да уж больно Казимиру нос утереть охота, змею чёрному. Он-то сказал, мы нелюди, токмо пакостить да портить всё и можем. Хотела б я взглянуть на рожу его поганую, ежели бы в нашей-то Перловке дела на лад пошли!

— А вам с отцом и не обязательно тут оставаться. Я, может, упросить смогу, чтобы вам разрешили из ссылки вернуться…

Но Марьяша возразила, даже глаза зеленью блеснули:

— Нечего нам делать в стольном граде, покуда царь Борис лиходея этого привечает! Да и негоже это место бросать. Или пущай всем волю дают, или мы с тятей и шагу из Перловки не сделаем!

И обернулась к хозяйке, рыжая коса по спине мотнулась:

— Бабушка Ярогнева, а ты что скажешь?

Та усмехнулась едва заметно, внимательно посмотрела на Василия и спросила:

— А с чего ты, добрый молодец, решил, что тебя за этакое наградят?

— А как же? — даже растерялся он. — Почему нет-то?

— Всякое бывает, — уклончиво ответила старуха. — Охота порядок наводить — наводи, нешто я тебе указ. А только помощи моей не жди, и гостей мне сюда водить не надобно. Ну, я гляжу, тебе уж полегчало, так и займись делом каким, а у меня свои имеются.

Поднявшись из-за стола, она собрала пустые кружки, ополоснула их над ведром и вернула на полку. И всё стояла к гостям спиной, будто намекая, что разговор окончен.

Василий немного огорчился. Ладно, особой помощи от бабки всё равно не дождёшься, и чем смотреть из её окон, можно построить обзорную площадку, ещё и лучше выйдет. Но что, если не она одна скажет, мол, делайте, что хотите, а меня не трогайте? Он ведь сам это дело не осилит! Он вообще по рекламе, а не по восстановлению сельского хозяйства.

— Ладно, — сказал он. — Спасибо за чай, или что это было. Пойду, и правда, делом займусь, что время терять. Идём, Волк!

Пёс поднялся, отряхнулся и вильнул хвостом, показывая, что готов идти.

Луг после тёмного прохладного дома казался нестерпимо солнечным. Василий смотрел из-под руки, щурясь, и представлял, как это всё может выглядеть, если вон там поставить забор, а озеро расчистить, и нарисовать указатели, и родничок облагородить…

— Давно вы тут живёте? — поинтересовался он.

— Да уж две зимы, — ответила Марьяша.

Она шла рядом, и от солнца казалось, что её рыжие волосы занялись белым пламенем. И Мудрик брёл чуть позади, прихрамывая, такой тихий, как будто его и не было совсем.

— И сами всё тут строили?

— Токмо ограду на холме возвели, а избы-то и прежде стояли. Место здешнее лихое: то хвори людей возьмут, то коровёнки