Черный лебедь - Владимир Колычев

Я удивлялся, как вообще Макар мог говорить. Люська с такой силой вцепилась в него, что у него должно было отказать дыхание.

– А что, можем и не выжить?!

– Да черт его знает! Все может быть!

– Но я не хочу умирать, – в панике пробормотала она.

– Да ты не бойся, я тебя в обиду не дам.

Какое-то время Макар молчал, тиская в своих объятиях насмерть перепуганную Люську. Я же, в свою очередь, обнимал Женю. Она не пыталась вырваться из моих объятий, но и признаков жизни не подавала. Ей было страшно, но защиты на моей груди она не искала.

– Умереть не страшно, – обращаясь к своей подружке, едва слышно сказал Макар. – Страшно умереть, если ни разу... Ну, ты меня поняла.

Я не знаю, поняла Люська его или нет, но он продолжал:

– Но мне совсем не страшно. У меня было. А у тебя?

– Нет. Ни разу.

– Тогда девственницей умрешь. Жаль, в жизни нужно все попробовать.

– Я не хочу, – прошептала Люська.

– Меня не хочешь?

– Умирать не хочу.

– А меня?

Она ничего не ответила. Но подозрительные шорохи, которыми сопровождались движения Макара, свидетельствовали о том, что он был близок к своей цели. Он – добрый малый и не позволит девушке умереть девственницей.

– А у тебя был парень? – спросил я у Жени.

Казалось, вопрос завис в воздухе. Но все же ответ прозвучал:

– Почему был? Он и сейчас есть. В армии служит.

– Ну, я не в том смысле. У вас что-нибудь было?

Женя меня поняла. И возмутилась. Вырвалась из моих объятий и даже повела плечом так, как будто собиралась влепить мне пощечину. Но не стала распускать руки, ограничилась устным порицанием:

– Дурак!

– Извини, – повинился я и снова обвил ее руками.

Она не попыталась вырваться, но спросила, в упор глядя на меня:

– Зачем?

– Нравишься ты мне.

– А ему Люська нравится, да? – саркастически усмехнулась она, взглядом показывая на молча копошившуюся пару.

Похоже, Макар уже залез к ней под юбку, и не только руками. Темнота разъедала силуэты их тел, но все равно можно было догадаться, чем они занимаются. А если Люська еще и стонать начнет... Мне стало неловко – и за друга, но прежде всего за себя. Известно, что от сессии до сессии живут студенты весело. Мы с Макаром уже пятый год учимся, и такой вот тихий, но явный разврат для нас дело, в общем-то, привычное. И не такие оргии в общаге устраивались. Но ведь Женя совсем молодая, еще даже учиться не начинала. Ей такой идиотизм в новинку.

– Ну и чего ты застыл? – тихо, но с нажимом спросила она. – Давай, начинай! Я же тоже девственница. Я же тоже не могу умереть нецелованной! Ну чего ты как не живой, а?

Если бы она действительно хотела... Но я-то понимал, что Женя всего лишь провоцирует меня, чтобы я показал ей свою идиотскую сущность.

– Да ладно тебе, – смущенно буркнул я.

– Скоты!

Женя оттолкнула меня, вскочила на ноги и уверенной походкой приблизилась к двери.

– Устроили тут спектакль!

Двумя руками толкнула дверь, и та с трудом, но поддалась ее усилиям. Видимо, не очень старались подговоренные Макаром ребятки, слабо прибили доску с той стороны.

Женя открыла дверь и выскочила в темный коридор. И некому было ее остановить – все «привидения» давно испарились. Женя шла так стремительно, что я смог нагнать ее только на лестнице, по которой она спускалась на первый этаж. Нещадно скрипели прогнившие ступеньки, где-то рядом с шумом обвалилась штукатурка с потолка, но это были естественные звуки, ничего общего не имевшие с нечистой силой. И все равно было чуточку страшно.

В былые времена из южного флигеля можно было сразу попасть в левое крыло основного здания. Достаточно было пройти метров семь-восемь по изогнутой дугой галерее. Но сейчас этот путь сообщения был полностью разрушен. Поэтому нам с Женей пришлось выйти на свежий воздух. Здесь я и успокоился. Теплая светлая ночь, мягкий ветерок чуть слышно ласкает листья деревьев, от Темного озера приятно тянет легкой прохладой. И хотелось закрыть глаза, чтобы не видеть разруху. Но, увы, от этого никуда не деться. Сколько лет усадьбой владели вандалы. Бесхозно владели, наплевательски.

– Субботник надо бы организовать, – сказал я.

Но Женя даже ухом не повела. Хоть и медленно, но уверенно она шла по направлению к парадному входу дворца. К себе в комнату возвращается. Чтобы меня не видеть.

– Субботник, говорю, организовать надо, – повторил я. – Мусора во дворе много, убраться бы.

На этот раз я добился своего.

– И привидения разогнать! – злой насмешкой ответила она.

Не самая лучшая реакция на мое предложение, но уж лучше что-то, чем ничего.

– Да ладно тебе! Сама привидения выдумала! Никто вас туда силой не тащил!

Женя остановилась и порывисто повернулась ко мне:

– Интересно было, потому и пошли! А вы цирк там устроили!

– А ты уверена, что это был цирк? – с осторожной насмешкой на губах спросил я. – Может, в самом деле привидения, а?

– Ну да, конечно! – Женя готова была поднять меня на смех.

Но это был бы истерический смех. Она догадывалась, что стала жертвой розыгрыша. Но в то же время и сомневалась. А вдруг привидение было настоящим?

– А давай вернемся? – предложил я.

– Зачем?

Я видел, что сомнения одолевают ее. И не верит она в привидения, а все равно возвращаться страшно.

– Ну, там же твоя подруга осталась. А чем они там с Макаром занимаются, а?

– Чем, чем. Это их личное дело.

– Ей страшно, а Макар пользуется ею, – подзуживая, продолжал я.

– Ну да! Она мне говорила, что сама хочет с Макаром, – начала было она, но запнулась и замолчала.

Впрочем, и без того было ясно, что она хотела сказать. Люська сама была не прочь опрокинуться вместе с Макаром.

– Что, не надо им мешать? – спросил я.

– Не надо, – кивнула Женя и отвела в сторону глаза.

– Тогда зачем этот марш протеста? Ничего же страшного не произошло! Ну, любит мальчик девочку...

– А если б ты воспользовался моим страхом?

– Но тебе же не было страшно.

– Было!

– А я, дурак, не воспользовался.

– Был бы дураком. Если бы я этого хотела, – усмехнулась она.

– Но ты не хотела. А если б хотела, то никогда бы об этом не сказала.

– Ты страшный пошляк!

– Страшный пошляк? Или страшный сам по себе?

Я вдруг понял, что мы уже не стоим на месте. Мы шли по направлению к лодочной пристани, но не через парадную лестницу, а по дорожке из старинной, но изрядно попорченной плитки.

– Сам знаешь, что не страшный, – опуская голову, смущенно сказала она. И пасмурно добавила: – Но я тебя боюсь.

– Почему?

– Потому что я не из тех, в кого влюбляются такие парни, как ты.

– Какие такие?

– Ты хочешь, чтобы я исполнила дифирамбы в твою честь? Обойдешься! И вообще, мне уже пора.

– Куда, в озеро?

– При чем здесь озеро? Домой. То есть в общежитие.

– Да, но ведешь-то ты меня к озеру.

Женя остановилась. Как будто только что заметила, куда ведут ее ноги.

– Это ты меня ведешь, – сказала она и вымученно улыбнулась. – Утопить хочешь?

– Я что, похож на злодея?

– Нет, ты похож на Дон-Жуана. Такой же... Э-э... Ветреный.

– А еще какой?

– Какой надо!

– Кому надо? – не унимался я.

В результате чего Женя окончательно смутилась и замолчала. Но назад к дому не повернула. Мы вместе вышли на полуразрушенную пристань. Обломки каменных блоков, торчащие наружу железные прутья арматуры, снесенная наполовину башня. Одним словом, печальное зрелище. И опасное. Казалось, что в любое время под ногами может обвалиться каменная плита, а то и рухнуть на голову вторая, пока что еще целая башня-маяк.

Похоже, я был не одинок в своих прогнозах о грозящей нам опасности. Я протянул Жене свою руку, а она в тот же момент подала мне свою. Мы взялись за руки, как будто это могло отвадить от нас беду. А может, она думала вовсе не об опасности. Да и я, признаться, думал о ней мало. Гораздо больше меня занимала мысль о самой Жене. Из головы не выходила брошенная ею фраза: «Я не из тех, в кого влюбляются такие парни, как ты». Что это, низкая самооценка или преувеличение моих достоинств? Конечно, я имел представление о собственной внешности. И знал, что нравлюсь девчонкам. Но почему я не могу влюбиться в Женю? Могу. Еще как могу!

– А у тебя что, правда есть парень? – стараясь скрыть наползающую досаду, спросил я. – Или это ты мне назло сказала?

– Назло, – кивнула она.

– Значит, нет никого, – облегченно вздохнул я.

– Назло. Правду назло сказала. Есть у меня парень. Он сейчас в армии. Его корабль в дальнем плавании. В каких морях, не знаю. Военная тайна.

– Так армия или флот?

– А что, есть разница?

– Ну вот, а говоришь, что парень служит. Нет у тебя никакого парня. И не служит у тебя никто. Есть разница между армией и флотом. В армии два года служат, а на флоте – три.

– Все правильно, Иван три года служить будет. Год почти прослужил, еще два осталось. А сколько в армии служат, я не знала. А тебе не нравится, что у меня парень есть? – дрогнувшим голосом спросила она.