Змееловы - Анатолий Безуглов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Совсем?
— Нашел я их… Недавно.
— Они с вами живут?
— Нет. К себе звали, в деревню. Но уж очень я свыкся с Азией.
Машина резко затормозила. Степана привалило к Оле.
— Черт! — выругался он. — Не ушиб я вас?
— Нет. Ничего.
— Оля… неудобно — не отвечайте… Вас что сюда пригнало?
Гриднева немного помолчала.
— От мужа подальше…
— Пьет?
— И пьет… И бьет… В общем, с ним все равно что в петлю.
— Ясно. А вообще чудно́… — Азаров скомкал погасшую сигарету, закурил другую. — Без причины, значит?
— Какая может быть причина!
— А куда вы, простите, раньше смотрели?
— Разве он такой был до свадьбы? Это уж потом выясняется…
— Верно, верно, — поспешил согласиться Степан. — Но у нас вы отдохнете. Ребята у нас хорошие. Колумб тоже отличный парень. Хоть и молчаливый, но замечательный. Это сегодня на него что-то напало.
— Интересно они с Анной Ивановной спорили. Я слушала.
Машина неожиданно встала. Замолк мотор, и наступила удивительная тишина. Хлопнули дверцы кабины, и над бортом показалась голова в кепке.
— Вот мы и дома. — Вася услужливо предложил руку Гридневой.
— Что-то ты, Вася, сегодня неаккуратно, — усмехнулся бригадир.
— Пораньше хотел. Чтобы выспались… — Пузырев настороженно посмотрел на бригадира.
— Смотри какой заботливый! — засмеялся Степан.
— А как же! — весело откликнулся шофер. — Спокойной ночи, Оля…
— И тебе, — улыбнулась Гриднева.
Вася был доволен: не выдала.
13
Прямо с утра Анна Ивановна занялась обучением новой лаборантки. Святая святых экспедиции была маленькая комнатка в служебном вагончике, где сушился так называемый сырой яд в стеклянном шкафчике и стоял небольшой несгораемый шкаф, в котором хранились флакончики с сухим ядом. На тумбочке под прозрачным колпаком стояли аналитические весы с коробочкой блестящих гирек.
Кравченко предложила Оле облачиться в белый халат, хирургический колпак и маску, а также подала ей резиновые перчатки и очки с обыкновенными стеклами в плотно прилегающей оправе. Таким же образом снарядилась и сама.
— Смотрите, Оля, и запоминайте. Работа не сложная, но требует внимательности и точности.
Анна Ивановна достала из шкафчика эксикатор, по форме напоминающий супницу, но только из стекла и с притертой верхней крышкой. Эксикатор был наполнен белым порошком, на котором стояла чашка Петри с сухим ядом.
— Порошок — это хлористый кальций. При помощи его высушивается яд. Сушка производится десять дней. Это яд гадюки. — Анна Ивановна вынула сосуд с сухим ядом. — Видишь, как мелкая-мелкая лапша… У кобры, например, другой — кристалликами, вроде сахара.
Оля внимательно наблюдала за чуткими руками Кравченко. Анна Ивановна взяла скальпель и стала осторожно соскабливать с донышка стеклянной тарелочки рыхловатые белые струпья.
Когда эта процедура была закончена, она взвесила сухой яд на аналитических весах.
— Взвешивают яд до одной тысячной грамма.
— Так точно? — удивилась Оля.
— Именно так. Эта штука дороже золота во много раз. — Кравченко повернула рычажок весов, и чашечки остановились.
— Анна Ивановна, а справлюсь я? — с тревогой спросила Гриднева.
— Справишься. — Кравченко ссыпала яд во флакончик и закрыла его крышкой. Потом достала книгу и записала точную порцию яда. — Та-ак… — протянула она, довольная. — Набирается у нас продукция. Ну, Ольга Никитична Гриднева, давайте теперь вы, самостоятельно. Для начала возьмите вот этот эксикатор. Там немного.
Оля осторожно достала из шкафа стеклянный сосуд и поставила его на стол так, словно в ее руках был мыльный пузырь, готовый вот-вот лопнуть.
— Смелее, — подбодрила ее Анна Ивановна.
Оля осторожно взяла скальпель и стала водить тонким лезвием по донышку стеклянной тарелочки.
— До крупинки, — сказала руководитель. — Чуть поживее. Так мы с тобой до послезавтра не управимся…
Оля затаив дыхание занималась новым для нее делом.
Через полчаса они сделали перерыв. Вышли на свежий воздух, сняли очки и маски.
После вчерашнего дождя было влажно. Блестела трава. Над тайгой курился туман. Солнце припекало вовсю, подняв в воздух ненасытную злую мошку.
Анна Ивановна смазала открытые части тела диметилфтолатом и передала пузырек Оле.
— Тесновато в нашей лаборатории… — вздохнула она.
— А если шкафы поставить в операционную? — предложила Оля.
— Думала я об этом. Нельзя. Вдруг во время взятия яда змея вырвется? Будем мы метаться на узком пятачке… Эх, нам бы еще вагончик! А лучше — два. Один бы полностью отвели под операционную, другой — под лабораторию. В третьем держали бы ящики со змеями. Оборудовали бы все… Мечта у меня, чтобы вот такие экспедиции, как наша, заменили серпентарии. Представь себе, ездят группы герпетологов по местам обитания змей, ловят их, берут яд и отпускают. На следующий год — опять на то же место… Я уверена, что это выгодней и лучше, да-да, выгодней, если поставить дело широко, чем содержать питомники. Сколько змей гибнет в посылках, не говоря уже о питомниках! — Кравченко еще раз вздохнула. — Ладно, пойдем продолжим. Между прочим, соскабливанием яда у нас занимаются все, кроме Василия. Сделаем вас старшей лаборанткой. Все, что касается лаборатории, возложим на вас.
— А Зина?
— У Зины нервы крепче. Не обижайтесь, Оля, я все вижу. В операционной вы вряд ли сможете работать.
Оля смутилась.
— Это от вас не зависит, — продолжала Анна Ивановна. — Нервная организация. Петр Первый — мужик, отважный, смелый, жестокий, сам головы рубил во время стрелецкой казни, а тараканов боялся до обморока. Для него везде на новом месте избу строили. В свежих срубах тараканов не было… Сейчас яд в подотчете у Азарова. Со временем оформим на вас… — Кравченко вдруг остановилась и посмотрела на Гридневу: — Конечно, если вы хотите.
— А справлюсь?
— Справитесь. Образования большого не надо. В этой работе прежде всего аккуратность и точность. Остальное не трудно. Соглашаетесь?
— Да.
— Ну, вот и хорошо. А из Зины отличный герпетолог может выйти. Если учиться будет дальше. Главное, нервы у нее подходящие. И по-моему, работа ей нравится.
14
В середине дня прибыл из Талышинска Горохов. Веню он не видел. Хотел отправиться на отлов, но тут вернулись Азаров с Васей Пузыревым. Раньше обычного. По лицу Васи было видно, что его распирает гордость и торжество. Анна Ивановна, Оля и Христофор сидели около служебного вагончика. Змееловы подошли к ним и молча положили на землю семь мешочков. Анна Ивановна переводила вопросительный взгляд с бригадира на шофера.
Как Василия ни подмывало высказаться первым, он предоставил это право Степану.
— Двадцать пять, — сказал Азаров и улыбнулся. — Именно такое место, как вы учили…
— Их там тьма-тьмущая! — не удержался Вася. — Больше некуда было… Попадание прямо в девятку!
Анна Ивановна заходила вокруг мешочков, приговаривая:
— Отлично! Прекрасно! Изумительно!
Степан присел, закурил.
— Ну рассказывайте же! — радостно потребовала Кравченко. — И подробнее, пожалуйста.
— Километров пятнадцать отсюда. — Степан взял со ступенек флакон с диметилфтолатом. — Пошли мы по Медведухе. Сначала был сухой лес, кедрач, осина. Травы мало. Километров через семь Медведуха вывела на низину. Смотрю, березняк. Бородавчатые березы. Сплошной багульник. Влажно. И подушка мха.
— Сфагнум! — подняла палец Анна Ивановна.
— Ага, — улыбнулся Степан. — Как в учебнике.
— Видите! — торжественно обвела всех взглядом Кравченко. — Именно здесь ареал змей с большой плотностью обитания. Помнишь, Степа, когда мы пролетали на вертолете, я тебе говорила, что в этих местах будут змеи. — Она, потирая руки, засмеялась, как ребенок. — Прекрасно, прекрасно!
— Я думал почему-то, — вставил Христофор, — что Медведуха так и течет все время по распадку. Сухой лес. Без мха.
— Честно говоря, и я так думал, — подтвердил бригадир. — И почему пошел по Медведухе, сам не знаю. На карте это место называется Сорочий мост. Странное название.
— Поэтическое. — Анна Ивановна задумалась. — Надо у здешних жителей спросить… Как бы оно ни называлось, принесет нам удачу.
Оля смотрела на змееловов и тоже улыбалась, заражаясь охватившей их радостью.
— Смотрю, а возле одной березы трава так и ходит, так и ходит, словно в ней пес катается, — стал рассказывать Вася. — Подошли мы… Аннаванна, честное слово, истинно так и было! — начал божиться шофер, увидев улыбающееся лицо Кравченко.
— Это я от радости… — засмеялась Анна Ивановна. — Рассказывайте, Вася, слушаю вас.