Помост у реки Роны - Дарья Алексеевна Ивановская

от дома, они словно становились пятилетними малышами, собравшимися послушать сказки своего дедушки, как если бы его попросили присматривать за ними и дарить тепло своей души взамен любви, оставленной на далеких континентах за океанами. Но среди всех с особой нежностью он относился к своей самой младшей ученице – Вале и даже заботливо называл ее Кидо, что на русском звучало бы как «малышка».

Как обычно, во время сегодняшнего урока профессор сидел на учительском столе и неторопливо делился новым парадоксом.

– Согласно греческому мифу, пересказанному Плутархом, корабль, на котором Тесей вернулся с Крита в Афины, хранился афинянами и ежегодно отправлялся со священным посольством в Делос. Перед каждым плаванием осуществлялась починка корабля, при которой заменялась часть досок. Со временем они были заменены все. Еще тогда среди философов возник спор – все ли это еще корабль Тесея или уже другой, новый? И если из его старых досок построить еще один корабль, какой из двух можно назвать настоящим? Один из ответов утверждает, что корабль постепенно терял свою личность, то есть все доски, которые участвовали в путешествиях Тесея, утрачены, а значит, новый корабль покажется ему новым. Или же материал не важен, если миссия корабля неизменна? Я прошу вас постараться заглянуть в глубину парадокса и себя и рассказать о своих мыслях.

Аудитория, в которой вперемешку сидели резиденты почти всех столов-государств, притихла.

Притворяясь задумчивой, надула губы Бьянка с русского стола, рядом с ней растерянно озирался по сторонам китайский мальчик, парочка европейцев всерьез озадачилась дилеммой, иногда зло посматривая на Фрэнсиса, давно ушедшего от них к столу № 4, и, как гаечка между двух магнитов – между Мустафой и Августом, хлопала ресницами Валя. Для нее этот курс был необязательным, но она всё равно решила взять его за компанию со своими друзьями, и вскоре, как и все, влюбилась в профессора.

– В России есть крейсер, он называется «Аврора». Раньше это был военный корабль, а сейчас сделали музей. Корабль реставрировали так много лет, что от старых железок ничего не осталось, поэтому я даже не пошел на него смотреть, когда однажды приезжал в Санкт-Петербург, – сказал Август.

– Очень хорошо, Август. Видимо, ты сторонник версии, что новый корабль, даже сохранив старое название, становится другим. Но все же, как еще можно ответить на этот парадокс? – снова обратился к классу мистер Вудс.

– В сказке «Волшебник из страны Оз» заколдованный топор дровосека отсекал ему по очереди конечности, взамен которых кузнец выковывал новые, пока дровосек не превратился целиком в Железного Человека. Это, вроде, тоже похоже на историю с кораблем, только все равно не пойму, как правильно… – начал рассуждать один из европейцев.

– Я думаю, что оба корабля принадлежат Тесею, – вместо учителя обратилась к европейцу Валя.

Все заинтересованно повернулись в ее сторону.

– Я хотела сказать, что, даже не покидая свою гавань и не ремонтируясь, один и тот же корабль завтра окажется иным, нежели чем был вчера. Вода потихоньку, но точит дерево корабля каждую минуту, а значит, бесконечно изменяет его, но ведь никто из-за этого не станет менять имя корабля каждое утро, верно?

– Ну ты и загнула… – на русском сказала Вале Бьянка, посмотрев на нее как на безнадёжную дуру.

Остальные студенты молчали в ожидании комментариев мистера Вудса, который одобрительно усмехнулся.

– Ха! Поздравляю, Кидо! Довольно точно ты только что описала версию, которая называется «неидентичность с течением времени». Как сказал греческий философ Гераклит: «Для тех, кто вступает в одни и те же реки, текут разные и снова разные воды». Но, увы, никто из вас не озвучил мой любимый ответ. Как и я, некоторые философы считают, что кораблей нет. «Корабль» – это ярлык для конкретной организации материи и энергии в пространстве и времени. «Старый корабль» – просто понятие для человеческого ума. Старыми и новыми материи зовутся только по единственной причине – людям так удобнее их сравнивать.

Мозг студентов старательно переваривал новые знания. Казалось, даже Бьянка всерьёз озадачилась. Мистер Вудс, прищурившись, посмотрел на свои наручные часы.

– Итак, класс. Наше время кончилось. Сегодня всех вас ждет Рождественская ночь и ее чудеса… Одевайтесь теплее и будьте хорошими детьми. Увидимся с вами после каникул, когда вы будете уже не такими, как сегодня.

Студенты застучали по своим партам кулачками – так в европейских университетах было принято аплодировать. В классе послышались возгласы учеников:

– Вам тоже крутых каникул, сэр!.. Желаем отличного Рождества!

А затем зашуршали книги и пуховики, что означало – через пару минут аудитория опустеет. Валя, Мустафа, Август и Фрэнсис поспешили поймать учителя, пока тот не покинул класс.

– Мистер Вудс, а это вам от нас! – Мустафа положил на учительский стол праздничный пакет.

Профессор с умилением приоткрыл его, разглядев бутылку шотландского виски Bell’s, к которой прижалась коробка с арабскими сладостями.

– Вы такое, вроде, любите… А сладкое – это лично от меня, я заказал для вас доставку из лучшей кондитерской Сирии!

– Как это мило, Мусти. Благодарю вас всех. Обещаю, что точно не забуду про ваш подарок сегодня вечером! – Профессор по очереди обнял своих учеников, и когда они направились к выходу, дёрнул Валю за руку. – Постой, Кидо. Я тут прошёлся по антикварным лавкам… В общем, у меня для тебя тоже кое-что есть. Только обещай, что посмотришь подарок не раньше полуночи, и тогда волшебство обязательно произойдёт. – Мистер Вудс вручил Вале небольшую коробку, обёрнутую в блестящую красную фольгу.

Если бы Валентина рисовала Санту, у него было бы лицо профессора. Не сумев сдержанно ответить на такой приятный жест своего учителя, она обняла его и поцеловала в бородатую щеку.

– Профессор Вудс, вы меня так обрадовали! Пусть ваши каникулы будут чудесными!

Мистер Вудс бережно освободился из объятий и молчаливо заулыбался. Он попрощался с Кидо, а затем исчез в белом тумане заснеженного коридора.

Покидая аудиторию, студенты расходились по железным мостикам между корпусами, спускаясь к столам-государствам в поисках друзей и еды.

Снег образовывал небольшие сугробчики на сиденьях стульев, местные красотки невозмутимо стряхивали его, чтобы сесть. Конечно, в холод было намного комфортнее собраться в зале кафетерия, но улица всё равно побеждала, предлагая возможность выкурить сигарету. Укрывшись толстой шубой, согревая руки картонным стаканчиком с кофе, особенно вкусно втянуть в себя горький дым, вглядываясь в заснеженную тьму окружающего леса. И когда чернота начнет ворочаться среди деревьев – настанет лучшее время, чтобы сделать горячий глоток.

За стеклянными стенами блестели гирлянды, развешанные в аудиториях. В столовой повар-индус угощал всех жёлтой картошкой карри, запечённой с хрустящей уткой, и на десерт шоколадным пудингом с брусникой.

В перерывах между уроками учителя подсаживались к