Любимый мой - Дэй Леклер

- Джимбо!

- Вы хотите, чтобы я замолчал?

- Если ты этого не сделаешь сам, я помогу тебе, - пригрозил Чэз, сжимая кулаки.

- Молчу, молчу.

- Вот и хорошо.

Джимбо сел за стол рядом с Шейн:

- Могу я принести вам что-нибудь еще? Обратите внимание, босс, - он повернулся к Чэзу, - я ни во что не вмешиваюсь, а просто выполняю свою работу: прежде чем принести еду, я должен спросить, что именно желает хозяйка.

- Ничего не надо, Джимбо. Спасибо, - поспешила ответить Шейн.

- Но вы ведь съедите то, что я принес, да?

- По правде сказать, я не голодна.

- Это плохо, очень плохо.

- Неужели? - Шейн притворилась, что удивлена.

- Если вы будете продолжать в том же духе, Моджо явится сюда с ножом для резки мяса, требуя сатисфакции: он очень не любит, когда его блюда остаются без внимания.

- Джимбо!

- Босс, неужели вы хотите, чтобы он разрезал вашу жену на тысячу кусочков?! Я лишь хочу сберечь вашу собственность.

- Она не моя собственность, понятно?! - прорычал Чэз. "И почему все считают, что Шейн моя собственность? Сначала Рейф, потом Джимбо. Возможно потому, что она выглядит такой хрупкой. Все думают, что она не в силах "поднять" это ранчо, и никто не догадывается, насколько она сильна духом, размышлял он. -Моя жена принадлежит только себе и может самостоятельно принимать любые решения.

- Вот в этом и есть ваша ошибка: очень опасно говорить такие слова в присутствии женщины...

- Джимбо не может похвастать хорошими манерами, - объяснил Чэз жене, может, поэтому он никогда не был женат.

- Хотите, дам совет, босс? Чэз вздохнул: видно, придется объяснять этому наглецу значение слова "босс".., кулаками!

- Нисколько, - ответил он.

- Когда вы отправились на тот дурацкий бал, как ни в чем не бывало продолжал Джимбо, вам следовало купить себе покорную жену. Хотя я ничего не имею против той, которую вы привезли сегодня. Она совершенно другая, и вы, должно быть, обещали ей спокойную жизнь при условии, что она будет заботиться о вашем доме и ребенке.

- Я не покупал себе жену! Я не говорил ничего подобного!

- Конечно, вы не говорили об этом открыто, согласился Джимбо, - но мы поняли ваши намерения.

Чэз посмотрел на Шейн и, к своему ужасу, понял, что она готова убежать от него прямо сейчас.

- Дорогая, я никому не говорил, что купил тебя! Клянусь!

- А слово "обмен" подойдет? - задумчиво протянул Джимбо. - Да, так гораздо лучше. Шейн встала из-за стола:

- Извините меня...

- Дорогая, подожди... Дай мне все объяснить...

Шейн мгновение поколебалась, но потом повернулась и бросилась вон из комнаты. Чэзу показалось, что она плачет. Он был готов растерзать Джимбо:

- Скажи Моджо, пусть приготовит чего-нибудь легкого из еды и оставит поднос у двери моей спальни. И чтобы все было тихо, или, клянусь, ты не доживешь до рассвета! А утром мы с тобой проведем небольшой эксперимент...

- Какой эксперимент? - осторожно поинтересовался Джимбо.

- Мне хочется узнать, сколько раз нужно ударить человека в челюсть, чтобы выбить ему все зубы.

И, не дожидаясь реакции Джимбо, Чэз покинул столовую.

Он нашел Шейн в конце коридора: она растерянно оглядывалась, не зная, в какую дверь войти. Мягко обняв ее за плечи Чэз повернул ее к себе, взял на руки и отнес в свою спальню. Он осторожно опустил ее на кровать.

- Не надо... - тихо попросила Шейн, словно догадавшись, что будет дальше.

Теперь Чэз был уверен, что она плакала. Он понимал, что в данной ситуации нужно проявить терпение, и поэтому очень старался снова стать тем Чэзом, которого она хотела бы видеть перед собой.

- Дорогая, нам нужно поговорить.

- Я так не думаю.

- Нам очень нужно поговорить...

- Тогда говори. Только не зажигай свет.

- Но тогда я не увижу твою реакцию на мои слова, - возразил он.

- Я знаю.

"Хорошо. Пусть будет по-твоему. Это даже справедливо", - подумал Чэз, садясь на стул возле кровати.

- Я прошу прощения, Шейн, - начал он, - за те слова, что сказал Джимбо. Признаю: я должен был рассказать тебе о Сарите, прежде чем мы поженились.

Шейн забралась с ногами на кровать, прижимая к груди подушку. Неожиданно Чэз почувствовал возбуждение: он вспомнил, какой желанной она была той судьбоносной ночью, страстной, красивой, загадочной.

- И почему же ты этого не сделал? Почему скрыл, что у тебя есть дочь?

- Потому что... - начал было Чэз и задумался. "Еще два дня назад меня интересовало только собственное мнение, а теперь я учусь быть обходительным мужем. Забавно!" Потом он продолжил:

- Я был так потрясен твоим обманом, что мне и в голову не пришло предупредить тебя.

- Понимаю...

- Послушай, Шейн, я знаю, что причинил тебе боль не только тем, что не рассказал о Сарите, но и самим фактом ее существования.

- Мы не были женаты. - Шейн уткнулась в подушку, и голос ее звучал глухо. - У тебя не было никаких обязательств передо мной, значит, зачем было говорить правду. Я понимаю.

- Неужели?! - скептично воскликнул Чэз и осекся.

Шейн в ярости отбросила подушку, как ненужную опору. Голос ее звучал гневно:

- Тебе, конечно, трудно в это поверить, но... Да, я могу тебя понять! Ты просто не хочешь знать, почему это мне по силам.

Чез действительно страшился ее ответа и поэтому стал поспешно рассказывать правду:

- Ее звали Мадлен. И она делала мою жизнь проще в то нелегкое время.

Шейн смотрела на него, но в темноте Чэз не видел выражения ее лица, и ему казалось, что перед ним снова загадочная незнакомка в маске. Голос ее звучал холодно и даже немного враждебно, когда она спросила:

- Ты любил эту женщину?

- Я обязательно должен отвечать?

- Тебе кажется, что ты не способен любить, не так ли?

Этот последний вопрос, заданный бесстрастным голосом из темноты, заставил его похолодеть. Чэзу очень не хотелось услышать нечто подобное еще раз, поэтому, безошибочно определив по нежному аромату духов, где именно находится Шейн, он сел на кровать и обнял ее за плечи. Шейн вздрогнула: она явно не ждала этого.

- Однажды я любил тебя. Разве этого не достаточно?

- Нет, не достаточно! - Шейн уперлась рукой ему в грудь, стараясь оттолкнуть его. Чэз же, напротив, распалился от ее прикосновения. - Ты боишься жить, Чэз. Никогда не думала, что такое возможно, но ты тому живой пример.

- Ошибаешься, жена, я не боюсь жить, - прошептал он, наклоняясь, чтобы поцеловать ее. -Просто я осторожен, подозрителен и циничен чуть больше, чем это нужно.

Шейн отстранилась, и Чэз не стал настаивать, но объятий не разжал.

- И что же у тебя было с Мадлен? - спросила она.

- Это было всего лишь развлечение.

- Для нее или для тебя?

- Для нас обоих, - спокойно ответил он. - Она была самой младшей в семье и любила бунтовать. Родные хотели всецело подчинить ее себе. Тогда она назло им связалась со мной. И этого они ей не простили.

- Ее семья знала, кто ты?

- Да.

- И они забрали ее, да? - Шейн прижалась к нему. - О, Чэз!

Чэз улыбнулся бы, если б ситуация не была столь трагичной.

- Нет, Шейн, они поступили не так, как Рейф. Их поступок был продиктован отнюдь не любовью к ней: ее выгнали из дома без гроша в кармане.

- Родные отказались от нее?! - Шейн была в шоке. - Да как они только решились на такое!

- Ущемленная гордость. Нежелание идти на компромисс. Кто знает? Ее поддержала только донья Изабелла, ее бабушка.

- Почему же ты ничего не сделал для нее? Почему не женился на ней?

- Я не знал, что ее выгнали из дома. А если бы и знал, Мадлен все равно не вышла бы за меня. Я уже говорил тебе, что это были временные отношения. Когда мы почувствовали, что больше не испытываем влечения друг к другу, Мадлен собрала вещи и, пожелав мне всего наилучшего, уехала вместе с доньей Изабеллой в неизвестном направлении. А потом и я переехал на место новой работы.

- И они не рассказали тебе о Сарите?

- Нет. Я узнал обо всем только три месяца назад. Донья Изабелла сообщила, что Мадлен погибла в автокатастрофе, а она привезла с собой мою дочь.

- Какой неожиданный сюрприз! Или это еще слабо сказано? - усмехнулась Шейн.

- Для меня это был настоящий шок, - сказал Чэз.

- Донья Изабелла наверняка считала, что ты, как отец, должен знать о существовании дочери. Иначе зачем она привезла ее?

- Я и сам пытаюсь это понять. Если она против того, чтобы я заботился о Сарите, то зачем нужно было сообщать о ее существовании? Зачем все эти игры?

- Неужели она не хочет, чтобы ты воспитывал собственную дочь?

- По-видимому, я должен дать ей свою фамилию, и все. Но это несправедливо: лишь отец может окружить девочку необходимым вниманием и заботой.

- И его жена, - с болью в голосе добавила Шейн.

- Да, и она тоже, - вздохнул он.

Повисло тягостное молчание. Чэз чувствовал, что Шейн снова удаляется от него, чувствовал, каких невероятных усилий ей стоит войти в его положение.

- Кажется, пришло время обсудить, чего именно ты ждешь от меня, сказала она наконец.