Зеркало прощения - Андрей Фло

Гио с Кшенжарой молча закивали.

– Но как бы то ни было, решение принято и изменить его уже не кто не в силах.

Вновь – полная тишина. Лишь Паванжетта скромно кашлянула в кулак.

Фло, буквально, всем своим телом ощутил, что мать вот-вот расплачется, и сердце его сжалось в комок. Судя по всему, Шелер тоже почувствовал то же самое, потому что он торопливо, чуть повысив голос, сказал:

– Но вы, конечно, как родители Фло, имеете полное право опротестовать это решение. Можете не отпустить Фло. Но, должен вас предупредить, что в таком случае Фло лишится возможности стать волшебником! Более того – он лишится права быть гражданином Гелиона! А это уже изгнание!

– Нет, нет, – решительно покачал головой Гио. – Для нас с Кшен… э-э-э… то есть, с Кшенжарой, это решение тоже довольно трудное, но мы не будем ничего менять.

Шелер кивнул головой.

– Хорошо.

«Ничего хорошего!» – хмуро подумал Фло. Ему нестерпимо захотелось, чтоб все это поскорей закончилось. Он был готов плыть к этому проклятому Зеркалу хоть через весь Великий Смирный Океан, хоть до самого острова Огана, лишь бы поскорей отсюда убраться. Чтоб не видеть этого укора и поддельного (так считал Фло) сочувствия в глазах учителей. И сильней всего ему не хотелось больше слышать не единого слова Шелера. Они ему казались злорадными.

А дальше произошло то, чего Фло просто не мог спокойно перенести.

– Возможно, ты этого и не знаешь, – сказал Шелер, выходя на середину комнаты и поворачиваясь к Фло лицом. – Но к Зеркалу не полагается ходить в одиночку… Я не знаю – откуда так повелось. Наверно, чтоб не скучно было, Да и в трудную минуту есть на кого положиться… М-м-м… В общем – с тобой отправится Шак.

Шелер жестом указал на Шака, который при его словах гордо выпрямился и деловито поправил очки. На Фло он по-прежнему не обращал внимания, будто того и вовсе не существовало.

Фло же в этот момент побелел как бумага, глаза округлились, а волосы, в буквальном смысле, встали дыбом. Он медленно поднялся и удивленно протянул:

– ЧТО-О-О?!!

– А в чем дело? – наклонив седую голову на бок, поинтересовался Шелер.

– Я должен идти с этим ОЧКАРИКОМ?!!! С меня и одного наказания достаточно!!!

Тут пришла очередь матери Шака вскочить со своего кресла. Она взметнула вверх свои пухлые ручки (при этом между ними сверкнуло что-то похожее на молнию) и неожиданно тоненьким голоском взвизгнула:

– Ну, это, знаете ли, уже слишком! Мало того, что мой сын вместо школьных каникул отправляется из-за него к черту на кулички, дак он еще и оскорбляет его публично! Вы нас извините, многоуважаемый Шелер, но мы уходим! Я такого хамского обращения потерпеть не могу.

Паванжетта протянула руку сыну, собираясь увести его, Но Шелер поднял руку и громко сказал:

– Успокойтесь!

Голос его был таким властным, что не возможно было сию же минуту не подчиниться. Поэтому Паванжетта замерла как истукан с протянутой рукой.

– По учительской прокатился возмущенный шепот. А Гио, наконец, придя в себя, силой усадил сына на место.

– Сядь, замолчи и попроси прощения! – зашипел он, даже не задумываясь над противоречивостью своих слов.

– Фло, как ты можешь?! – сокрушенно покачала головой Кшенжара.

До Фло, наконец, дошло то – что он только что сказал и по спине его побежали мурашки. Как бы его наказание не превратилось во что ни будь еще более ужасное из-за этого. Лицо его при этом из белого стало ярко красным.

Часы под потолком пробили половину пятого.

– Я жду! – напомнил Гио.

Фло замялся на время, а потом тихо, не поднимая глаз, пробормотал:

– Извините. Это случайно у меня вырвалось. Я никого не хотел обидеть.

Оцепенение, наконец, сошло с Паванжетты. Она медленно опустила руку, и села на место. Из груди ее вырвался обиженный вздох.

– Тебе стоит с большим уважением относиться к Шаку, Фло, – предупредил Шелер, вышагивая в зад, вперед. – Ведь, как совершенно справедливо заметила многоуважаемая Паванжетта, он идет только из-за тебя. Чтоб тебе помочь. У одного у тебя мало шансов вернуться назад. А делить людей на хороших и плохих только по одному их внешнему виду – это самое последнее дело. Тебе еще предстоит это понять.

И если бы не его густая зеленая борода, то все бы увидели, как он улыбнулся.

– Он больше не будет, – виновато проговорил Гио. – Можете быть уверенны.

– Ну, раз так, то мне больше нечего сказать. Если вас что-то интересует – спрашивайте.

– Когда они должны отправиться? – спросила Кшенжара.

Шелер кивнул головой:

– Да. О главном-то я позабыл сказать… Завтра утром, в десять часов, я жду Фло и Шака здесь, у себя. Расскажу им все, что им необходимо знать и отвезу к первому оракулу. Оттуда и начнется их путь.

– Так быстро? – удивилась Паванжетта. – Ведь мальчикам собраться надо!

Шелер сунул руки в широкие рукава, и извлек оттуда два сложенных вчетверо листка. Один он отдал Паванжетте, а второй Гио.

– Там написано – что они могут с собой взять.

Гио сразу же убрал листок в карман, а Паванжетта развернула свой и быстро пробежалась по нему глазами. На прочтение ей хватило пяти секунд.

– И это все! – пропищала она. – Вы, наверно, шутите?

– Нет, не шучу, – покачал головой Шелер. – Таков обычай. Они могут взять с собой лишь то – что указано в этом списке и ничего более.

– Ужасный обычай, – вздыхая, покачала головой Паванжетта. Спорить с Шелером было бесполезно. Да она бы и не решилась на это.

Все свое недовольство на счет решения Шелера, Паванжетта вчера вечером высказала Люку-оповестителю. Бедный карлик битый час уверял ее, что в его обязанности входит лишь донесение до родителей ученик той или иной информации, и в учительских советах он участия не принимает. Но, тем не менее, Паванжетта высказалась от души, не проронив при этом не слезинки. Она была женщиной с крепкими нервами, и Шак совершенно на нее не походил.

А бедный Люк, уже сидя в кабине своего автомобиля, проклинал Шелера за то, что тот когда-то давно пристроил его на эту должность.

– А можно еще один вопрос, – боязливо спросил Фло.

Шелер пожал плечами:

– Ну конечно. Спрашивай.

– Что это за оракул, к которому вы собираетесь нас завтра отвезти?

– Ты не знаешь, – усмехнулся Шелер. – Хотя… Об этом я вам завтра расскажу.

А минутой позже он сказал:

– Если ни у кого больше нет вопросов, то тогда сегодняшний «разбор» я объявляю закрытым.

И первым вышел из комнаты.

Следом потянулись и преподаватели. Каждый из них счел нужным остановиться возле Фло, сказать пару напутственных слов, пожать руку Гио и успокоить убитую горем Кшенжару. То же самое пришлось претерпеть и Шаку с его матерью.