Крепостные мастера. Книга вторая. Снайпер - Наиль Акчурин

– Как же тяжело с вами, женщины. Все в нас, мужиках, вас не устраивает. Мы вас на руках носим, деньги даем, а любите вы тех, кто вами пренебрегает, а порой бьет вас почем зря и издевается. Почему такая несправедливость?

– Ну, еще не хватало, чтобы меня кто-то бил.

– Ну, разве я об этом. Мне вот, я считаю, с женой повезло. Ни в какие дела она у меня не лезет. Живет своим миром. Занимается физкультурой под музыку, ходит в театры с друзьями, на вечеринки с подружками. Правда, денег берет из семейного бюджета не меряно. Но здоровье семьи, я думаю, этого стоит.

– У нее, наверное, и любовники есть, – решила слегка уколоть толстячка Светлана.

– Не исключаю, но согласитесь разве можно удержать в наше время женщину от каких-либо необдуманных поступков. Тем более, если это касается удовлетворения ее плоти. Для этого нужно, чтобы она получила должное воспитание в семье, чтобы общество придерживалось определенных взглядов. Но разве в жизни мы с этим встречаемся. Конечно, нет, более того, у нас поощряется свободная любовь. Я, увы, ни Донки Ход, чтобы бороться с ветряными мельницами. И вы знаете, нервы себе по этому поводу трепать не собираюсь. Я просто говорю своей жене: «Дорогая, я тебе верю». И этим живу.

Леня, действительно, этим жил. После того, как два ухажера его супруги попали под машину и умерли, не приходя в сознание, его жена Люда стала безоговорочно верить, что родилась роковой женщиной. А после того, как мужики стали обходить ее стороной, она стала этот свой имидж усиленно поддерживать, находя в нем особый шарм.

Очень часто встреча и сближение с тем или иным человеком резко меняет наше мироощущение, изменяет наше душевное состояние, наши поступки и мысли. Свою жену Людмилу Леонид разглядел двадцать пять лет назад при поступлении в Харьковский политехнический институт. Они столкнулись, когда сдавали документы в приемную комиссию. Леня тогда подумал: надо же, дурнушка, а какая холеная. И как держится!

Затем он обратил на нее внимание на экзаменах. Ну, обратил и обратил, это еще ничего не значило. Но вот они оказались в одной группе и за одной партой. Похоже, это уже судьба. Леня ведь никогда не был обласкан женской половиной, поэтому расценил череду событий как знамение, не стал судьбу искушать и сдался. Любовь, вспыхнувшая в их сердцах в студенческие годы, за двадцать с лишним лет прошла через чудодейственный дуршлаг житейских испытаний и отложилась в твердый душевный осадок, похожий на перегнившую навозную кучу. Леонид для себя определил, что кучу лучше не ворошить. Побеги на ней растут и так быстро. Самое главное выбрать нужное семя. Леня предпочитал различные сорта счастья, семейного благополучия, успеха и здоровья. Иногда позволял себе расслабленность. Весь негатив он научился истреблять в душе в стадии зарождения.

В семье Людмилы очень ценили свою родословную и с удовольствием показывали своим знакомым дореволюционные фотографии прадедушек и прабабушек с одухотворенными лицами. Леня сразу понял, что человеческое достоинство в этой семье превыше всего, а его всегда тянуло к достойным людям. Только позже он понял, что его к таким не причисляли, в этой семье ему отводилась роль лакея. Особо он не переживал, ну и пусть лакей, но ведь за тебя все решают и даже иногда заботятся. В институте работать оставили, кандидатскую диссертацию написали, ежегодные выезды на сочинские пансионаты в бархатный сезон сделали постоянными. Живи и радуйся. Он и радовался. И даже не заметил быстрого переустройства общества. В их семье происходящее расценивали как очередной блиц-пиар коммунистов. Но когда их научные программы перестали финансироваться, и стала отчетливо вырисовываться перспектива остаться на всю жизнь подметальщиком улиц или ларечным работником, Леонид вынужден был проститься со своими сокровенными мечтами и желаниями, должен был проститься со сладкими муками творчества. Ведь очень неприятно выглядеть в глазах любимого человека неудачником. Пришлось выбирать новую специальность. Леня немного подумал, почесал затылок и поступил на ускоренные бухгалтерские курсы.

Через год, когда он научился исправно экономить деньги в одном харьковском кооперативе и получать зарплату выше среднего, угрозы развода со стороны жены переросли в уважение. Оскорбления типа «неудачник, ученый муж, научный работник», произносимые раньше с особым сарказмом переросли в лесть и подхалимство.

Ну а затем, после того, как директор кооператива, вместе со своими подельщиками с большой суммой денег скрылся за границей, Леню ждала камера предварительного заключения и все вытекающие отсюда последствия тюремной жизни. Чтобы не покончить жизнь самоубийством, либо не оказаться в сумасшедшем доме, он сознательно все воспоминания о тюрьме стер из своей памяти. И если они вдруг всплывали, говорил сам себе: «Это было не со мной, а с кем-то другим».

И еще он отметил для себя: до чего же скоротечна жизнь. Как дорого может стоить один единственный шаг, необдуманный поступок. И до чего же неисповедимы пути Господни!

От долгосрочного заключения Леню оградили родственники жены. Это им стоило, как они считали, глубокого нравственного и духовного падения, поэтому их семья ничего общего с уголовником больше иметь не хотела. Здравствуйте вам, а, как и на что он должен был удовлетворять непомерно быстро растущие потребности их принцессы-дочки.

Эту интеллигенцию ему никогда не понять. Их время кончилось. Вся страна смеется, слушая их галиматью. А он что, из другого теста сделан? Хватит, пора открывать новый чистый лист своей судьбы и сделать следующую запись.

Леня отправился в Москву, потому что в Харькове все двери для него были закрыты. И вот тут произошло невообразимое. Его Людмила вопреки наставлениям родственников, как жена ссыльного декабриста, последовала за ним. Жила вместе с ним на съемной квартире. Первое время, после работы в институте, подрабатывала уборщицей в супермаркете. Вдохновляла его. Заботилась о нем. И разве после этого она не стала его частью?! И мог ли он после этого с кем-то ее делить? И дело было не в ревности, хотя этим чувством он не был обделен. У него появилось право собственника. Собственника, который холил и лелеял свою вещь. Рискуя своей жизнью и здоровьем, с любовью он вкладывал все время и средства в программу под названием «семья». Это ему удавалось не без труда. И вот тут может появиться какой-то хлыщ и одним махом разрушить его храм? Такого Леня позволить себе не мог.

Он много раз слышал суждения типа: да все сейчас так живут.

Пусть живут. Когда в обществе рушатся все нравственные барьеры, не так еще живут. Только он так жить не хотел. Сегодня кто-то пожелает любить твою жену, а завтра еще чего-нибудь захочет. Где гарантия, что жена не влюбится? Амур ей в сердце выстрелит, а бес в голову. А он из-за своей мягкотелости должен делить своих детей и добро. В КПЗ за десять дней его многому научили. Но один принцип он особенно хорошо усвоил: свое не отдавай, чужого не бери.

А у этой мокрощелки, по-видимому, никаких принципов нет. Какое ее дело, есть у моей жены любовник или нет? Какая невоспитанность! Да и вообще это последнее дело, когда женщина лезет в мужские дела.

По большому счету этот институт – не самый лакомый кусок. Это не нефтепромысел, не газовое месторождение, не металлургический комбинат и даже не ликероводочный завод. Какая-то наука. Что с ней делать-то? Нервы мотать? Леонид умел анализировать и понимал, что ничего в этом мире просто так не бывает. Главное правило, по которому он жил: меньше знаешь, лучше спишь. Поэтому он не хотел забивать голову проблемами глобального масштаба. Он всего лишь добропорядочный исполнитель и ни в какие конфликты вступать не намерен.

Суть происходящего его волновала так: нельзя допускать сбоя в работе, одна неудача незамедлительно приводит к следующему провалу. Леонид всегда держался гребня успеха, и сейчас он должен был сделать все от него зависящее. Эту ситуацию необходимо обсудить с коллегами и обязательно сообщить об этом в Москву. С этой гейшей он, конечно, спорить не будет. Спасибо ей за обед. Леня чуть было не поперхнулся. Чем она тут его накормила? Он посмотрел на спящего Крымова. После такого обеда можно и не проснуться, не то, что куда-то сообщить. Эта амазонка глазом не поведет – отраву подсыплет. Что-то он с этим непутевым Крымовым расслабился. Вот дали ему в помощь телохранителя! Его самого оберегать надо. Разве можно в наше время кому-то доверять, тем более бывшему кагебешнику?!

– Леонид, вы, может быть, тоже приляжете?

Светке показалось, что ее гость выглядит уставшим и несколько удрученным.

– Да нет, что вы, я не привык спать в гостях.

– Да вы не стесняйтесь, мы люди свои. Я с Крымовым знакома более десяти лет. А с моим бывшим мужем они знакомы и того больше.