Твори бардак, мы здесь проездом! - Дмитрий Валерьевич Политов

Пробил, и тут же в ужасе повернулся к Даниле. Что происходит, офсайд, Володька был во вне игры? Мельник в ужасе повернулся. Боковой судья спокойно шел к центру, не поднимая флага. И главный движется в том же направлении. И торпедовцы схватились за головы. Черт побери, что происходит?!

— Малой, прости! — Эштреков бежал к Даниле с испуганным выражением на лице. — Ей богу, не хотел, прости, а?

— Подожди, что случилось? — растерялся Данила. — Вовка, ты чего? Сравняли ведь.

— Да как же, — пробормотал товарищ, — я ведь у тебя гол украл.

— Ну и хрен с ним, еще забью, — не понял его страданий молодой форвард. — Какие наши годы.

— Ты ж генералу обещал забить! — Володька уставился на товарища с жалостью. — Что теперь ему скажешь?

Рука-лицо!

— Бля! — только и сумел ответить Данила.

[1] Масло — прозвище В.Маслова

Глава 8

1968 год. Москва. Май

Внутренний будильник…ну ладно, будем проще — мочевой пузырь, настоятельно порекомендовал вставать. Но при первом же движении голову прострелила боль. В висках противно ныло, а к горлу подступила тошнота. И во рту противный привкус желчи.

— Ух, е! — тихонько завыл Данила, взявшись за голову. — Пристрелите меня кто-нибудь!

Парень снова попытался подняться, но голова закружилась, и он откинулся на подушку совершенно без сил. Ощущения? Вас никогда не прокручивали в барабане стиральной машины, да еще и не на деликатном режиме? Во-от. Умножьте на два, нет — лучше на три, и поймете. А еще этот тяжелый и какой-то удушливо-приторный запах женских духов — от него реально хотелось воспользоваться ведром или тазиком.

Мельник скосил глаза и посмотрел на девушку, что лежала рядом с ним. Надо же, вчера казалась такой загадочной, волнующей и таинственной, а сейчас пригляделся и на тебе, ничего особенного. И годочков ей хорошо так за двадцать. Это что же получается, взрослая бабец совратила несовершеннолетнего мальчишечку? Вот, ведьма!

Ох, ну что такое, опять все «прелести» похмелья в полный рост. Как там говорится, лучшее средство от головной боли — это гильотина? Дайте две!

Пережив еще один приступ слабости, Данила все-таки поднялся с протяжно скрипнувшей пружинами кровати. Девушка что-то неразборчиво пробормотала во сне, зябко поежилась и потянула на себя одеяло. Мельник вздохнул, нашел на полу свои скомканные семейники, натянул их и на подламывающихся ногах подошел к окну. Подергал шпингалет и раза с третьего сумел распахнуть раму. Ох, хорошо как!

Прохладный свежий воздух ворвался в комнату, изгоняя тяжелые запахи ночного веселья. А, заодно, еще и давая возможность Даниле воспринимать окружающий мир более-менее адекватно. Так, где это он? Ага, точно, память возвращается.

Вчера, после матча, Маслов с заговорщическим видом велел ждать его у стадиона и никуда не торопиться. Дескать, есть у него сюрприз для Малого. Какой? Оху…офигительный! На робкое замечание о том, что Бесков нарушителя режима сотрет в порошок, Валерий, ухмыльнувшись, заявил, что все под контролем.

— Там, в коридоре, тебя ждут корреспонденты «Советского спорта», — терпеливо объяснял он, — а еще «Комсомолки» и «Пионерской зорьки»…

— Чего?!!

— Шучу! Да много их там просто. Журналюги с ума сошли от твоего финта и жаждут, так сказать, из первых рук узнать все подробности.

— Какие еще подробности? — еще больше обалдел Мельник.

— Да любые, — капитан посмотрел на молодого игрока, как на слюнявого дурачка. — Что ты, как маленький? Можно подумать, это имеет значение. Наврешь с три короба, что, к примеру, долго придумывал этот прием, боялся кому-нибудь показывать — думал, что не получится и тебя засмеют, а сегодня решился, потому как терять уже было нечего и рискнул. В общем, что-нибудь завлекательное им дай, пусть читатели ахнут.

— Так это же вранье, все совсем не так было.

— Ну и хрен с ним, — легкомысленно отмахнулся Маслов. — Подумаешь. Все равно по делу ничего не накарябают. Один такой щелкопер знаешь, что недавно учудил? «Нападающий загнал мяч в ворота винтом»! Представляешь? Мы с ребятами два дня со смеху умирали. Все пытались представить, как это. Короче, Малой, общаешься с ними, я Бесу скажу, что тебя потом на редакционной машине в Новогорск подвезут. Мол, обещали. Ты же знаешь, Иваныч команду на базе после домашнего матча всегда запирает, а сам в Москву к жене сваливает. Приезжает на следующий день. За порядком следит Кузнецов[1]. С ним и Голодцом у ребят давно уже контакт налажен — подгонят им пару бутылок коньяка и дело в шляпе — старший ничего не узнает. Главное, завтра раньше Бескова на базе оказаться. Усек?

— Подожди, — потер лоб Данила, — а мы куда поедем на самом деле?

— Сказал же, сюрприз! — ухмыльнулся Маслов. — Не бзди, малец, все будет по высшему разряду. Давай, шуруй к акулам пера. Да сожрать им себя не давай, ты ж динамовец!

Встреча с журналистами получилась неожиданно интересной. Ни в своей прошлой, ни, тем более, в нынешней жизни, Даниле не довелось давать интервью. Поэтому многочисленные вопросы, вспышки фотокамер и прочие атрибуты этого процесса вызывали у парня искреннее любопытство. В конце концов, корреспонденты утолили свое любопытство, все закончилось, и молодого нападающего отпустили.

Когда Мельник вышел на улицу и начал оглядываться в поисках Маслова, его вдруг окликнул знакомый голос:

— Эй, Вешняки, дуй сюда!

Данила повернулся. Из припаркованного неподалеку красного «москвичонка» ему махал рукой Стрельцов. Он сидел на переднем сиденье рядом с водителем и сейчас немного высунулся в окно.

Мельник неуверенно оглянулся, надеясь все-таки найти одноклубника, и медленно подошел к машине.

— Садись, поехали, — Эдуард царственным жестом показал на заднее сиденье.

— Да я Валеру жду, — заикнулся было юноша, но торпедовская легенда лишь весело рассмеялась:

— Масло чуть позже приедет. Падай, говорю, чего время попусту терять?

А, была ни была! Данила решительно потянул ручку двери. В конце концов, за общение со знаменитым форвардом можно было пожертвовать многим. Расскажи кому, в той, прежней жизни, что был на короткой ноге с самим Стрельцовым — вызовут дурку. А здесь, пожалуйста, едет с ним в одной машине.

— Сашка, ну что за херня