Белорусский апокалипсис - Виктор Любчанский

— А куда идём?

— В безопасное место.

— В бомбоубежище?

Лев Максимович обернулся и дружески хлопнул Сергея по плечу.

— Чувство юмора в нашем деле лучший помощник! Я вот люблю больше чёрный юмор. А Вы? Чёрный или обычный? — поинтересовался представитель министра.

— Два в одном.

Лев Максимович ещё больше повеселел, достал ключ, подошел к одной из дверей, открыл её и пригласил Сергея войти в комнату. Это было небольшое уютное помещение квартирного типа, с кухней и санузлом.

— Располагайтесь, Сергей Сергеевич, отдыхайте сегодня весь день, завтра встретитесь с министром.

— А какой будет разговор, к чему готовиться?

— Не надо ни к чему готовиться, министр всегда разговаривает просто и коротко, — ответил Лев Максимович и удалился.

Как только дверь захлопнулась, Кирута улёгся на шикарную кровать и наконец по-настоящему крепко уснул.

Снился родной посёлок городского типа. С полей веяло прохладой и навозом. Слышна музыка. Это из клуба, там танцы. Хочется пойти на танцы, очень хочется, но нельзя, могут побить, побьют ни за что, ворвется толпа молодых колхозников с соседнего посёлка и начнут дубасить всех, кто под руку попадётся. Сергей Сергеевич не любил такие драки, уж лучше перестрелка, штурм с гранатой в руке, отшлифованный приклад снайперской винтовки, ласкающий шершавую щёку. Молодые драчливые колхозники не любили оружия, не любили тактики и стратегии, коротких перебежек, их стихия вырванные из забора штакетины с торчащими ржавыми гвоздями, им подавай бесшабашную пьяную драку, с такими Каяловича не свалишь. Поэтому и вымерли молодые драчуны, предварительно превратившись в спитую биомассу. Вымерли подчистую, если бы Сергей Сергеевич вовремя не переехал в городской посёлок побольше, типа Минска, сдох бы за компанию и не видел бы этого сна. И теперь, простое, но сильное желание грохнуть президента приподымает Кируту не только над родным городским посёлком, но и над соседним, что за полем. Вдруг с поля перестало вонять, из-за холма встало солнце, вместо картофельной ботвы — коротко стриженная травка, радикал достаёт клюшку для гольфа, целиться по белому шарику, удар, шар улетает в сторону посёлка. Взрыв. Менты выросли как из под земли. С метами разговор короткий, хватило двух шаров. Ещё менты, много милиции, поле в дыму, посёлки в руинах. Радикал опять в крови и в стекле, ранен в голову, Сергей Сергеевич выхватил у него клюшку, менты наседают, присмотрелся, это не менты, это молодые драчливые колхозники в ментовской форме, все с железными ржавыми дубинками. Вдруг к спине прижался чепэшник, предложил вместо клюшки косу, Сергей схватил косу, она сверкнула в последнем луче солнца, менты с диким воплем отступили. Размахнулся, начал прокос, брызги крови оросили его белую рубашку, жители посёлков взобрались на берёзы и с ужасом наблюдали за смертельным сенокосом. За Кирутой по прокосу полз окровавленный радикал.

Сергей Сергеевич открыл глаза. Уютная комната, за окном шум вечерней Москвы. Ночь прошла уже в спокойных снах.

Лев Максимович пришел рано утром. Вместе с ним отправились на встречу с министром, кабинет которого был тремя этажами выше. В так называемом министре Кирута сразу узнал могущественного олигарха, одного из тех, кто пришёл на смену первой романтическо-криминальной волне владельцев сказочных богатств. Олигарх был из бывших генералов ФСБ, хотя бывших там не бывает, и одновременно числился главой парламентской комиссии по финансовой политике.

— Вы, Сергей, отдаёте отчёт своим действиям? — спросил олигарх.

— Вполне, — ответил Кирута.

— Это хорошо. Мои люди начали Вам оказывать помощь, правда?

— Правда, Лев Максимович, например.

— Не только Лев Максимович. Главным Вашим помощником будет политтехнолог. Все главные вопросы с ним и будете решать, уже сегодня познакомитесь. Его слово — это моё слово.

— Понятно, его — Ваше, понятно.

— Не новость, конечно, что Каялович перешёл все рамки приличия и в политике, и в бизнесе, и в чисто человеческих отношениях. Это касается и меня, и Вас.

— Нас в особенности, — подчеркнул Кирута.

— Да бросьте Вы — в особенности. Знали бы всю информацию, вот тогда поняли бы, кого в особенности.

— Может быть.

— Не может быть, а точно. Для этого нам как раз и надо плотно посотрудничать. Вы получите почти всё, чего Вам не хватало, в замен нужно только одно — уничтожить Каяловича.

— В политическом смысле, — уточнил Кирута.

— Во всех смыслах, во всех возможных смыслах, — олигарх слегка приподнял указательный палец.

— А как насчёт степени независимости?

— Чьей и от кого?

— Беларуси от России.

— Это решиться не здесь и не сейчас. А у Вас лично будет большая степень независимости и условия.

— Особые условия?

— Нет, особых условий не будет, обычный режим экстренной смены нелегального руководителя. У меня просто личная просьба, новая власть должна обеспечить справедливую приватизацию трёх вещей: первой кнопки белорусского телевидения, нефте-газопроводов и рудники калийных солей.

— Действительно справедливая просьба. А кто должен всё это купить, какая фирма.

— Купит тот, кто окажется в нужное время в нужном месте.

— А более подробно?

— Боле подробно, Сергей Сергеевич, обсудим, когда покончим с Каяловичем.

На прощание, олигарх подал Сергею руку и пожелал удачи. Раздумывать было нечего, пускай подавиться своими калийными удобрениями вместе с нефтепроводами, пусть и пару городов замшелых забирает, лишь бы Каяловича помог турнуть. Было бы за что страдать, их нефть — нате и трубы, хотят корчить свои рожи по телику — ради бога, Каялович все равно страшнее, тем более есть еще вторая кнопка и третью припаять не сложно.

После царского обеда, Сергей Сергеевич встретился с политтехнологом.

— Просто Ростислав, — представился лысоватый очкарик.

— Просто Сергей, — поздоровался Кирута.

— Правильно, правильно, в нашей работе регалии только мешают. Сразу вопрос, а чего кортеж раздолбать не получилось? Не подрасчитали ветра, или что случилось?

— Не подрасчитали скорости и прочности машин.

— Броня крепка и мэрсы наши быстры?

— Что то в этом роде.

— Понятно, понятно. Но не расстраивайтесь так. Сейчас всё поправимо. Кстати, в газетах писали, что вы урановыми пулями огонь вели.

— Враньё, обычные гранатомёты, старые автоматы и одна неновая снайперская винтовка.

— Так вы ещё молодцы, с таким ветхозаветным оружием и трёх цепных псов живьём зажарили. Отличная работа. Ну да ладно, не моя это тема, о делах военных с военруком поговорите. А вообще, без лишней скромности — ты, Сергей, просто подарок судьбы. Каялович столько кровушки попортил, столько денег в бездонную бочку замариновал, столько гадостей понатворил… Лукашенку, вот кого я ещё раз замочил бы, вот откуда изначальная гниль пошла, от него корни растут, кстати, а знаешь, кто первого вашего президента на самом деле грохнул.

— Да родственничек его, вроде, на бытовой почве.

— Как бы ни так! Каялович сам лично и расстрелял, и родственничка того, который вину на себя под пытками взял, тоже собственноручно прикончил.

Привыкший ко всему Кирута без удивления принял информацию к сведению.

— Ты, Сергей, не просто президента уничтожить попытался, ты осиное гнездо побеспокоил. Мы с тобой вместе это болотце неэкологическое осушим. Командовать я не собираюсь, тебе на месте видней, — продолжал политтехнолог, — цель наша проста, убрать Каяловича и поставить на его место нормального человека. Правда?

— Правда.

— Ты правильно смекнул, что без силы Каяловича не спихнуть, и ни референдумы, ни выборы, ни время тут не помогут. Даже компромат бессилен, компромату ведь тоже поддержка нужна, сам по себе голый компромат как писк обиженных и отодвинутых от корыта. Плана подробного у меня нет, ты сам его со спецами составишь, принципиальная схема такая: готовишь людей, сосредотачиваешь в Минске, или возле Минска, атакуешь пять-семь важнейших гособъектов, захватываешь их и объявляешь новую власть. Каяловича при этом очень желательно убрать.

— Скорее обязательно.

— Возможно, ты прав, обязательно убрать. До начала операции подготовим ударный компромат, политкрышу, общественное мнение. Всё должно идти параллельно и слаженно. Надо спешить, через год-два США свою позицию смягчат, заговорят о начале вялой белорусской демократизации, тогда пиши пропало — любую атаку на акт террора спишут.

— Так и сейчас списали.

— На словах-то списали, но на деле, пока Каялович неугоден, штаты при возможности тебе всегда патронов подбросят. Дадим тебе в помощники двух спецов, один по провокациям, другой военрук — бывший полковник спецназа. Люди они опытные, не раз в делах себя показали. А теперь о главном, о деньгах. Составишь смету, хотя бы примерную, не мелочись, пиши всё, что нужно. Включи туда двести тысяч евро лично для себя и по полтиннику для нескольких близких друзей по оружию, получите эту премию до начала операции, что б увереннее чувствовали. Окей?