Объединяя времена - Валерий Красовский

По тропинке между дворами с папкой под мышкой торопливо шел участковый милиционер. Последний акт жизненного представления он уже видел воочию, поэтому направился прямо в центр событий. Подойдя к лежащему на траве мужчине, он с досадой произнес:

– Ну, что Брыль, мне с тобой делать? Опять напился до невменяемого состояния.

– Это меня от жары разверезло, – с трудом ворочая языком, оправдывался лежащий человек.

В тот момент на балконе снова показалась седовласая дама.

– Я дозвонилась. Его жена ответила, что этот троглодит ей не нужен и за ним она не придет.

– Отправлю я тебя в медицинский вытрезвитель. Штраф заплатишь. Как ты на это смотришь? – продолжал участковый.

– Товарищ, начальник, не надо. – Начал приходить в себя Брыль. – Я же законно… законно.. послужной человек. Я пить брошу! Даю честное слово.

В это время к уже сидящему Брылю подбежал худощавый подросток:

– Отец, ты зачем опять напился? От аванса что-нибудь осталось?

– Да. Вот! – и глава семьи, достав непослушной рукой несколько смятых денежных купюр из грудного кармана, протянул их сыну, затем с его помощью поднялся и, опираясь на худенькие плечи подрастающего поколения, неуверенно зашагал к дому.

Утром следующего дня Игнат направился в городской военный комиссариат, из которого ему выслали предписание. В документе был указан географический район назначения и срок прибытия к месту приложения полученных в институте навыков.

– Товарищ подполковник, разрешите войти! – приоткрыв дверь к комиссару, спросил Камский.

– Заходи, лейтенант медицинской службы. Мне дежурный доложил, что ты по личному вопросу.

Что случилось?

– В начале августа я должен быть в части, а жена находится в роддоме. Ей через полтора месяца надо рожать.

– Так что ты хочешь от меня?

– Нельзя ли получить отсрочку на пару месяцев?

– У твоей жены родители есть? Да. Пенсионного возраста. Отец ее продолжает работать, когда не лечится в кардиологии.

– А где они проживают?

– В этом городе у них свой дом.

– Беременность жены не является уважительной причиной для отсрочки от призыва. Но давай поразмыслим. Ты закончил обучение…

– Интернатуру.

– Да, интернатуру. Тебя уволили. Подъемные сможешь получить только в части. На какие средства будешь жить сам, и содержать жену?

Игнат едва изобразил попытку сказать, как военком его перебил.

– Понимаю, что помогут родители твои, ее. Но ведь вы не иждивенцы, а вполне самостоятельные взрослые люди. Будешь присылать жене деньги почтовыми переводами. Через три-четыре месяца заберешь ее вместе с ребенком, а там, гляди, и в армии решишь остаться.

Военком задумался, затем встал и закурил.

– Приказ министра обороны я нарушить не имею право. Институтских выпускников не наш комиссариат призывает. Мы только выполняем указание свыше.

– Понятно. Придется ехать.

– Привыкай к сложностям жизни доктор. Желаю удачи!

Время отпуска пролетало стремительно. Игнат каждый день навещал Сильвию. В условленное время она подходила к окну и бросала ему записки. Женщины, которые лежали подолгу, чтобы не беспокоить чопорных и ворчливых санитарок приемного отделения своими просьбами, пользовались бечевками, на которых спускали из окон своим мужьям или родственникам, навещавшим их, пустую тару, а обратно втаскивали принесенные авоськи. Для Сильвии они также подняли несколько передач с дополнительным питанием.

В один из погожих дней Игнат навестил своих родителей, искупался в озере, а вечером снова вернулся в город. Сильвию отпустили на пару дней домой. У Игната в кармане уже лежал купленный билет на самолет из Домодедовского аэропорта. Почти всю ночь перед отъездом Игната они проговорили, обсуждая дальнейшие планы и возможные схемы развития событий. Было грустно.

Самолет приземлился в Семипалатинском аэропорту. На автобусе Игнат доехал до города. Затем отыскал пересыльный пункт. Там была оборудована гостиница казарменного типа для прибывающих военнослужащих. Это было совершенно неприметное здание, похожее на множество других строений. До эшелона, отравлявшегося на полигон, где была конечная остановка, еще оставалось несколько часов, и он решил прогуляться по ближайшим переулочкам. Было жарко и сухо. «За тридцать градусов, – прикинул Камский. – Надо было бы купить лимонада на дорогу». В одном из простеньких магазинчиков со скудным ассортиментом ему удалось утолить жажду газированной водой с сиропом и приобрести бутылочку «Ситро». Продавцом была тучная, круглая, как шар, женщина с лоснящимся от жирового налета матерчатым фартуком. Она работала, как автомат, отпуская товар с тупым и безразличным взглядом, в котором читалось: «Поскорее бы домой!» За стойкой в углу магазина распивал бутылку жигулевского пива худощавый мужчина с всклокоченными волосами на голове и одутловатым лицом, поросшим черной щетиной слегка окрашенной сединой. На его круглом столике лежала растерзанная на множество частей вобла.

– Присоединяйся! – взглянув на Игната, сказал любитель пива и двинул рукой пустой грязный стакан.

Игнат отрицательно покачал головой и вышел на улицу. Жара снова дохнула в лицо. Жилые корпуса, которые можно было назвать «многоэтажными небоскребами» находились в центре. Асфальтовое покрытие было только на основных магистралях. Когда машины сворачивали в проезды и переулки, то вздымались клубы пыли. Набравшись впечатлений, Камский возвратился в гостиницу. Он взял у дежурного ключ, зашел в свою комнату, подошел к выделенной для него кровати и прилег на несколько минут. Когда усталость прошла, достал и открыл чемодан. В глаза сразу бросилось, что вещи лежат не так, как он их укладывал. Мелькнула мысль о воровстве. Но все было на месте. В это время в помещение вошел офицер в звании капитана.

– Рудаков, – представился он и протянул руку.

– Камский, – ответил ему Игнат, пожимая шершавую ладонь капитана.

– На службу?

– Да, на два года.

– Поздравляю. Значит припахали. А что заканчивал.

– Медицинский институт с военной кафедрой.

– Значит уже в офицерском звании. А по профилю кто?

– Хирург.

– О, серьезная профессия! А на какую должность, если не секрет?

– В предписании указана только часть.

– Номер не помнишь?

Игнат назвал.

– Так это к нам, в строительное управление. Скорее всего, будешь батальонным врачом. Ну, в общем, ты не прогадал. Зарплата, плюс звание, плюс полигонные надбавки… Московское снабжение. С жильем особых проблем нет.

– О хирургии можно забыть, я так понимаю.

– Ну почему? У нас есть гарнизонный госпиталь.

– И какие операции там делают.

– В этом вопросе я не «Копенгаген», – стандартно пошутил собеседник.

Затем Рудаков достал из-под соседней кровати точно такой же чемодан, как у Игната, открыл и начал укладывать в него купленные вещи.

«Наверное, перепутал с моим баулом,» – подумал Камский, усмехнувшись своим подозрениям.

Потом была посадка в специальный поезд. Билеты и документы проверялись серьезно, тщательно, внимательно, скрупулезно. Вскоре за окном поплыли полупустынные пейзажи. Через несколько часов на границе бескрайнего полигона, огражденного несколькими рядами колючей проволоки, поезд остановился, и состоялась еще одна проверка. Те, кто случайно по каким-то причинам не был внесен в списки, высаживались из вагонов в небольшое зданьице контрольно-пропускного пункта среди бескрайней степи до выяснения всех обстоятельств.

На конечной остановке состав опустел, и пассажиры стали рассаживаться по машинам. Вновь прибывших офицеров, среди которых был и Камский, отвезли в общежитие. Игнат сразу же встретился с Карелиным и Романчуком. Однокурсники за годы совместного обучения сближаются и становятся одной духовно-идейной командой. Те же, с которыми довелось обитать в одной комнате общаги несколько лет кряду, начинают числиться наравне с родственниками. Поэтому понятна и объяснима взаимная радость при встрече таких людей. Вскоре все из призванных однокурсников, кто не был в командировке, собрались в комнате у Вересовых и организовали веселое застолье с воспоминаниями и шутками. И лишь, когда маленькую дочь гостеприимных хозяев стало клонить ко сну, все тактично разошлись.

В пять часов утра в офицерском общежитии послышались первые осторожные шорохи и стуки. Молодые командиры взводов из числа лейтенантов по уже устоявшемуся жизненному регламенту должны были прибывать в подразделения за несколько минут до подъема, чтобы, как говорили их старшие товарищи, видеть воочию морально-боевой дух и физическую готовность своих подразделений. Подъем, по их мнению, это тест. Недаром бытует выражение: «не с той ноги встал». Врачам столь раннее прибытие к месту службы не было обязательным, но доктор Камский решил сразу ознакомиться с суточным жизненным циклом части, в которую был направлен. Командир части подполковник Шустов Иван Дмитриевич и начальник штаба капитан Фомин Николай Павлович уже были на месте.