Оранжевая смута - Василий Варга

– Не пиярить, а пиарить. Союз двух великих людей может перевернуть мир. Ошибка Наполеона, Гитлера в том, что они действовали в одиночку. Это от излишней веры в себя, в свою непогрешимость. Если бы Гитлер подружился со Сталиным, как мы с тобой, они оба могли бы поставить весь мир на колени, но этого, слава Богу, не произошло. Еще неизвестно, чем кончится наш союз, к чему он приведет. Я надеюсь, мы свергнем путинскую диктатуру в России и тогда вся нефть – наша, весь газ – наш.

– Мне снова дурно, – заявил лежащий на полу гость.

Врач явился незамедлительно. Это был семейный врач Герман, он потянулся за Юлией из Днепропетровска, когда она переехала в Киев.

– Что здесь происходит? – почти закричал он, увидев лежавшего на полу политического деятеля.

– Будущему президенту плохо, – сказала Юлия, – его отравили единомышленники Яндиковича. Ваша задача промыть ему желудок, поставить на ноги, а завтра вместе с ним поедете на встречу с избирателями. Принесете мне медицинскую сумку, я напихаю туда копченого сала с чесноком, и вы его завтра в двенадцать дня обильно накормите: он любит сало.

– Благодарю за доверие, мадам. А ему не станет еще хуже? Пока только рожа у него, как у обгоревшего вепря, а потом будет и все тело.

13

Среди оранжевой шушеры выделялся Бздюнченко. Он не только казался интеллигентным, но и был таковым на самом деле. Бог не наградил его умом и крепким здоровьем. Худощавый, долговязый, узколобый и узкоплечий, в то же время скромный, он был несказанно рад тому, что так удачно и так крепко прилип к лидеру оранжевой революции. Он выполнял любые капризы патрона, а в будущем превратился в добросовестную сиделку. Да и Виктору Писоевичу в будущем он стал необходим. Постепенно Бздюнченко достиг высот – стал заместителем председателя Верховной Рады. Теперь он отправился в поездку вслед за своим шефом для встреч с избирателями в глубь страны, поскольку возглавлял его избирательный штаб. Толпа журналистов с фотоаппаратами и видеокамерами следовала за лидером нации в нескольких микроавтобусах. Казалось, эта кавалькада была гораздо внушительнее эскорта будущего президента.

Вопиющенко, получивший ряд советов, так похожих на наставления Болтушенко, взял курс в сторону сельской местности. Вместе с ним в машине ехала Лиля, а за ними в отдельной колымаге следовали Пинзденик и лечащий врач Герман с медицинской сумкой, набитой салом. Бздюнченко ехал в отдельной машине замыкающим. Но еще не выезжая из города, он отстал и попросил своего босса по мобильному телефону, чтоб его подождали на границе Киева с областью.

Но Бздюнченко задержался на целый час. На проспекте Независимости его машина и машина с журналистами были остановлены работниками ГАИ за превышение скорости и за то, что проехали на красный свет.

Журналисты стали показывать свои удостоверения, но два офицера стояли на своем: виноваты и все тут. Водительские права подлежат конфискации. Журналисты пожимали плечами, пытались даже сунуть доллары, но ничего не помогало. Бздюнченко хохотал, сидя на заднем сиденье, и в то же время стал наливаться злостью и постепенно приходить в ярость. Наконец он выскочил с раскрытым удостоверением депутата Верховной Рады, ткнул майору в нос и, когда тот заморгал глазами и поднял правую руку, чтобы отдать честь и извиниться, ударил его носком ботинка в то место, откуда растут ноги. Майор зашатался и присел на корточки.

– Что же вы стоите, олухи царя небесного? Дайте этим мильтонам под дых как следует.

Журналисты, а среди них были и парни могучего телосложения, оставили свои фотоаппараты и видеокамеры на сиденьях микроавтобуса, повыскакивали, окружили постовых и стали избивать их. Бедные милиционеры в мгновение ока очутились на обочине в крови, прикрывая руками табельное оружие. Вынимать это оружие и защищаться от депутатов-бандитов они не имели права: любой депутат в «незалежной» Украине – лицо неприкосновенное. Даже если он будет жечь ваш дом на ваших глазах, вы имеете право только хлопать в ладоши и скандировать: слава Украине!

– Хватит, – приказал Бздюнченко.

Жрецы прессы, вытирая руки платками, кинулись в микроавтобус, а Бздюнченко, убедившись, что стражи дорожного движения еще дышат, дал каждому острым носком в солнечное сплетение, плюнул каждому в лицо и только после этого сел в машину.

– Поехали! – дал он команду.

– Надо бы нам выставить государственный флаг, – сказал водитель.

– А разве его нет на машине? – спросил Бздюнченко.

– Кажись, нет.

– А, вот почему нас остановили эти легавые.

Догнав будущего президента, они прикрепили национальные флаги, как это делают на автомобилях глав государств, и беспрепятственно двинулись дальше. Спустя два часа остановились в одном районном центре под названием Пусто-Вонякино.

– О, это, должно быть, родина нашего Пустовойтенко, бывшего премьера. Давайте проведем здесь митинг, – предложил Бздюнченко.

– А столовая тут есть? – осведомился Вопиющенко. Он хотел сказать, что желудок его пуст, как мешок, из которого высыпали горох, но врач Герман ущипнул его за локоть, и великий человек умолк.

– Я поднимусь к главе города, – сказал Бздюнченко, – если даже нет его, пусть замы организует митинг.

– Нам нужна городская столовая, – уверенно заявил Герман.

– А ты кто такой, милок? – спросил Бздюнченко.

– Это мой лечащий врач, его мне подарила Юля, – сказал Виктор Писоевич, приглядываясь к воротнику белой рубашки начальника своего штаба. – У тебя кровь на воротничке, ты что – ранен? Что это за сволочь, которая осмелилась поднять руку на начальника штаба избирательной кампании Вопиющенко? В тюрьму бандита. Где личная охрана, почему без охраны?

– Легавые по дороге прицепились, пришлось им набить морду. Это, должно быть, их кровь. Ребята, если у кого из вас при себе мел, дайте: намажу, и все исчезнет. Негоже начальнику штаба быть в пятнах крови, да какой! Бандитской.

У Лили в сумке был мел. Иногда приходилось выходить к доске и чертить схемы облагораживания земельных угодий после победы на выборах. Она тут же извлекла кусочек драгоценного мела и подошла к Бздюнченко, который опустил перед ней глаза и ждал прикосновения, затаив дыхание.

– Готово, – произнесла Лиля, не глядя на своего тайного ухажера, после того как замазала пятно на воротнике рубашки.

Будущего президента тут же окружили журналисты, и поневоле возникла стихийная пресс-конференция. Городской глава Пень глядел в бинокль из своего кабинета и, когда узнал Вопиющенко, уронил бинокль на пол, набросил на себя плащ и спустился вниз с прижатой рукой к левому боку, подражая будущему президенту.

– Господин президент! Интеллигенция и все трудящиеся Пусто-Вонякинского района в моем лице приветствуют вас. Какие будут приказания?

– Господин Бздюнченко распорядится, – бросил будущий президент.

Бздюнченко подошел к Пню, взял его за локоть и отвел в сторону. Что они там говорили, какие распоряжения получал Пень, никто не слышал.

Избирателей собралось не более двадцати человек, в основном молодежь. Председатель Пусто-Вонякино Пень объяснял, что пенсионеры клюнули на кормушку Яндиковича, он им повысил пенсии, и потому не желают участвовать ни в каких сборищах. Тем не менее Вопиющенко произнес зажигательную речь, обещая, что после победы великая и могучая Америка завалит сельские и городские магазины товарами повседневного спроса и первоклассным продовольствием наподобие ножек Пеньбуша.

После зажигательной речи Вопиющенко на лобное место вышел Бздюнченко. Он не повторял слова своего босса, а только дополнил их. Он напугал слушателей до смерти тем, что если они проголосуют за Яндиковича, то Яндикович продаст матушку Украину москалям в рабство, и тогда прощай незалежность. А что такое незалежность? Это свобода, это высокая зарплата, это работа по душе, это бесплатное обучение и бесплатное образование, это, наконец, долголетие граждан… свыше ста лет, никак не меньше. Это свободные браки, регулируемое деторождение и… цветение вишен в начале января.

Фото- и телекамеры щелкали беспрерывно, и если бы не клич – обед в столовой готов, они бы не смогли остановиться. Каждый стремился запечатлеть великое историческое событие, имеющее невыразимую значимость для судеб страны и ее граждан.

Четыре человека: Вопиющенко, Бздюнченко, врач Герман и личная секретарша Лиля, сели за отдельный столик, где в больших деревянных мисках сверкал украинский борщ и стояли бутылки с самогоном-первачком. Герман выставил на стол сало и чеснок, а также флакончик с жидкостью, нейтрализующий запах чеснока.

Вопиющенко тут же набросился на любимое блюдо, запивая крепким самогоном, пивом и сухим белым кисловатым вином.

Вскоре великие люди покинули столовую, чтоб перейти в местную сауну, и тут будущий президент почувствовал себя плохо, гораздо хуже, чем в прошлый раз в гостях у Юлии.