Шахиншаху шах (СИ) - Шопперт Андрей Готлибович

Событие девятнадцатое

Пинта пота сберегает галлон крови.

Генерал Джордж Паттон

Там всего один дневной переход между городками. В хорошую погоду. А погода и до того хорошей не была и не собирались герцогу Бирону подарков дарить. Она только хуже с каждым днем становилась. Почему зимой армии не воюют толком в Европе, а сидят на зимних квартирах, как бы перемирие заключив? Да просто всё — Европа, особенно Северная, всю осень и часть зимы — это чуть не ежедневные дожди. Ружья в такую погоду заставить стрелять не просто, ещё сложнее на слабосильных лошадках того времени тащить к месту боёв пушки и припасы на телегах по грязи. И раньше не сильно хорошо было с этим до массового применения пороха. Тетива намокала. Но это было не столь критично, а вот сырой порох на полке гореть не желал.

По колено в грязи к концу второго дня добрались до Инстербурга. (Сейчас город Черняховск Калининградской области). Подошли с северо-востока и на этот раз остановились километрах в двух, ещё один золотой выстрел и без пороха можно остаться. Брехт же, взяв с собой Ивана Салтыкова и Багратиона с его снайперами, проехал дальше. И чем ближе приближались к посаду, тем хуже вели себя кони, а потом и до людей дошёл запах. Ветер был юго-западный и как раз, получалось, от города.

Пахло ужасно. Брехт запах знал, в прошлой жизни в Дербенте сталкивался с таким, даже пришлось подальше от города распространителей переселить. Кожевенники воздух портили. Со стен по ним не палили пока, и Иван Яковлевич решил осмотреть производство. Ничего нового для себя не увидел, чаны и ручной тяжёлый труд. Никакой механизации. Поразила не механизация, а количество рабочих этим занимающихся. Прямо целый квартал кожевенников. Ну, прибирать к рукам Пруссию он пока не собирался, а кто мешает ему прибрать к рукам пруссаков. Переселить их в Курляндию, пусть работают на благо новой Родины. Впереди война на Кавказе и в Молдавии, и в Крыму с Азовом. Быстро не получится. Нужно обувать армию, много кожи нужно. Будет у товарищей полно работы.

Пока рассуждал так Брехт, осматривая производство и разговаривая с мастера, прибыл гонец от Салтыкова старшего. Из города вышла делегация с ключами. Хотят сдать город без боя. И в этом была огромная заслуга Багратиона. Он предложил тех полковников из Мемеля заслать сначала в город, пусть поделятся опытом войны с лейб-гвардией. Те поделились и Городской Совет с комендантом гарнизона решили, что если война не объявлена официально, и Россия не воюет с Пруссией, то и зачем им жизни класть. Потом Государи помирятся, а с них за разрушенный город спросит Фридрих Вильгельм.

Переночевали офицеры в замке. Холодно и сыро. И даже огромные камины, зажжённые, где только можно, не сильно согрели, только дым от них.

Утром Брехт оставил Ивана Салтыкова с ротой преображенцев эвакуировать в Митаву кожевенников, а остальные полки двинул к следующему городку, уже теперь по направлению к Кёнигсбергу. Название носил он серьёзное Грос — Егерьсдорф. Название известное. Именно под этим городком русские в Семилетнюю войну побили пруссаков. Сейчас, если немцы решат воевать, то побьют их на три десятка лет раньше. Городишко совсем маленький, даже не крепость в центре, а донжон простой и стены нет. Как и гарнизона. Зато нашёлся небольшой заводик по производству пищалей. Скорее даже мастерская. Хозяин и восемь работников. Чтобы традиции не менять Брехт и этих решил в Россию переселить. Дал команду теперь Густаву Бирону выделить два взвода солдатиков и до Митавы народ проводить. Опять начал корпус у него расползаться во все стороны. Не дай бог сейчас Фридрих Вильгельм бросит бесперспективное занятие по осаде Данцига и ломанётся сюда в Восточную Пруссию.

Накаркал.

Прибыл разъезд из-под Кёнигсберга. К городу с запада длиннющей змеёй подходят прусские войска. Десятки тысяч пеших и конных, ещё и с артиллерией.

Событие двадцатое

Командир — как дорожный указатель: показывает всем, куда идти, но сам туда не идет.

Константин Мелихан

Иван Яковлевич с собой на войнушку Фридриха Левенвольде прихватил. Любая война заканчивается мирными переговорами и профессиональный дипломат для этой цели необходим, тем более что все три брата Левенвольде лично знакомы с королём Пруссии, а Фридриха можно даже его другом назвать.

— Граф, — напутствовал дипломата Иван Яковлевич, — ты постарайся донести до этого товарища, что если он сейчас вступит в битву со мной, и чем чёрт не шутит, даже победит, то победа будет пирровой. На границе практически с его Бранденбургом находится тридцатитысячная русская армия. Стоит мне отправить им гонца, и они плюнут на Францию и Австрию и ударят на Берлин. А сюда подойдут полки из Риги и Санкт-Петербурга. Не надо скрывать — они хуже подготовлены, чем лейб-гвардия, но они свяжут его, не дадут отойти от Кёнигсберга, а я за это время соберу казаков и полки с юга России и мы тогда просто раздавим его тут. И в это же время флот будет ровнять Кёнигсберг с землёй. В результате вся Пруссия будет оккупирована, а Берлин и все города западного кусочка его малюсенького королевства будут ограблены, всё ценное будет вывезено в Россию. Затем мы отдадим Его Величеству часть Бранденбурга, остальное присоединив, скажем, к Брауншвейгу или к Мекленбургу, или сделав отдельным герцогством. А Восточную Пруссию присоединим к Курляндии.

— Ваше Высочество, разве так ведут переговоры… — начал было Левенвольде.

— Остынь, Фридрих, ничего этого я делать не собираюсь. Но Фридриху Вильгельму знать этого не надо. А вот испугается и в штаны наделает — это пусть.

— Но Пруссия после этого навсегда станет нашим врагом, — отшатнулся граф.

— Это же замечательно. Мы будем точно знать, что нам под прикрытием какого-нибудь нейтралитета не ударят в спину. Пруссия всегда была и всегда будет нашим врагом. Ещё Александр Невский пятьсот лет назад с ними воевал. А, да, ты ему предложи орден Александра Невского в случае замирения. И напомни, кто такой Александр Невский.

— Это же прямое оскорбление. Он после этого не пойдёт на мир. — Левенвольде затряс головой.

— Ничего, услышит со стороны Балтики канонаду с кораблей и передумает.

— Иван Яковлевич, но ведь так не ведутся переговоры. Переговоры — это не ультиматум, а именно переговоры. Должны быть взаимные уступки.

— Данциг не отдадим ни при каких условиях. Мы превратим в руины всю Пруссию и лишим его королевства, но Данциг он не получит.

— Боюсь тогда моя поездка ничем хорошим не кончится…

— Да и чёрт с ним… Стой. А ведь может быть и от этих переговоров польза. Ты ему скажи, что в следующем году небольшой наш экспедиционный корпус будет воевать на Кавказе, и мы можем взять с собой пару его полков, чтобы они, воюя бок о бок с нами, научились воевать.

— Иван Яковлевич, для короля это будет опять оскорбление! — вновь схватился за голову граф.

— Тьфу на вас. Вот и делай добрые дела. Про лекарства от Порфирии его ещё раз напомни. Всё, Фридрих, езжай. Озвучь всё что я предложил. Не захочет, как хочет, тогда будет битва под Кёнигсбергом, и пусть потом не говорит, что ему не предлагали вернуться к статус-кво. Следующие условия будут гораздо жёстче. Мемель и все земли по правому берегу Немана отойдут Курляндии.

Когда дипломат отбыл, Брехт достал карту и задумался. Пугать Фридриха Вильгельма было легко, а вот осуществить пугалки будет совсем не просто. Начать стоит с того, что подойти по морю и обстрелять город практически невозможно. Конечно, Кёнигсберг — это морской порт. Вот только там город от моря отделяет коса, такая же, как Куршская. Не помнил Иван Яковлевич, как она называется, но в ней есть небольшой проход, по которому мимо батарей береговых и проходят корабли, попадая в так называемый Вислинский залив. Довольно мелкий. Порт, насколько он помнил, углубили не так давно, но не имея лоцмана или карты фарватера, там легко можно посадить корабли на песчаные мели, снять с которых потом их будет очень не просто. Да, батареи можно обстрелять со стороны моря и полностью их подавить, а только потом входить в пролив, но два десятка больших кораблей с глубокой посадкой в порт просто не войдут, и тогда береговые батареи самого Кёнигсберга получат преимущество. Терять корабли не хотелось. Франция явно должна придумать ответку, да и Швеция зубы точит. Так что обстрелять сам город, скорее всего, не получится, остаётся только подойти его лейб-гвардейским корпусом по суше. А там тридцатитысячная армия Фридрих Вильгельма. Злая. И чего делать?