По обе стороны моста - Денис Геннадьевич Гордеев

Не боялся потерять. А ведь мог каждый день. Она мне ничего не говорила о том, что ей не нравится во мне, моем характере. Наверное, чтобы не обидеть меня. Но в один момент я почувствовал холод, заметил отчужденность. Я перестал быть настойчивым.

–Знаешь, встреча с тобой – это лучшее, что случалось в моей жизни,– мне казалось, что все это я говорю от чистого сердца, и в моих словах не было ни намека на ложь. Мои губы дрожали , почти в один ритм с руками, и я договорил,– Катя, мне кажется, что я люблю тебя.

Я не помню ее реакцию. Мне кажется, что она заплакала и даже обняла меня. Мои чувства сложно как-то описать, их не высказать словами. Я понимал, все, что сейчас происходит, правильно. Я верил, что после этих слов… с этого момента, мы всегда будем вместе.

Наконец, она сделала шаг навстречу, она изменилась по отношению ко мне. И я тоже не ждал, я действовал, старался ее понять. Так наши отношения нашли баланс.

Она приходила ко мне без звонков, сообщений, просто так, и мы смотрели фильмы или молча сидели на диванчике, слушая приятную музыку. Ее голова лежала на моих коленях, я тихонько поглаживал ее волосы, стараясь их не запутать. Я мог это делать часами, наверное. Когда она приходила грустная со слезами на глазах, я не тратил слов. Укутывал ее в теплое одеяло, приносил несколько платков, горячий чай или кофе и крепко обнимал. В такие моменты она не хотела ни с кем говорить и погружалась в себя, отстраняясь на время от всего этого мира. Когда человек плачет, не стоит его успокаивать, этим можно сделать только хуже, тем более, если неправильно подобрать слова. Таким людям лучше выплакаться. С ее слезами уходили и все проблемы. И только после этого я внимательно выслушивал ее и помогал всем, чем мог. Но иногда, она даже ничего не говорила.

Однажды мы решили устроить пикник на холме. Взяли несколько сумок с едой, покрывало, чтобы уединиться от всего мира. Я наблюдал за видом на город. Он тут был великолепным и одновременно отталкивающим. Вид, который навевал философские размышления. С холма можно было увидеть весь этот шумный, озлобленный и грязный город. Когда отдыхаешь в полной тишине, где чисто и не тронуто человеком, ты начинаешь понимать это. Город совсем не притягивает, и тебе хочется навсегда остаться в этом, самом уединённом месте.

Пока я размышлял, ко мне подсела Катя и положила свою голову на мое плечо. Солнце медленно садилось за горизонт. Небо стало золотым, по нему размеренно текли пушистые облака. Это мой самый лучший закат. Есть что-то в этом мире прекрасное, что человек не сможет уничтожить, что-то, что заставляет сердце замирать. Через несколько минут солнце полностью ушло, и на месте шикарного заката появилась темно-синяя гладь. Вдали от города нам открывались все-все звезды и большая сияющая луна. Наступает ночь. Мое любимое время, когда ты свободен. Тебе легче, ведь ты остаешься наедине со своими мыслями. В это время в тебе словно просыпается кто-то другой. Кто-то совсем на тебя не похожий, более чувственный и мечтательный, а самое главное, искренний.

Я встал и притянул Катю к себе. Мы с ней танцевали на траве босиком под ее любимую песню. Она в моих объятиях, а я в ее. После мы вновь сидели и наблюдали за небом, держась за руки. Позади нас слабо горел маленький светильник, вокруг которого жужжало несколько насекомых. Мгновения, при воспоминании которых, пробегает легкая, согревающая сердце, дрожь по всему телу. Мы так сидели несколько минут, но казалось, бесконечность. Катя грела мое сердце. Я прилег, облокотившись на руки, и слушал тихий шелест листвы, иногда перебиваемый пением птиц. Легкий ветер обдувал волосы Кати, она откинулась назад прямо на спину и наблюдала за сумеречным небом, медленно перетекающим в ночное. Под приглушенное «ай», я упал на спину рядом с ней. Катя показала мне несколько созвездий, ту же полярную звезду, и сказала, что она не самая яркая на нашем небе. Я проговорил: «Ты – единственная звезда, которую я вижу. А те, которые сейчас сияют на небе, тебе только в украшения годятся…». На ее щеках появился румянец, кончик носа чуть опустился, она опустила глаза. Может быть, самое время?

Наконец я нашел ту единственную, ту, с которой хотел прожить всю оставшуюся жизнь. Она делала меня счастливым, просто потому что существовала в моем маленьком мире. Да, она не была идеальна. Но знаете, я не то чтобы не замечал этого, а принял это. Мне теперь нравилось в Кате все. Ее походка просто прекрасна, голос, смех, упавшие реснички на щеки с легкими веснушками. Все в ней было превосходно. И мне казалось, что она думает про меня так же.

Мы умели долго и увлеченно разговаривать на разные темы, даже если выбирали соус к нашей пицце в магазине. Иногда проговаривали целую ночь, не замечая времени. Катя была всегда рядом, даже если сидела у себя дома. Мы даже целовались под дождем. Понимаете? Это не делают ненужные друг другу люди. Да и не так, чтобы на насколько секунд, я утопал в ней, а Катя во мне. Танцевали по лужам и не боялись показаться безумцами. Ох, сколько эмоций было, когда мы возвращались обратно домой, укутывались в одеяло и пили горячий кофе. Что-то несравнимое. Я мог прийти к ней, когда мне плохо или просто грустно, но лишь мысленно. Она, наконец, приняла меня таким, какой я есть. Переживала, плакала, оставалась со мной все время. Наконец я понял, с кем должен провести всю свою оставшуюся жизнь. Но нет. Ничего не может так хорошо закончиться. Такого в мире, видимо, не бывает.

Мне пришло предложение с работой. Поездка в Австралию. В тот момент я был бесконечно счастлив. Наконец меня заметили, и я нашел себе работу, хотя и далеко от дома. Первым, кто услышал об этой новости, была, конечно же, Катя. Мы были у меня в квартире, и, когда я чуть ли не скакал от радости по всей кухне, она казалась какой-то потерянной. Я этого поначалу даже и не заметил, продолжая быть столь же счастливым. А ее душа разрывалась. Она не понимала, что ей теперь делать, что сказать и как себя чувствовать. Как только это заметил, я застыл в недоумении и посмотрел прямо на нее. Мне показалось, что она почувствовала себя сразу брошенной, никому не нужной, словно я ее забыл. Но все оказалось хуже. От новости, что она может