Том 1. Стихотворения 1838-1855 - Николай Некрасов

«Я посягну на неприличность…»*

Я посягну на неприличностьИ несколько похвальных слов.Теперь скажу про эту личность:Ах, не был он всегда таков!

Он был когда-то много хуже,Но я упреков не терплюИ в этом боязливом мужеЯ всё решительно люблю:

Люблю его характер слабый,Когда, повесив длинный нос,Причудливой, капризной бабойБранит холеру и понос;

И похвалу его большуюВсему, что ты не напиши,И эту голову седуюПри моложавости души.

(13 декабря 1853)

Памяти Белинского*

Наивная и страстная душа,В ком помыслы прекрасные кипели,Упорствуя, волнуясь и спеша,Ты честно шел к одной высокой цели;Кипел, горел — и быстро ты угас!Ты нас любил, ты дружеству был верен —И мы тебя почтили в добрый час!Ты по судьбе печальной беспримерен:Твой труд живет и долго не умрет,А ты погиб, несчастлив и незнаем!И с дерева неведомого плод,Беспечные, беспечно мы вкушаем.Нам дела нет, кто возрастил его,Кто посвящал ему и труд и время,И о тебе не скажет ничегоСвоим потомкам сдержанное племя…И, с каждым днем окружена тесней,Затеряна давно твоя могила,И память благодарная друзейДороги к ней не проторила…

Буря*

Долго не сдавалась Любушка-соседка,Наконец шепнула: «Есть в саду беседка,

Как темнее станет — понимаешь ты?..»Ждал я, исстрадался, ночки-темноты!

Кровь-то молодая: закипит — не шутка!Да взглянул на небо — и поверить жутко!

Небо обложилось тучами кругом…Полил дождь ручьями — прокатился гром!

Брови я нахмурил и пошел угрюмый —«Свидеться сегодня лучше и не думай!

Люба белоручка, Любушка пуглива,В бурю за ворота выбежать ей в диво.

Правда, не была бы буря ей страшна,Если б… да настолько любит ли она?..»

Без надежды, скучен прихожу в беседку,Прихожу и вижу — Любушку-соседку!

Промочила ножки и хоть выжми шубку…Было мне заботы обсушить голубку!

Да зато с той ночи я бровей не хмурюТолько усмехаюсь, как заслышу бурю…

(1850, 1853)

Отрывки из путевых записок графа Гаранского*

Я путешествовал недурно: русский крайОригинальности имеет отпечаток;Не то чтоб в деревнях трактиры были — рай,Не то чтоб в городах писцы не брали взяток —Природа нравится громадностью своей.Такой громадности не встретите нигде вы:Пространства широко раскинутых степейЛугами здесь зовут; начнутся ли посевы —Не ждите им конца! подобно островам,Зеленые леса и серые селеньяПестрят равнину их, и любо видеть вамКартину сельского обычного движенья…Подобно муравью, трудолюбив мужик:Ни грубости их рук, ни лицам загорелымЯ больше не дивлюсь: я видеть их привыкВ работах полевых чуть не по суткам целым.Не только мужики здесь преданы труду,Но даже дети их, беременные бабы —Все терпят общую, по их словам, «страду»,И грустно видеть, как иные бледны, слабы!Я думаю земель избыток и лесовСпособствует к труду всегдашней их охоте,Но должно б вразумлять корыстных мужиков,Что изнурительно излишество в работе.Не такова ли цель — в немецких сертукахОсобенных фигур, бродящих между ними?Нагайки у иных заметил я в руках…Как быть! не вразумишь их средствами другими:Натуры грубые!..

Какие реки здесь!Какие здесь леса! Пейзаж природы русскойСо временем собьет, я вам ручаюсь, спесьС природы реинской, но только не с французской!Во Франции провел я молодость свою;Пред ней, как говорят в стихах, всё клонит выю,Но всё ж, по совести и громко признаю,Что я не ожидал найти такой Россию!Природа не дурна: в том отдаю ей честь, —Я славно ел и спал, подьячим не дал штрафа…Да, средство странствовать и по России есть —С французской кухнею и с русским титлом графа!..

Но только худо то, что каждый здесь мужикДворянский гонор мой, спокойствие и совестьБезбожно возмущал; одну и ту же повестьБормочет каждому негодный их язык:Помещик — лиходей! а если управитель,То, верно, — живодер, отъявленный грабитель!Спрошу ли ямщика: «Чей, братец, виден дом?»— «Помещика…» — «Что, добр?» — «Нешто, хороший барин,Да только…» — «Что, мой друг?» — «С тяжелым кулаком,Как хватит — год хворай». — «Неужто? вот татарин!»— «Э, нету, ничего! маненечко ретив,А добрая душа, не тяготит оброком,Почасту с мужиком и ласков и правдив,А то скулу свернет, вестимо ненароком!Куда б еще не шло за барином таким,А то и хуже есть. Вот памятное место:Тут славно мужички расправились с одним…»— «А что?» — «Да сделали из барина-то тесто».— «Как тесто?» — «Да в куски живого изрубилЕго один мужик… попал такому в лапы…»— «За что же?» — «Да за то что барин лаком былНа свой, примерно, гвоздь чужие вешать шляпы».— «Как так?» — «Да так, сударь: как женится мужик,Веди к нему жену; проспит с ней перву ночку,А там и к мужу в дом… да наш народец дикСначала потерпел — не всяко лыко в строчку, —А после и того… А вот, примерно, тут,Извольте посмотреть — домок на косогоре,Четыре барышни-сестрицы в нем живут,Так мужикам от них уж просто смех и гореИменья — семь дворов; так бедно, что с трудомДай бог своих детей прохарчить мужичонку,А тут еще беда: что год, то в каждый домСестрицы-барышни подкинут по ребенку».— «Как, что ты говоришь?» — «А то, что в восемь летТак тридцать три души прибавилось в именье.Убытку барышням, известно дело, нет,Да, сударь, мужичкам какое разоренье!»

Ну, словом, всё одно: тот с дворней выезжалРазбойничать, тот затравил мальчишку, —Таких рассказов здесь так много я слыхал,Что скучно, наконец, записывать их в книжку.Ужель помещики в России таковы?Я к многим заезжал; иные, точно, грубы —Муж ты своей жене, жена супругу вы,Сивуха, грязь, и вонь, овчинные тулупы.Но есть премилые: прилично убран дом,У дочерей рояль, а чаще фортeпьяно,Хозяин с Францией и с Англией знаком,Хозяйка не заснет без модного романа,Ну, всё, как водится у развитых людей,Которые глядят прилично на предметыИ вряд ли мужиков трактуют, как свиней…

Я также наблюдал — в окно моей кареты —И быт крестьянина: он нищеты далек!По собственным моим владеньям проезжая,Созвал я мужиков: составили кружокИ гаркнули: «Ура!..» С балкона наблюдая,Спросил: довольны ли?.. Кричат: «Довольны всем!»— «И управляющим?» — «Довольны»… О работахЯ с ними говорил, поил их — и затем,Бекаса подстрелив в наследственных болотах,Поехал далее… Я мало с ними был,Но видел, что мужик свободно ел и пил,Плясал и песни пел; а немец-управительКазался между них отец и покровитель…

Чего же им еще?.. А если точно естьЛюбители кнута, поборники тиранства,Которые, забыв гуманность, долг и честь,Пятнают родину и русское дворянство —Чего же медлишь ты, сатиры грозный бич?..Я книги русские перебирал всё лето:Пустейшая мораль, напыщенная дичь —И лучшие темны, как стертая монета!Жаль, дремлет русский ум. А то чего б верней?Правительство казнит открытого злодея,Сатира действует и шире и смелей,Как пуля находить виновного умея.Сатире уж не раз обязана былаЕвропа (кажется, отчасти и Россия)Услугой важною . . . . . . . . . .

1854